Башни земли Ад - Владимир Свержин

— Собирай вещи, мы уезжаем, — с порога объявил Вальдар.

— Но… — замялся де Буасьер. — Как же, мы же…

— Никаких мыжей. Родина Петрарки совместно с отечеством Цезарей заждалась нас. Она лежит и бредит: ну что же он не едет!

— Кто?

— Ну не Петрарка же.

— А это кто?

— Не занимай свою голову вещами, не сопряженными с боевой и политической подготовкой. Даже если для всех прочих Петрарка — это певец Лауры, то для тебя это — небольшой камнемет.[27]

При этих словах Кристоф де Буасьер окончательно потерял суровую нить Лисовской мысли, ибо неосторожно попытался вообразить себе камнемет, исполняющий канцоны неведомой Лауре. Лицо его стало задумчиво, и он чуть не отхлебнул из бутыли с уксусом, которую до этого неосторожно взял со стола.

— Э-э, мальчик мой, не пей, козленочком станешь! Все не так фатально.

— А как же Анна? — со слезой в голосе выдавил оруженосец. — И… и портрет. — В глазах юноши появился огонек надежды. — Она нас не отпустит.

— Все учтено могучим ураганом, — заверил Лис.

Кристоф снова напрягся.

— Не волнуйся, — обнадежил мессир рыцарь, — мы обо всем позаботились. Анна поедет с нами.

Если бы в этот миг на Бургундию обрушился обещанный Лисом могучий ураган, Кристоф удивился бы меньше.

— И… и… я сейчас, — не сводя с Камдила удивленно-восторженных глаз, пообещал Кристоф. — А как же герцог? — вдруг насторожился он.

— Ты знаешь, — Лис положил юноше руку на плечо, — мы решили оставить в Бургундии прежнего герцога. А шо, хороший мужик, опять же, Бесстрашный. Щас соберет армию и тоже в Италию притопает. Там нынче хорошо. — Он на секунду задумался. — А когда мы приедем, еще и весело будет.

— Это уж точно, — подтвердил Вальдар. — Ладно, Кристоф, друг мой, вели подавать завтрак.

— Слушаюсь. — Кристоф склонил голову и метнулся к двери. Его окрыленный любовью юный организм мчал так быстро, что де Буасьер едва успел распахнуть дверь перед собой. Необходимость увернуться от нее заставила сына лесничего остановиться. Он повернулся к рыцарю, достал из поясной сумы невзрачного вида колечко и протянул Камдилу.

— Моя почтеннейшая родственница велела передать это вам, монсеньор.

Вальдар принял сувенир и стал разглядывать его.

— Это шо, то самое, в которое она асура упрятала? — восхитился Лис.

— Не знаю, но моя прапрапра…

— Мы поняли. Что она сказала?

— Она сказала, что вам оно пригодится. И очень скоро.

— Как интересно, — присвистнул Лис. — А оно как, трехзарядное или безлимит?

Кристоф с подозрением глянул на Лиса и осторожно спросил:

— Так я распоряжусь насчет завтрака?

— Давай, — кивнул Вальдар, и юноша скрылся за дверью.

— Капитан, дай поносить, не жлобись, — требовательно заявил Сергей, как только оруженосец исчез из виду.

— Пожалуйста. — Камдил протянул другу кольцо. — Но только, может, не стоит торопиться? Ты помнишь историю с Лаис[28] и ее перстнем? А она — не чета нам, потомственная жрица прародительницы Эстер. Даже у нее, невзирая на все предосторожности, дело пошло сикось-накось. А что у нас тут заключено, ни ты, ни я не знаем.

— Капитан, вот ты сравнил! То ж кольцо Соломона, демон развесистый, шо та клюква в родном краю. А у нас шо? Чему нас учит уважаемая подруга Шахерезада? Кольца надо время от времени протирать и не терять. Ну, сам посуди. Стала бы прапрапра вручать двум недалеким размахаям перстень, который не работает без инструкции толщиной со строевой устав?

— Вряд ли.

— Тогда давай попробуем. — Сергей нацепил перстень на палец и начал усиленно тереть его, как в дни службы ременную бляху, чтоб довести до зеркального блеска.

— Что пожелаешь, мой господин? — перед оперативниками сгустился из воздуха давешний ромейский купец.

— Да так, — Лис оглядел джинна, — поздороваться решил, собеседование устроить. Ты же теперь у нас работаешь.

Купец исподлобья поглядел на Сергея:

— Я раб перстня.

— Да, я в курсе. Это у вас традиция такая: раб перстня, раб лампы.

Купец вновь кинул на Сергея хмурый взгляд из-под тяжелых бровей:

— Я жду приказа, мой повелитель.

— Вальдар, тебе не нужно где-нибудь дворец построить или город с землей сровнять?

— Нет, — покачал головой Камдил.

— Я не могу уйти, не выполнив приказа, — сквозь зубы процедил раб кольца.

— Вот незадача. Слушай, как тебя звать-то?

— Демириад ибн Шахлан. Сын царя Шахлана, повелителя джиннов и асуров, сокрушителя дэвов.

— Короче, Димон. Это все в прошлом. Скажи, ты можешь перенести наш кортеж в Неаполь?

— Нет, мой господин, — неожиданно улыбнувшись, промолвил царевич.

— Это еще почему?

— Ибо нарушил я древнее заклятие и преступил в дерзости своей нерушимый пояс Береники. Оттого сила моя обернулась против меня.

— Мудрено, но в целом — понятно. И что ж ты теперь можешь?

— Не более, чем всякий иной человек.

— Вот так здрасьте. — Лис обиженно поглядел на Вальдара. — Капитан, это даже не китайская подделка, это просто форменное издевательство над уважаемыми людьми.

— Вряд ли Мелюзина хотела посмеяться над нами.

— Ну ладно, ты умный, тебе виднее. — Лис еще раз поглядел на бывшего соседа. — Дима, ты, часом, кушать не хочешь? Небось в кольце не кормят?

— Асуры не нуждаются в человеческой еде, — гордо расправил плечи ибн Шахлан. — Но за приглашение спасибо.

— Ой, да чуть шо — обращайся.

— Это вы обращайтесь. Я раб кольца и должен служить.

— Вот ты заладил…

— Мессир рыцарь, — на пороге возник Кристоф де Буасьер, — завтрак подан. Добрый день, мсье, — поздоровался он с купцом.

— Для кого добрый, для кого и последний, — буркнул джинн.

— Но-но, нечего попусту зубами клацать. В общем, так. Даю тебе ответственное поручение. Сейчас пойдешь с нами и будешь пробовать еду.

— Вы полагаете, она может быть отравлена? — насторожился оруженосец.

— Это вряд ли, но не посылать же его в трактир за пивом, несолидно как-то.

— Кристоф, — перебил рассуждения соратника Вальдар, — распорядись поставить еще один прибор.

Кортеж его высокопреосвященства кардинала Балтасара Коссы готовился к выезду из Дижона. Дорожные возки для господ и прислуги, телеги с вином и снедью, стражники папской гвардии, приближенные кардинала самой пиратской наружности. Среди прочих, точно крейсер между рыбачьих шхун, возвышался настоящий колесный дом, выделенный Жаном Бесстрашным для своей прекрасной дамы. Шестнадцать серых першеронов, превышающих в холке рост всякого бургундца, были запряжены цугом, дабы легко и без натуги везти походный дворец. Два десятка бургундских рыцарей со своими оруженосцами, пажами и слугами ждали только приказа отправиться не то что в Италию, а и на край света за несравненной Анной Венгерской.