Наследник Епископа - Кэтрин Куртц

– Аларик, Вы видели? – прошептал он, пока Морган, придерживая стремя, помогал ему сесть в седло, а Дугал расправлял малиновую мантию на крупе лошади. – Я думаю, что действительно нравлюсь ей. Кто знает, что может произойти когда мы вырвем ее из-под власти ее брата! В конце концов, это может сработать.

Когда они выезжали, Морган поглядел назад на маленькую, одинокую фигурку на белой лошади, ведомой к своей судьбе под шелковым покровом; все их надежды о мире сосредоточились в одной маленькой девочке. Он очень надеялся, что Келсон был прав.

Глава 43

Ибо Господь благоволит к тебе, и Земля твоя сочетается

Келсон, чувства которого и без того были обострены, был просто оглушен яркой брачной процессией: приветствующие толпы, флаги всех цветов радуги, развевающиеся над улицами, поток подснежников и прочих зимних цветов, устилавших их путь… приветствия и цветы для темноволосой принцессы, ехавшей следом за ним. Все эти звуки и цвета ободряли его, и он улыбался Моргану и Дугалу, которые ехали по его бокам.

Улицы были узкими и извилистыми, между ним и невестой вклинивались празднующие, но иногда, когда они ехали по прямой или проезжали через площадь, он мог, оглянувшись, видеть ее увенчанную короной из роз голову под шелковым покровом. Однажды их глаза встретились, и ему почудилось, что между ними проскочило нечто вроде электрического разряда, будоража его разум и разжигая его чресла.

Он сказал себе, что он фантазирует, что во время их прежних встреч он придавал слишком большое значение словам и взглядам, но не в его характере было отступать, давши слово. Его тело стремилось объединиться с ее телом, но, кроме того, он был настроен сделать все, что возможно, чтобы их союз стал союзом не только земель, но и сердец. Он старался не слишком задумываться о приближающейся брачной ночи. Когда они, наконец, добрались до собора, и он смог обратиться как разумом, так и телом к своим намерениям, которые имели гораздо меньшее отношение к плоти, ему стало легче.

У главного входа в собор его встретил архиепископ Кардиель, его золотая риза и митра, ослепительно сверкающие под полуденным солнцем, резко контрастировали с малиновой мантией Келсона и его золотой короной из крестов и листьев. Когда они оба обменялись формальными приветствиями, архиепископ – поклонившись, король – склонившись, чтобы поцеловать кольцо епископа, к ним присоединились Арилан и Дункан, на обоих поверх лиловых сутан были надеты новые стихари, белоснежные епитрахили сверкали золотом. Келсон принял их поздравления как будто в тумане, и, возбужденно разговаривая с епископами, протянул свой разум к Моргану и постарался зачерпнуть его спокойствия, пытаясь привести свои мысли в соответствие со священными клятвами, которыми он и Сидана должны были вскоре обменяться. Когда во двор собора въехала невеста со своей свитой, король и его эскорт заняли место позади трех прелатов и вошли в собор.

У западного портика их ожидало духовенство – крестоносец с праздничным распятием Кардиеля, служки со свечами, кучка певчих – опрятные мужчины и мальчики в белых и алых стихарях и два подростка-кадильщика. Когда архиепископ и королевская свита вошли в собор и процессия двинулась к нефу, с верхней галереи, на которой находились музыканты, раздался звук фанфар, приветствующих короля.

Келсон, гордо подняв голову и не обращая внимания на взгляды собравшихся, шел по проходу, сосредоточив взгляд на закругленной верхней части ризы Кардиеля. В гимне, исполненном хором, он узнал торжественный Te Deum. С обеих сторон он чувствовал уверенное, успокаивающее присутствие Моргана и Дугала: Морган, как всегда, был его опорой, его разум слегка касался разума Келсона, чтобы оказать моральную поддержку, и даже Дугал казался более уверенным, его присутствие ощущалось почти так же как присутствие других Дерини, но он не реагировал на попытки Келсона установить с ним ментальный контакт то ли не чувствуя, то ли не осознавая этих попыток.

Они прошли через трансепт, пройдя по плите с именем Камбера, и Келсон подумал, а что сказал бы святой Дерини о том, что он собирался сейчас сделать. Насколько он помнил, Камбер еще до Реставрации организовал брак между своей подопечной и Синилом Халдейном. Он не помнил имя королевы Синила, но ему подумалось, что ее, наверное, короновали той же золотой диадемой, которая сейчас лежала на алтаре перед ними, мерцая в свете свечей. Он задумчиво посмотрел на нее, проходя следом за епископами к алтарю и замечая, как свадебные гости занимают места на хорах.

Найджел и Мерод стояли на почетном месте справа от него, ближе всех к алтарю, стоя вместе со своими тремя сыновьями вдоль первого ряда сидений. Остальные толпились за ними и с другой стороны от короля: Эван с Дени, Джодрелл, Сайер Трейхем – все старшие придворные – их лица отражали их различные ожидания от этого брака. За мгновение до того, как Келсон подошел к алтарю, он заметил успокаивающую улыбку Найджела, и полный любви, одобрительный кивок своей тети.

Прости меня, Господи, если я приду к твоему алтарю с сомнением в сердце, – молился Келсон, останавливаясь позади епископов у подножия лестницы и преклоняя колени. – Сделай так, чтобы я полюбил эту женщину, которую беру себе в жены, и так, чтобы она полюбила меня. Помоги мне, Господи, быть для нее мудрым и сострадательным мужем.

В этот момент епископы повернулись, чтобы встретить его, а он и сопровождавшие взяли правее, чтобы развернуться и встретить невесту. Келсон заметил, как над западными дверями снова взметнулись трубы – их серебристые звуки казались фанфарами, приветствующими Сидану, милыми и тягучими. Хор запел Псалом, приветствуя королеву.

Когда она показалась в распахнувшихся наружу дверях, то, казалось, она плывет в облаке солнечного света, такая невесомая, что если бы не рука ее брата, она бы могла просто улететь. Когда закрытая покровом Сидана в сопровождении Лльювелла медленно вошла внутрь, белые розы в ее волосах, казалось, засветились сами по себе, смотрясь почти как деринийская аура.

O, Господи, она просто дышит миром! – думал он, наблюдая как она приближается к нему, скромно глядя в пол. Он не замечал ни поджавшего губы Лльювелла, ни Риченду, ни прочих присутствующих, шедших позади.

Прошу тебя, Господи, пусть будет мир между нами и нашими странами. Я не хочу убивать ее народ. Я больше не хочу никого убивать. Я хочу нести жизнь, а не смерть. Прошу тебя, Господи…

В этот момент она и Лльювелл преклонили колени у ступеней алтаря, прежде чем встать рядом с ним. Лльювелл, стоявший между ними, хмурился. Кардиель, стоявший между Ариланом и Дунканом, подождал, пока покровом невесты отделят место, где должен быть совершен обряд венчания. Морган и Дугал остались за пределами покрова, Риченда и прочие присутствующие расположились с другой стороны, а Кардиель начал читать, обращаясь к бледному, внимательно слушающему королю.

– Kelsonus, Rex Gwyneddis, vis accipere Sidanam hie praesentem, in tuam legitimam uxoremjuxta ritum sanctae Matris Ecclesiae?

Келсон, Король Гвинеддский, желаешь ли ты взять присутствующую здесь Сидану, в свои законные жены перед лицом нашей Святой Матери Церкви?

– Volo – выдохнул Келсон, не осмеливаясь посмотреть в ее сторону. Желаю.

Торжественно поклонившись, Кардиель обратил свое внимание на невесту, задавая ей тот же вопрос.

– Sidana, Princepessa Mearae, vis accipere Kelsonum, hie praesentem, in tuum legitimum maritum juxta ritum sanctae Matris Ecclesiae?

Затаив дыхание, Келсон быстро взглянул налево, на свою невесту, стоявшую рядом со сжавшим зубы Лльювеллом. Прядь ее блестящих волос упала ей на правую щеку, подобно завесе, так что он не мог видеть ее глаз, но после легкой паузы ее губы вымолвили.

– Volo – прошептала она.

Келсон почти услышал как Лльювелл мысленно застонал от отчаяния, но заставил себя не обращать на это внимания. Парень был воспитан в определенных правилах, так же как и Келсон. Зачем Келсону нарушать спокойствие, если он сейчас обменяется брачными клятвами со своей королевой?

– Кто отдает эту женщина под венец? – спросил Кардиель.

Лльювелл механически положил правую руку своей сестры на руку архиепископа, позволив себе только холодно взглянуть на Келсона, быстро отступив назад. Когда Кардиель соединил руки Сиданы и ее жениха, Келсон тихонько вздохнул от облегчения.

– Повторяйте за мной, – сказал Кардиель. – Я, Келсон, беру тебя, Сидану…

– Я, Келсон, беру тебя, Сидану… – твердо сказал Келсон.

– В законные жены…

– В законные жены…

Произнося древние слова, он пристально смотрел на нее, не осмеливаясь использовать свои способности Дерини, боясь того, что он может узнать, и потому, что ему показалось, что он чувствует, как в нем растет какая-то обнадеживающая теплота. Когда он закончил, она на мгновение подняла свои глаза на него – и то, что проскочило межу ними, было подобно летней молнии, ярким и жарким, затрагивающим каждый нерв и каждую жилку.