Замужем с утра - Лиза Клейпас

— Бордель находится в Мэрилебоне, — отрывисто бросил Гарри, бросаясь к двери. Он сделал знак Лео следовать за ним.

— Зачем тетке похищать Кэт?

— Не знаю. Возможно, она вконец лишилась рассудка.

Дом терпимости располагался в обветшалом, покосившемся особняке с плоским фасадом, который перекрашивали бесчисленное множество раз, пока кто-то не решил наконец, что дело того не стоит.

Окна потемнели от копоти, а парадная дверь скривилась, словно рот в похотливой ухмылке. Соседний дом, куда меньшего размера, напоминал сутулого забитого ребенка, стоящего рядом с развязным старшим братом.

Владельцы борделей, ставших семейным предприятием, нередко предпочитали жить в отдельных апартаментах. Лео тотчас узнал дом по описанию Кэтрин. Здесь она жила наивной маленькой девочкой, не ведавшей, что злая судьба уже лишила ее будущего.

Лео с Гарри миновали перекресток и направили лошадей в зловонный переулок позади борделя, глухую улочку, изрытую колдобинами, одну из многих в лабиринте мрачных проулков, прячущихся вдали от оживленных проспектов.

Двое мужчин сидели развалясь на крыльце борделя. Один из них, здоровый, крепкий, как буйвол, детина, должно быть, служил вышибалой. В подобных заведениях, как правило, нанимали громил, чтобы поддерживать порядок и улаживать споры между шлюхами и клиентами. Второй молодчик, хилый коротышка, походил на уличного торговца — на животе у него был повязан передник с карманами, а рядом на тротуаре стояла небольшая ручная тележка.

Заметив, что всадники разглядывают вход в бордель, вышибала заговорил заискивающим тоном:

— Наши девочки еще не работают, господа хорошие, лучше приходите, как стемнеет.

Лео собрал в кулак всю свою волю, чтобы любезно ответить здоровяку.

— У меня дело к хозяйке заведения.

— Боюсь, она вас не примет… поговорите лучше с Уилли.

Вышибала махнул мясистой ручищей в сторону полуразвалившегося дома. Поза его казалась небрежной, но глаза прытко обшаривали незнакомцев.

Лео и Гарри подошли к скособоченной двери дома поменьше. Вместо дверного молотка на растрескавшемся дереве виднелись лишь дырки от гвоздей. Лео постучал кулаком в дверь, из последних сил сдерживая гнев и нетерпение. Ему страстно хотелось снести ее с петель одним яростным ударом ноги.

Дверь со скрипом отворилась, Лео увидел перед собой бледное костистое лицо Уильяма. Юноша узнал Лео, в тусклых глазах его вспыхнула тревога. Будь на его бесцветной физиономии румянец, он наверняка исчез бы в то же мгновение. Уильям попытался закрыть дверь, но Лео оттеснил его и шагнул в холл.

Схватив Уильяма за запястье, он заставил его поднять вверх руку и с подозрением оглядел испачканную кровью повязку. На постели Кэтрин остались пятна крови… При мысли о том, что мог сделать с Кэт этот мерзавец, Лео пришел в неистовство. Ярость ослепила его. В следующее мгновение он уже сидел на полу верхом на Уильяме и безжалостно осыпал его ударами. Охваченный бешенством, он не слышал, как Гарри окликает его по имени и пытается оттащить от подручного Алтеи.

Привлеченный шумом вышибала ворвался в дом и набросился на Лео. Рамзи перебросил тяжелого верзилу через голову; вышибала грянулся о пол, дом содрогнулся до основания. Здоровяк тотчас вскочил на ноги, его кулаки размером с воскресный ростбиф просвистели в воздухе, готовые сокрушить череп, как ореховую скорлупку. Лео отпрыгнул, прикрывая голову, а затем нанес резкий удар правой. Вышибала легко перехватил его руку, однако Лео никогда не придерживался Правил лондонского призового ринга[15]. Он с силой лягнул противника в колено. Громила согнулся, хрипя от боли, и тогда Лео изобразил «фуэте», обрушив удар на голову великана. Вышибала замертво рухнул на пол, к ногам Гарри.

Мысленно отметив, что Лео один из самых бесчестных бойцов, каких он только знал, Гарри коротко кивнул шурину и направился в пустой холл.

Дом казался вымершим. Зловещую тишину нарушали лишь крики Лео и Гарри, зовущих Кэтрин. В воздухе стоял удушливый опиумный дым, покрытые толстым слоем копоти окна почти не пропускали света, так что обитатели дома легко могли бы обойтись без штор. В комнатах царили грязь и запустение. Повсюду лежала пыль, углы затянуло паутиной, ковры потемнели от пятен, деревянные полы вздыбились и потрескались.

Гарри заметил, что одна из комнат на втором этаже освещена: оттуда сочился тусклый свет, пробиваясь сквозь ядовитые клубы дыма в коридоре. С бешено бьющимся сердцем Ратледж взбежал вверх по лестнице, перескакивая через ступеньки.

В глубине комнаты на канапе свернулась старуха. Широкие складки ее черного платья не скрывали тощей, костлявой фигуры, искривленной, как ствол дикой яблони. Казалось, женщина пребывает в полузабытьи, ее высохшие пальцы теребили кожаную трубку кальяна, словно играли с ручной змеей.

Приблизившись к старухе, Гарри запрокинул ей голову, чтобы заглянуть в лицо.

— Кто ты? — хрипло каркнула она. Белки ее глаз казались темными, словно вымоченными в чае. Изо рта у нее разило так, что Гарри невольно отшатнулся.

— Я пришел за Кэтрин, — проговорил он. — Скажите мне, где она.

Женщина устремила на него неподвижный бессмысленный взгляд:

— Брат…

— Да. Где она? Где вы ее держите? В борделе?

Алтея выпустила кальян и зябко обхватила себя руками.

— Мой брат так и не пришел мне на помощь, — жалобно всхлипнула она. Пот и слезы смыли часть пудры с ее лица, оставив грязные, липкие борозды. — Вам ее не заполучить. — Взгляд ведьмы метнулся в сторону, в направлении лестницы, ведущей на третий этаж.

Охваченный тревогой, Гарри бросился вон из комнаты, к лестнице. Одна из двух спален, помещавшихся на самом верху, казалась светлее: сквозь приоткрытую дверь пробивались скудные солнечные лучи, из проема едва заметно тянуло свежим ветерком. Вбежав, Гарри обвел глазами обветшалую комнату. Постель была смята, окно распахнуто настежь.

Гарри застыл, похолодев от ужаса. Сердце его сжалось, грудь пронзило болью.

— Кэт! — услышал он собственный надсадный крик. Судорожно хватая ртом воздух, он кинулся к окну и посмотрел вниз.

Он не увидел ни распластанного тела, ни крови, одни лишь отбросы и конский навоз.

Но в следующий миг он заметил краем глаза какое-то движение, словно птица махнула белым крылом. Повернув голову, Гарри увидел сестру. На мгновение у него перехватило дыхание.

Кэтрин, одетая в белую ночную сорочку, сидела на самом верху фронтона. От Гарри ее отделяло около трех ярдов необычайно узкого лепного карниза, нависавшего над вторым этажом. Она сгорбилась, обхватив руками худые колени, ее сотрясала дрожь. Ветер играл ее распущенными волосами. Белокурые кудри вспыхивали золотыми искрами на фоне серого неба. Казалось, одно дуновение ветерка, одно неловкое движение, и девушка сорвется вниз.