Ветер, кровь и серебро - Виктория Александрова

— Это завещание отца, — подсказал он.

— Где ты его взял? — хрипло спросил Джейми, переводя взгляд со свитка на брата. — Опять видения твои?

— Неважно, — пожал плечами Винсент, сворачивая пергамент и убирая обратно под манжет. Завещание он случайно обнаружил в комнате Джейми, зайдя туда по ошибке, и сначала глазам своим не поверил. Впрочем, в том, что брат прятал завещание, не было ничего удивительного. Вот только прятал плохо. Странно, что вообще не уничтожил. — Важно то, что всё это время ты правил Эдитом незаконно. Отец лишил тебя наследства… — Он сделал паузу, наигранно задумавшись. — Видимо, перед смертью смог учуять твою подленькую натуру. И вот я теперь даже не знаю, что мне с тобой делать…

— А я знаю.

Джейми в мгновение ока вскочил, вплотную приблизившись к Винсенту, и замахнулся для удара, но ему хватило и этого мгновения, чтобы едва заметно кивнуть — и магия сковала в воздухе руку брата, не позволив ему даже пальцем пошевелить. Винсент мог бы просто сжать кулак, приложив чуть больше усилий, и кости на запястье Джейми оказались бы раздроблены, но… зачем?

Он смотрел на старшего брата снизу вверх — тот был выше почти на голову, — но всё равно чувствовал себя куда больше и сильнее. Руки уже не тряслись, дыхание было ровным и спокойным, как и сердечный ритм. Находка придала ему сил и решительности — такой, какой у него никогда не было и какую он так хотел унаследовать у Оскара. Видимо, всё-таки унаследовал. А Джейми сейчас казался Винсенту таким жалким и ничтожным, что он не понимал, как мог бояться его все эти годы. Он скривился от презрения.

— Ты посмотри-ка, на двадцать пятом году причиндалы отрастил? — ухмыльнулся Джейми, дёрнув застывшей рукой. Заклинание было не столь сильным, и ему быстро удалось вырваться. — Хотя твоей девке лучше знать, конечно. Подавись ты этим завещанием, щенок, — рявкнул он, а потом вдруг заговорил спокойнее: — Гвардия-то со мной. Кое-что у тебя выросло, это правда, а вот мозги — нет. — Он рассмеялся, ловя презрительный взгляд Винсента. — Пойми же: когда на твоей стороне сила, никакие каракули ни черта не стоят. Твой брат, в отличие от тебя, это прекрасно знал.

— Наш брат, — поправил Винсент.

— Да? А отец так не считал, — презрительно фыркнул Джейми. — Видимо, из-за того, что у меня и у вас разные матери… Но если мою мамашу, которую я знать не знаю, он ненавидел по каким-то своим причинам, то меня-то за что? Он просто ума лишился на старости лет… Но ведь он сдох и ничего сейчас мне не сделает. И ты не сделаешь, червяк.

Он замахнулся быстро, неожиданно — Винсент не успел среагировать и поставить магический блок, и кулак Джейми резко опустился на его скулу, ещё немного, и мог бы задеть висок… Он пошатнулся, схватившись за угол стола, услышал, как Натали вскрикнула и вскочила с места, громыхнув стулом.

Скулить от боли было некогда. Окончательно разъярившись, ощутив в сердце ядовитую смесь гнева, презрения и ненависти, а ещё безудержное желание защитить Натали от этого выродка, Винсент выпустил на свободу всю магию, что была скована путами его разума.

Он взмахнул рукой, и недолгое торжество Джейми прервалось — он оказался отброшен к стене сильным, возникшим ниоткуда порывом ветра. В зале стало холоднее — и будто просторнее, когда бывший барон Эдит, занимавший своим напускным величием, казалось, всё пространство, прижался спиной к стене и медленно сполз на пол. Натали бросилась к Винсенту, осторожно коснулась рукой его щеки, заставляя повернуть к ней голову, и отпрянула — его радужки безумно ярко и горячо светились золотом, магия бурлила в нём, и он даже не раздумывал, на что её направить. Нужно было просто свернуть шею Джейми или сломать ему позвоночник, а тело — испепелить, чтобы и песчинки не осталось… Иначе от него не защититься.

Но полный испуга взгляд голубых глаз Натали утихомирил эту ярость. Понимая, что едва не прикончил родного брата, Винсент затрясся, схватил девушку за руку в поисках поддержки и вновь взглянул на Джейми. Тот весь свой пыл, конечно, растерял, в глазах его плескался настоящий ужас, но губы вдруг растянулись в широкой, полубезумной улыбке.

— Заботишься о тебе… заботишься… всю жизнь стараешься только ради тебя… и это твоя благодарность?

— То, что ты делал, — это не забота, — хрипло возразил Винсент, качая головой. — Это насилие.

— И зачем ты в него вцепилась? — вдруг вкрадчиво обратился Джейми к Натали. — Он же колдун, он проклят… Приворожил тебя, вот ты и бегаешь за ним, дура…

Винсент не решался подойти ближе, чтобы ненароком не убить его. Чувствуя, как по сердцу постепенно разливается спокойствие, он заговорил голосом ровным и уверенным:

— Может, ты и не ошибся насчёт того, что на чьей стороне сила, тот и прав. И в этом смысле я, как видишь, ничуть не хуже тебя. — Он сделал паузу и добавил, выразительно подняв голову: — Кстати, капитан гвардии уже видел завещание и отнёсся с уважением к выбору нашего отца и ко мне.

Он лгал. Гвардейцы пока не знали.

— А ты… Тебя никто никогда не уважал. Ты никому не нужен, Джейми. И никто не боится тебя на самом деле. Ты жалок. Убирайся.

— Ты отпустишь его? — изумлённо спросила Натали.

— Если уйдёт подобру-поздорову… — пожал плечами Винсент и скрестил руки на груди. Джейми тем временем медленно поднялся, потирая ушибленную поясницу, и бросил на них затравленный взгляд. Кажется, бить младшего брата ему больше не хотелось, равно как и утверждать, что завещание отца для него не имеет никакой силы. — И я сделаю всё для того, чтобы он не вернулся, — усмехнулся Винсент, сделал шаг вперёд и с удовольствием отметил, что Джейми вздрогнул и отшатнулся.

Собирался братец быстро и уже вечером покинул Эдит, прихватив с собой лишь один-единственный кинжал, сумку с вещами и лошадь. Винсент за это время всё-таки показал завещание отца капитану гвардии и сумел убедить его в том, что Джейми, узнав, что документ больше не является тайной, добровольно согласился на это своеобразное изгнание. Несмотря на то, что гвардия не взбунтовалась, Винсент решил постепенно заменить всех доверенных лиц брата на более надёжных людей. Да и вообще, придётся предпринять немало изменений, чтобы обезопасить себя, Натали и весь феод.

Вечером они вновь сходили в склеп — это стало уже почти традиционным ритуалом, повторяющимся каждый раз, когда Натали