Джура - Георгий Тушкан

Вечером болтливый Саид рассказал Кучаку страшную историю о проделках крыс, о том, как крысиный царь спас город Хотан от вражеской рати. Саид лег спать. Как и предполагал Саид, перепуганный Кучак почти всю ночь не спал. С тех пор Саид обычно давал Кучаку с вечера немного поспать, а потом будил, заставлял греть чай и попутно рассказывал страшные истории, чтобы напугать Кучака. Саид был в восторге от своей выдумки. Теперь он мог спать спокойно, не боясь, что у них украдут лошадей. Кучак всю ночь не смыкал глаз.

Все было бы хорошо, если бы в одном из кишлаков на пути не было праздника. Здесь впервые Кучак увидел бои боевых баранов, боевых петухов и боевых перепелов и бои огромных мохнатых пауков — фаланг. Зрители заключали пари, выигрывали и проигрывали деньги. У Саида было много денег, и он умел разбираться в боевых качествах животных. Крикливый, горячий и грубый, он вмешивался в игру, командовал, спорил и влиял на решение и выигрывал немало. Но Саиду не повезло при игре в кости. К утру он проиграл китайцу все деньги и одну лошадь. Кучак ничего этого не знал и наблюдал, как толпа развлекалась. Нищие бросали китайские шутихи, те взрывались, и это очень нравилось Кучаку. Потом Кучак наелся и пошел спать. Под утро Саид разбудил Кучака и решил силой вернуть проигрыш. Он обвинил китайца в мошенничестве, но у китайца была своя большая компания, защищавщая его, и из этого ничего не вышло. Саида, а заодно и Кучака прогнали.

Они поехали дальше. И снова Саид стращал Кучака рассказами, и тот не спал по ночам. И все же настала ночь, когда Кучак заснул неподалеку от кладбища, а проснувшись, удивился, что ещё жив. Может быть, злые духи Саида и не так уж страшны? И чем больше Кучак об этом думал, чем больше вспоминал свою жизнь и последние события, тем больше убеждался, что не духи мучили его, а живые люди. Пусть он, Кучак, порой и несведущ, но зачем же над ним и теперь насмехаться, после всех слов, сказанных Саидом о дружбе? Кучак рассердился на Саида и затаил в душе обиду. Саид с удивлением заметил, что даже после самых страшных рассказов Кучак засыпает спокойно. Кучак снова стал разговорчивым и рассказывал много случаев из своей жизни. С этих пор Саиду уже не спалось так крепко. Он проклинал свою жадность, толкнувшую его на базар с лошадьми. Человек хитрый, он понимал, что совершил непростительную ошибку и дал нить в руки Кипчакбаю. У Саида не стало денег. Чтобы прокормиться, они продали одежду басмачей и часть своей.

— И все из за тебя страдаю! Вот до чего ты меня довел! Во всем ты виноват!

Эти и подобные им слова весь день сыпались на Кучака. Он тяжело вздыхал и молчал.

— Только бы доехать до Чижгана! — говорил Саид.

Саид умело пользовался своим знанием местных обычаев. Однажды он подучил Кучака, и они не только поели в доме, где умер зажиточный человек, но прежде всех нищих получили по куску мыла и одежду из плотной синей материи на каждого.

Саид переоделся сам и заставил Кучака сделать то же. Теперь они были одеты в синие пиджаки и штаны из плотной синей парусины, на голове у них были тюбетейки, а на ногах ичиги. Когда же есть было нечего, Саид украл кусок сыра курута и научил Кучака дополнять его диким ревенем и сельдереем, которые Саид рвал по дороге в известных ему местах. Ели они и молодые побеги тростника. Кучак показал свое мастерство и ловил голубей в силки. Саид то держался настороженно, то наглел, и Кучак никак не мог его понять и приспособиться к нему. Поучая Кучака, Саид чувствовал свое превосходство, а Кучак узнал много интересного о съедобных травах и корнях и, например, о том, что отвар горького перца согревает зимой.

Саид любил спорить, и вовсе не потому, что стремился доказать истину или убедить других в правильности своей точки зрения. Саид переводил спор в ругань, ругань в ссору, ссору в драку, а драка давала некоторое успокоение его строптивой натуре. Если собеседник говорил одно, Саид доказывал противоположное. Кучак, познавший эту особенность Саида, который искал разрядки накопившейся в нем ярости в ссоре и драке, стремился во всем соглашаться с Саидом. Но это не всегда удавалось. Так, в разговоре о причинах несчастья Кучака в кишлаке прокаженных Саид объяснял его беды тем, что он не знал местных людей и обычаев. Кучак соглашался с этим. Это не понравилось Саиду, и он начал объяснять все беды Кучака происками злых духов.

Кучак и с этим охотно согласился.

— Ты синий осел! — кричал Саид. — При чем здесь духи? Ты накурился анаши, разум твой помутился, и капля тебе казалась озером, а верблюд — неземной красавицей. Да побьет меня огонь мой, если проделки с анашой не дело рук Янь Сяня! Я знаю этого короля лис. С помощью опия и анаши он хотел тебя сделать своим вечным рабом. А уж золото, не попадись ты Кипчакбаю, он бы прикарманил. Он, наверно, подозревал в тебе скрытого богача и запугивал духами. А я их не боюсь. Мне приходилось прятаться в склепах, превращать людей в трупы, и если я боюсь кого, так только людей. Я не верю ни одному человеку на свете. Дружба — это только красивые слова для людей, которые не верят в свои силы. Я тебе друг, пока ты мой раб, а если ты не захочешь быть моим рабом, я тебя прирежу, как барана. Приказываю: спорь со мной, иначе буду бить!

И Кучак вынужден был спорить, а значит, быстро думать и очень много говорить, чтобы доказать свою правоту. Они спорили обо всем: и что такое счастливая жизнь, и какими путями должен стремиться к ней человек, и как вкуснее приготовить баранину, и о том, как влияют драгоценные камни на характер человека, спорили о злых и добрых духах и о многом другом.

Кучак спорил и сам себе удивлялся. Он видел, как сбивают масло: молока много, его бьют, бьют, а масла все нет, и вдруг появляются кусочки масла; ещё несколько ударов — и сразу становится много масла. Так и в споре. Из множества слов рождается немного правильных слов. В кишлаке аксакал разрешал ему только петь и не считал умным. А если все сказанные Кучаком правильные слова высечь на камнях, сложить в курджумы, то для перевозки не хватило бы и тысячи верблюдов.

XI

Сорок восемь лет, как один год, прожил Кучак в горах Памира. Ему приходилось терпеть голод и стужу, гнев аксакала и насмешки женщин, но всегда он жил надеждой на лучшие времена и не ошибался. Во время голода Джуре все же удавалось добывать мясо. Аксакал сменял гнев на милость. Пение Кучака заставляло насмешливых женщин громко восхищаться. А от стужи Кучака спасало тепло очага, надо было только принести побольше каменного топлива. И только здесь, в чужой стороне, Кучак понял, как трудно простому человеку прокормиться, приобрести одежду, кров и получить место у теплого очага.