Вокруг света за 280$ - Валерий Шанин

С трех сторон город окружают тысячи километров пустыни, на западе — такой же пустынный океан. Один миллион триста тысяч жителей Перта находятся так далеко от остальных крупных городов Австралии, что невольно чувствуют себя островитянами. В Сидней, до которого дальше, чем до Сингапура, они летают как на Большую землю.

Бывшая московская учительница Татьяна Риско живет возле железной дороги у платформы Бурсвуд в похожем на склад здании, часть которого занимает обширная художественная коллекция. Она приехала в Перт шесть лет назад, привезла группу детей из Чернобыля. Вместе с группой в Австралию приехали три художника. Им обещали устроить выставку, но что-то там не сложилось. Решили они устроить выставку сами, на свой страх и риск. Но с чего начать? Знакомых в Перте не было. Кто-то надоумил обратиться в русскую православную церковь. А там одна из прихожанок направила к русскому эмигранту, владельцу картинной галереи. Он помог организовать выставку.

— Тогда-то я и познакомилась с Александром, своим будущим мужем. Он был старше меня на двадцать четыре года, но поклонниц, готовых выйти за него замуж, у него хватало. Жили мы душа в душу. Человек он был интересный и разносторонне одаренный. Мне с ним никогда не было скучно. Бывало, мы часами сидели на кухне и разговаривали. Он много рассказывал мне о своей жизни. Только свою настоящую фамилию так и не раскрыл. Говорил, что дал слово своему отцу не разглашать ее никогда и ни при каких обстоятельствах. Иммигрировать он никуда не собирался. Родился и вырос в Ленинграде, окончил музыкальную школу, поступил в консерваторию. В августе 1941 г. поехал на дачу забрать виолончель, которую ему подарили как лучшему выпускнику музыкальной школы. Виолончель-то он спас, но назад вернуться уже не смог — кольцо окружения захлопнулось. До того, как выпал снег, он питался грибами, которые собирал в лесу. А потом на пару с известным оперным баритоном Полковским, с которым был знаком еще по Ленинградской консерватории, стал выступать с концертами. Когда немцы стали отходить, Александра забрали в Германию на работу. Возвращаться после войны домой он побоялся и уехал в Австралию. Здесь продолжал играть на виолончели, но известности добился как фотохудожник. У него пять золотых медалей с престижных международных фотовыставок.

В семье Окуневых мы прожили целую неделю. И подолгу за чаем вели разговоры «за жизнь». Матушка Валентина родилась в Тульской области. Приехала в Ленинград поступать в институт, но не прошла по конкурсу. Осталась работать на стройке. Сломала ногу и попала в больницу.

— Там был очень симпатичный врач-хирург. Я сразу же влюбилась в него по уши, бросила стройку и устроилась работать санитаркой в операционной. Но хирург оказался женатым, да и за год работы в медицине я разочаровалась. Так и не стала врачом, как собиралась после школы. По молодости, как и все мои сверстники, я увлекалась религиозно-философскими вопросами, хотя и была атеисткой, — нас тогда всех так воспитывали. Однажды я читала книгу «Психология религии», в которой красочно описывались переживаемые верующими религиозные эмоции. Мне, как сейчас помню, стало так обидно: «Ну почему кому-то это доступно, а мне нет!» В церковь я первый раз пришла, чтобы поставить свечку за упокой души моей бабушки. На стройке я была чужая. Сами знаете, какая там атмосфера. Матерятся все, пьянствуют, к нам — лимитчицам — пристают. Я часто после посещения церкви была в таком возвышенном состоянии, что просто не могла идти на работу. Там к этому вначале относились спокойно. Думали, молодая девчонка загуляла. Но когда узнали, что я хожу в церковь, отношение ко мне сразу изменилось. Стали на меня смотреть чуть ли не как на врага народа.

— А с отцом Сергием как познакомились?

— Отца Сергия я впервые увидела в храме. Он мне показался очень серьезным. Я боялась к нему подойти. Он несколько раз предлагал мне остаться после службы. Но я убегала. И однажды случайно оказалось так, что мою сумку закрыли в комнате, а ключи от нее передали отцу Сергию. Мне пришлось подойти к нему и попросить открыть. Пока мы ходили за сумкой, разговорились, да так весь вечер и проговорили, буквально обо всем на свете. А через несколько дней уже поженились и вместе поехали в Москву, куда батюшку послали служить в храме Всех Святых, возле метро «Сокол». Когда началась перестройка, отец Сергий принял ее близко к сердцу и стал очень активно выступать, вскрывать недостатки — гласность ведь. Ему прозрачно намекнули, что лучше бы этого не делать. А в качестве предупреждения перевели в другой приход — в церковь возле метро «Медведково».

— А почему в Австралию уехали?

— Отец Сергий случайно познакомился с владыкой Павлом, и он пригласил его принять приход в Перте. Уезжали мы с приключениями. А перед самым отъездом из Москвы нас обворовал один из друзей. Остались вообще без копейки денег. Хорошо еще, билеты были уже куплены. Но прилетели мы в Австралию с 50 долларами в кармане. А тут другая напасть — владыка Павел заболел, и назначение в Перт откладывается. Поселили нас в Кентлине, в здании старой церкви. Зимой там было очень холодно и сыро. Нас несколько раз заливало водой. Дети постоянно болели. И так три года промучились, пока не получили от австралийского государства дом в Кемпбелтауне. Там прожили еще два года. Анечка, Маша и Артем остались в Сиднее, на троих снимают одну квартиру. Артем работает консультантом в банке, Маша учится на пианиста-исполнителя в консерватории, а Анечка игре на скрипке в Институте музыки. Я без них скучаю и звоню каждый вечер.

В русской церкви я познакомился с Василием Козулиным. Узнав, что я писатель, он предложил мне записать историю жизни своей матери — Пелагеи.

— У нее была очень интересная, наполненная приключениями жизнь. Она часто нам рассказывает истории о том, как они с моим отчимом-корейцем колесили по Китаю. Сам я записать ее рассказы не смогу. Вы, как профессионал, с этим могли бы справиться. А я бы вам заплатил.

Пелагея Ивановна начала свой рассказ с самого яркого в жизни всех эмигрантов события — прибытия на новую родину.

— Мы приплыли в Австралию в 11 часов 11 ноября, в День памяти, когда по всей стране устраивают Минуту молчания, вспоминая солдат, не вернувшихся с войны. Мне этот день запомнился еще и тем, что я остригла и завила свои волосы. А на пароходе с нами плыли и соседи из деревни. Увидев, что у меня с головой, они в один голос воскликнули: «Ну, ты городская п…да!» Именно так меня тогда и называли. А сейчас я — Пелагея Ивановна.

— Давайте все же начнем с начала, с того, как вы жили в Китае, — попросил я.