Лавка древностей. Томъ 2 - Чарльз Диккенс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Кита есть еще пріятель, котораго онъ до сихъ поръ не видѣлъ по той простой причинѣ, что неудобно вводить въ гостиную, хотя бы и пріятеля, подкованнаго на всѣ четыре ноги. Поэтому, какъ только представляется удобный случай, Китъ исчезаетъ изъ комнаты и бѣжитъ въ конюшню. Лошадка чувствуетъ его приближеніе: она весело ржетъ, какъ только онъ берется за задвижку, а увидѣвъ его на порогѣ, привѣтствуеть его по-своему: начинаетъ прыгатъ вокругъ стойла — на нее не надѣваютъ недоуздка: она слишкомъ горда, не снесла бы такой постыдной неволи. Китъ гладить ее по шеѣ, по спинѣ, а лошадка трется мордой о его плечо и ласкается къ нему, какъ только можетъ ласкаться животное. Ужъ больше этого она дать не въ состояніи. Китъ обнимаетъ лошадку за шею и прижимаетъ къ себѣ.
Какими судьбами Барбара вдругъ очутилась около Кита? Съ чего это ей вздумалось отправиться непремѣнно въ конюшню, а не въ другое какое нибудь мѣсто? И какая она нарядная! видно, долго прихорашивалась передъ зеркаломъ. Случилось это вотъ какимъ образомъ. Во время отсутствія Кита, лошадка не хотѣла ѣсть ни изъ чьихъ рукъ, кромѣ Барбариныхъ. Вотъ Барбара и вспомнила, что надо посмотрѣть, все ли у нея въ порядкѣ, и совершенно нечаянно столкнулась въ конюшнѣ съ Китомъ. Да и сконфузилась же она: покраснѣла, какъ маковъ цвѣтъ.
А Киту, вѣроятно, уже надоѣло возиться съ лошадкой, а можетъ быть онъ догадался, что можно приласкать кого-то, кто во сто разъ интереснѣе всѣхъ пони въ мірѣ; словомъ сказать, онъ бросилъ лошадку и обратился къ Барбарѣ. Да, разумѣется, съ Барбарой куда какъ интереснѣе!
— Надѣюсь, что теперь вы себя лучше чувствуете, говорить онъ ей.
— Да, гораздо лучше. Боюсь… тутъ она застыдилась, потупила глазки, и еще болѣе раскраснѣвшись, — боюсь, говоритъ, — что я вамъ показалась смѣшной.
— Вовсе нѣтъ, отвѣчаетъ Китъ.
Барбара очень этому рада.
— Гм, гм! она кашляетъ потихонько, чуть-чуть, еле слышно.
— Ахъ, какая славная лошадка! Какъ она умѣетъ себя вести, когда захочетъ. Теперь она стоить смирно, не шелохнется, точно высѣченная изъ мрамора. И какой у нея умный взглядъ! Впрочемъ, онъ у нея всегда такой.
— Мы не успѣли даже поздороваться какъ слѣдуетъ говоритъ Китъ, протягивая руку.
Барбара протягиваетъ ему свою. Бѣдняжка дрожитъ. Глупенькая, чего она боится! Впрочемъ…
Вѣдь они стоять близко другъ около друга, всего на разстояніи ея руки, а согласитесь, что это разстояніе не Богъ вѣсть какъ велико, особенно, если принять во вниманіе, что рука у Барбары не длинная и при томъ она держитъ ее не вытянутой, а, напротивъ, нѣсколько согнутой. Словомъ, Китъ былъ такъ близко около нея, когда жалъ ей руку, что не могъ не замѣтить крошечной слезинки, заблестѣвшей на ея рѣсницахъ. Совершенно естественно, ему захотѣлось поближе разсмотрѣть эту слезинку, а Барбара, ничего не подозрѣвая, случайно приподняла глазки и встрѣтилась съ его глазами. Тутъ Китъ, не долго думая, чмокъ ее въ самыя губы.
— Фу, какой срамъ, сказала Барбара, но не увернулась отъ вторичнаго поцѣлуя, за которымъ, вѣроятно, послѣдовалъ бы и третій, если бы не помѣшала лошадка: она вдругъ тряхнула головой и затопала ногами, словно ее внезапно обуяла неизъяснимая радость.
Барбара испугалась и убѣжала, но, конечно, не туда, гдѣ была ея мать и м-съ Неббльзъ, а то они пристали бы къ ней съ разспросами, отчего у нея такъ горятъ щеки. Хитрая Барбара!
Вечеромъ, послѣ ужина, мать Кита съ дѣтьми и Барбара ужинали вмѣстѣ и не торопились, такъ какъ всѣ гости оставались на ночь на дачѣ. Когда всеобщее волненіе и радость поулеглись, старикъ Гарландъ позвалъ Кита въ отдѣльную комнату, чтобы поговорить съ нимъ наединѣ: онъ, молъ, сообщитъ ему такую новость, которой Китъ никакъ не ожидаетъ. Услышавъ это, Китъ такъ поблѣднѣлъ и встревожился, что тотъ поспѣшилъ успокоить его, увѣривъ, что извѣстіе самое пріятное, и спросилъ, можетъ ли онъ приготовиться, чтобы на слѣдующее утро выѣхать съ нимъ изъ города.
— Выѣхать изъ города? удивился Китъ.
— Да, со мной и съ моимъ пріятелемъ, что въ сосѣдней комнатѣ. Развѣ ты не догадываешься о цѣли этой поѣздки?
Китъ покачалъ головой и еще больше поблѣднѣлъ.
— Я увѣренъ, что ты сейчасъ же догадаешься. Подумай хорошенько.
Китъ пробормоталъ что-то очень невнятно. Слышно было, что онъ нѣсколько разъ повторилъ «миссъ Нелли», недовѣрчиво качая головой, дескать, на это мало надежды.
Тутъ ужъ м-ръ Гарландъ не сталъ его мучить и прямо сказалъ ему, что онъ угадалъ.
— Намъ наконецъ удалось узнать, гдѣ они скрываются; туда-то мы и ѣдемъ, сказалъ старикъ.
Взволнованный Китъ забросалъ его вопросами: гдѣ они, давно ли и какъ напали на ихъ слѣдъ, здорова ли миссъ Нелли, счастлива ли она?
— Что она счастлива, въ этомъ не можетъ быть никакого сомнѣнія, отвѣчалъ м-ръ Гарландъ. — будетъ и здорова, надѣюсь. Говорятъ, она очень ослабѣла послѣ болѣзни, но сегодня утромъ я получилъ извѣстіе, что ей лучше и есть надежда, что она совсѣмъ поправится. Садись, Китъ, я разскажу тебѣ все подробно.
Китъ сѣлъ, едва переводя духъ отъ волненія и м-ръ Гарландъ разсказалъ ему слѣдующее: у него, молъ, есть брать — Китъ не разъ слышалъ о немъ, еще его портретъ, снятый въ молодости, виситъ въ залѣ. Онъ живетъ далеко отъ Лондона, въ деревнѣ, у одного священника, съ которымъ подружился еще на школьной скамьѣ. Хотя братья и горячо любятъ другъ друга, но уже давно не видѣлись и только изрѣдка переписываются, все откладывая и откладывая свиданіе на неопредѣленное время, которое — какъ это часто бываетъ съ людьми — очень незамѣтно изъ будущаго переходить въ прошедшее. Братъ его мягкаго, покойнаго характера, ни дать, ни взять племянникъ его, м-ръ Абель. Въ деревнѣ, гдѣ онъ живетъ, всѣ очень любятъ и даже боготворятъ баккалавра — такъ они его величаютъ — потому что каждому онъ оказалъ какую нибудь услугу, каждому, при случаѣ, помогъ. Онъ, Гарландъ, узналъ объ этомъ много лѣтъ спустя послѣ ихъ разлуки, такъ какъ братъ его изъ числа тѣхъ людей, которые втайнѣ дѣлаютъ добро и скорѣе способны въ другихъ откапывать добродѣтели и восхищаться ими, чѣмъ трубить о собственныхъ доблестяхъ, какъ бы
