Шпион, которого я убила - Нина Васина

– Потому что я покопалась в файлах о нелегалах и знаю, что даже самые престарелые из них до сих пор оберегаются с тщательностью строгой секретности. А в этой самой секретности свидетели исключены. И еще я кое-что поняла. Нелегалы обычно доживают до глубокой старости только в одном случае. В случае наличия у них хорошо упрятанного компромата на ту структуру, которая их породила. Чем так ценен Бобров, что он дожил до почтенного возраста?

– Не интересовался, – буркнул Кошмар. – Но вы, как всегда, весьма предусмотрительны. Если уж нелегал дожил до старости, то неприятностей от его смерти можно избежать, только если эта смерть будет зафиксирована как естественная. Поэтому прошу вас, как очень дорогого для меня человека, – не трогайте Боброва. Кстати, вы уже знаете, кто это? – невинно поинтересовался Кошмар.

– Я догадываюсь. Особенно над этим не думала, так, сопоставила некоторые высказывания Милены в театре и приблизительный возраст Бобра.

– Я тоже присмотрелся. По крайней мере четверо из обслуживающего персонала были в тапочках. Если вам интересно, правительство Канады объявило еще двенадцать лет назад награду за сведения о живом или мертвом Бобре.

– И даже задействовало в этом Интерпол, – кивнула Ева. – Надоела мне что-то не оправданная логикой жизни зависимость от множества условностей, навязанных Службой. Поэтому я не дам убить Милену только за то, что она узнала престарелого садиста. Почему вы просите не трогать Боброва? – вдруг подозрительно прищуривается она.

Полковник вздыхает.

– Он сам пойдет к ней, да? Или пошлют попрактиковаться молоденьких ликвидаторов?

Полковник молчит.

– Мне пора. – Ева резко встает и спешит к двери.

В коридоре внутри ее куртки никого нет. Ева удивилась себе, когда вдруг почувствовала тревогу за странную собачонку.

– Эй, как там тебя… Ты где? Собака!

Она пошла на шум в конце коридора и ворвалась в туалет как раз в тот момент, когда уборщица шваброй загнала лысую болонку в угол.

– Не смейте трогать животное, – строго приказала Ева. – Это секретный агент Службы.

– Отакая мерзящая? – поразилась уборщица.

Болонка прятала глаза и тряслась. Вдруг Ева поняла, что собачонке стыдно своего вида, что она понимает каждое слово.

– Иди сюда, – постучала Ева по ноге.

Болонка сильнее вжалась в угол и не двинулась с места. Под ней опять образовалась лужа.

– Я тебя не брошу, – присев перед собачонкой на корточки, пообещала Ева. – Далила свяжет тебе из ангорской шерсти отличную одежду с дырками для лап.

Болонка подняла глаза и неуверенно шагнула из лужи, поджимая облезлый хвост.

– Только, извини, мне некогда налаживать с тобой отношения. – Ева подхватила ее, наскоро сполоснула под краном мокрый розовый зад, промокнула туалетной бумагой и сунула малышку в куртку. В машине Ева положила болонку на переднее сиденье и накрыла ее теплым толстым шарфом.

– Милена! – спеша, прокричала она в телефон. – Как там дела?

– Еще не подписала, – доложила Милена. – Но люди попадаются неплохие. Шторы сдирать?

– Нет еще, я позвоню.

Второй телефон – в справочную. Ближайший ветеринар принимает по домашнему адресу.

Невысокий жизнерадостный очкарик жестом предложил пройти и с трудом промычал: «Животное – на стол!», дожевывая бутерброд, который он затолкал в рот, когда открыл Еве дверь.

– Экспресс-анализ оплачивать будете? – сразу спросил он, увидев на столе собачонку.

– Экспресс-анализ на что?

– На все. Заболевания крови, кожи, эпителий.

– А сколько это?..

Ветеринар назвал цену.

– Нет, по времени?

– Двадцать две минуты на все и еще две недели, если вас интересует генетическая предрасположенность к облысению у потомства этой суки, поскольку анализ ДНК, как вы понимаете, в условиях мини-лаборатории производить невозможно.

– Суки? – поразилась Ева, она подумала, что так и не посмотрела, кого таскает на себе.

– Ну да, это сука, и даже по внешнему осмотру можно сказать, что не далее как недели полторы назад у нее родилось потомство, – ветеринар ловко уложил болонку на бок и двумя пальцами легко выдавил из соска молоко. – Железы сильно увеличены, значит, щенки несколько дней сосали, – удивленно заметил он.

– Прости, – сказала Ева в мученические глаза собаки и схватилась за голову.

Через двадцать минут доктор объявил, что собака совершенно здорова, угрозы для детей не представляет, что помочь ей может разве что собачий психиатр, поскольку скорей всего облысение имеет неврологические корни, и связано это может быть с шоком от потери щенков, сопряженного скорей всего с сильным испугом.

– Молоко перегорит дней через пять, я выпишу противовоспалительные таблетки, но если вы хотите усыпить собаку…

– Нет, спасибо. Мы уходим.

– Свяжите ей шерстяной комбинезон с подкладкой, – крикнул доктор уже на лестнице.

У подъезда Ева поставила собаку на землю.

– Если ты собираешься обмочиться, здесь самое место.

Болонка отвела глаза и задрожала.

– Ну, извини, – подхватила ее Ева и побежала к машине.

Она вошла в квартиру с собакой под курткой, поэтому Далила, решив, что угроза ее сюрприза была выдуманной, тут же стала шепотом объяснять, что щенок совсем крошечный, их раздавали в зоопарке, потому что сука погибла.

Прибежали дети. Принесли щенка. Пошатываясь, касаясь раздутым животом пола, он пытался устоять на нетвердых лапах. Глаза его открылись недавно, он и не пытался что-то высматривать, полагаясь больше на свой подвижный черный нос.

Ева присела. Осмотрела несоразмерно большие подушечки лап и вздохнула.

– Он будет маленьким, мы ему скажем, он не будет расти! – уверяла Ива, помня, что договаривались о собаке среднего размера.

– Должна вас обрадовать, это будет крупный пес, – вздохнула Ева, осмотрела напряженные лица детей и не сдержала улыбки.

– Скажи ей, – прошептал Сережа, дергая Далилу за халат, – скажи, ей понравится!

– Что еще мне может понравиться больше, чем присутствие этого щеняги?

– Его порода, – неуверенно произнесла Далила. – Это, конечно, ерунда, но детям сказали…

– Нам сказали, что это будет настоящий волк! – захлебнувшись от восторга, прошептала Ива.

– Как? – От неожиданности Ева села на пол рядом со щенком.

– Понимаешь, это ничего не значит, это могли просто сказать детям, чтобы подогреть их интерес, – тут же стала уговаривать ее Далила.

– Значит! Значит! – прыгали и кричали дети. – Нам сказали, что его мать уже полгода ходила гулять в вольер к волкам и они с ней сопоку… совокупо… Дружили! Он чудесный, он уже проявляет большие способности!

Щенок, покачнувшись и выбрав, с какой лапы начать, неуверенно двинулся к сидящей Еве, усиленно двигая необычайно способным носом.

– Ладно, – вздохнула Ева. – Теперь – мой сюрприз.

Извлеченная из куртки болонка осмотрела по очереди всех присутствующих, задрожала, опустила глаза и, цокая, прошла в угол. Дети на всякий случай запрятались за Далилу и выглядывали оттуда с напряженно брезгливыми лицами.

– Где ты это взяла? – поинтересовался выглянувший из кухни Кеша. – Это не заразно?

– А что это вообще такое? – Далила достала из кармана очки.

– Это была миниатюрная и очень пушистая французская болонка, – вдохновенно начала Ева, не в силах встать и прислонившись спиной к стене. – Она жила у девушки, которую очень любила. Десять дней назад родила щенков, все было прекрасно, но девушка умерла, и болонка пошла ее искать… Пошла искать ее душу. Она так тосковала, что бросила щенков и ушла на поиски.

– Ладно, – Далила протянула заревевшей Ивесалфетку, наклонилась и пристально рассмотрела трясущуюся собачонку. – Любила, искала, все понятно, но ты-то где ее взяла?

– У ясновидящей, – придумывать еще что-то больше не было сил. – У Марго.

– Это ясновидящая тебе рассказала про нее? Про щенков? – Сережа выдал свое волнение только дрогнувшим голосом.

– Да, сначала Марго, а про щенков – ветеринар, – кивнула Ева. – Можно вас обнять, а то зареву! – она прижала к себе подбежавших детей.

– Не плачь, – шептала девочка, заливаясь слезами, – мы ее будем любить!

– Чего реветь? – прятал лицо мальчик. – Познакомить их надо, а то Волк все время скулит.

Все посмотрели на щенка. Он как раз подобрался к болонке вплотную, понюхал ее, начал было вилять хвостом, но от этого усилия тут же свалился на бок. Болонка задирала морду и отворачивала ее подальше от щенка, но, пока тот барахтался на спине, выставив к потолку четыре лапы, решилась и тоже осторожно его понюхала.

– Ей не понравилось, – вздохнул Сережа, наблюдая, как болонка вдруг развернулась и села, повернувшись к щенку спиной и уткнувшись в угол мордой.

– Если он – волк, он своего не упустит, – прошептала Ева. – У нее же еще есть молоко!

Подошел Кеша и для форсирования событий поставил щенка на расползающиеся лапы. Тот сразу двинулся в болонке, уткнулся носом в розовый бок и быстро облизал его. Он настойчиво лез мордой к животу, болонка повернулась и вдруг, сморщив нос, оскалила крошечные острые зубы.