Вокруг света за 280$ - Валерий Шанин

— А из Маньчжурии куда переехали?

— Японцы перевезли нас на прииск Голдуча. Раньше там жили русские, но потом все больше стало китайцев и полукровок: русских женщин, которые бежали в Китай из Советского Союза, китайцы насильно брали замуж. Если откажешься — выдадут назад в СССР на верную смерть. Помню, однажды перебежала в Китай большая группа — женщины, мужчины, дети. Среди них была и одна молодая семейная пара. И старому китайцу почему-то приглянулась именно замужняя женщина. И ее мужу пришлось согласиться, иначе их обоих выслали бы назад. Потом, когда казаки, которых японцы наняли охранять границу, узнали про эту историю, они забрали эту женщину от китайца и вернули законному мужу.

— В Китае вы и замуж вышли?

— Мы жили на самой границе, отчим рубил амбары для китайцев. С той стороны приходили не только беженцы. Однажды пришла целая банда и вырезала в соседней деревне всех мужчин. Вот японцы и наняли казаков охранять границу. За одного из этих казаков-пограничников я и вышла замуж. Мне тогда было почти 17 лет, а Павлу Козулину на 10 лет больше.

— А он как в Китае оказался?

— Он был беженцем из забайкальской деревни Козулино. Семья у него была зажиточная, поэтому их раскулачили и должны были отправить в ссылку. Но бывший батрак, ставший большим начальником у коммунистов, предупредил. Они собрались артелью в двадцать человек и дали деру. Переплыли пограничный Аргун — и уже в Китае. Поначалу пришлось прятаться по лесам. Чтобы выйти из леса, нужно было купить китайские паспорта. Так они и выходили один за другим. Те, кто вышел первым, возили в лес продукты, поддерживали тех, кто еще был вынужден «партизанить». У многих в России остались жены, сестры, родители. Собралось пять человек. У моего мужа там оставалась семья — девочка маленькая, а без него и мальчик родился. Но получилось неудачно. Его там поймали. Били. Высыпали из сумки сухари на пол, поставили на колени. Давай, говорят, выдавай, где остальные. Он сказал, что знал. Его посадили на лошадь и повезли. По дороге кнутами стегали. А он думал, как бы убежать. Привезли его в деревню. Он постучал в дверь тете, а когда дверь открылась, задул свечку и, пробежав весь дом насквозь, выскочил через заднюю дверь — и в лес. Больше он в Россию не возвращался. Один его брат тоже смог убежать в Китай, а второй остался в России. Он потом на войне погиб.

— А с мужем где жили?

— Мы перебрались в деревню Верфурги, в Трехречье, потом в Мергон и опять — в Верфурги. Вначале у нас с мужем ничего не было. Все наживали своим трудом. Жили мы в маленьком домике. Когда в нашей деревне раскулачивали зажиточных, у них все добро отобрали и раздали бедным. Бывших богачей переселили в дома бедняков, а бедняков — в дома богатых. Мне тогда три раскулаченные семьи сдавали на хранение свои вещи: постельное белье, одежду. Я сразу предупреждала владельцев, что придется пользоваться их вещами, чтобы не вызвать подозрений.

Потом, когда волна раскулачиваний прошла, я все вернула хозяевам. Себе ничего не оставила. Моток овечьей шерсти завалился куда-то в угол. Я про него забыла, а хозяйка постеснялась спросить. Видимо, подумала, что я его использовала для себя. Но я нашла и вернула.

— А дальше что было?

— Потом начали из Китая русские разъезжаться кто куда. Половина возвращалась в Россию, вторая половина бежала на Запад. Получилась большая ссора. Вторая Гражданская война. Опять поделились на белых и красных. Раскол прошел по всем семьям. У меня была лучшая подруга Матрена. Она собралась возвращаться в Россию, а я — нет, и мы стали с ней злейшими врагами. Мои же братья и сестры все, как один, вернулись в Россию, а я с ними ехать не захотела. Мы так поссорились, что долгое время даже не переписывались.

Как оказалось, этот первый разговор стал и последним. К Пасхе нужно было срочно отремонтировать три спальни на втором этаже, выкопать пни, убрать мусор с участка. Поэтому я целыми днями работал на стройке, а по вечерам Пелагея давать интервью отказывалась, ссылалась на нездоровье или плохое настроение. Однако именно по вечерам, после работы, было самое лучшее время расслабиться после трудового дня и поговорить по душам. И место Пелагеи в этих вечерних разговорах вскоре занял Василий.

— Я не люблю горбатиться на босса, лучше иметь свой бизнес. С пятнадцати лет работаю строителем. Но уже три раза получалось так, что я начинал свое дело и вначале справлялся один. Потом заказов становилось все больше и больше. Я уже физически не мог со всеми справиться. Приходилось брать в помощники одного рабочего, потом второго, третьего, не успевал оглянуться, как у меня уже работало пятьдесят человек. Сейчас я, в который уже раз, провел сокращение: оставил нескольких рабочих и двух бригадиров. Они трудятся в Мельбурне, а Дуся — моя жена — делает всю бумажную работу. Несколько раз я покупал хороший, но сильно запущенный дом, реставрировал его и продавал в несколько раз дороже, чем купил. По австралийским законам, если ты прожил в доме больше трех лет, то при его продаже не нужно платить налог на прибыль — разницу между ценой, за которую купил, и ценой, за которую продал. В Перте я думал отдохнуть, но привычка… Опять купил дом, который нужно реставрировать.

— А как удалось заработать первоначальный капитал для того, чтобы начать свой бизнес?

— Бизнесом я занялся еще в школе. Мы с пацанами собирали на улицах бутылки и сдавали. Хозяин магазинчика платил нам деньги, а бутылки относил во двор и ставил в ящики. Мы забирались с обратной стороны, с помощью специально сделанных крюков доставали эти бутылки и сдавали их еще раз. В школе же, на уроках труда мы наловчились делать фальшивые двадцатицентовые монеты: сделали форму и заливали в нее расплавленный свинец. Монеты получались тяжелее, чем настоящие. Но автоматы, продающие сладости, их принимали. Был у меня еще один трюк: по дороге в школу я с помощью проволоки заталкивал плотный комок бумаги в щель, из которой телефоны-автоматы выбрасывают монеты на возврат. А на обратном пути с помощью той же проволоки доставал «кляп» и горсть мелочи. Помню еще, у нас лед тогда продавали в картонных коробках. В некоторых из них были талоны, по которым можно было получить приз — еще одну коробку бесплатно. Один из моих приятелей догадался, что на коробках с призом стоит маленький треугольник, а на пустых — большой. Мы заходили ввосьмером в магазин, перебирали все коробки в поисках выигрышной, покупали ее за 20 центов, потом шли в соседний магазинчик и получали там бесплатную коробку льда. Ее мы, конечно, тоже выбирали с выигрышем. Пройдя восемь магазинов и потратив 20 центов, мы получали 8 коробок льда. Конечно, владельцы магазинов с большим подозрением смотрели на то, как мы перебираем коробки. Некоторые стали прятать их в подсобку и выносить по одной. Мы к ним переставали ходить.