Дорога в Аризону - Игорь Чебыкин

девочка, примерная ученица. При этом Шерсть, высокая и плотная, с выпуклыми щеками и ягодицами, обладала самыми неприятными женскими качествами — мужланским характером и растительностью на лице: скулы Шерстицыной, в полном соответствии с ее фамилией, легчайшими перистыми облачками окаймляли темные волоски. Сейчас, на алой от мороза коже, эти волосатые скулы казались заштрихованными карандашом. "Шерсть?! Ты что здесь делаешь?.. — Перс, сбросил, наконец, с себя оцепенение. — Ты как сюда попала вообще?!". "У вас там внизу чайник почти выкипел, — спокойно ответила Шерстицына. — И бутылка какая-то на столе. Вы тут пьете, что ли? Совсем рехнулись?!". — "Не твое дело! Я спрашиваю: ты как здесь очутилась?!". "Топчин, я, между прочим, тебя ищу, — обратилась Шерсть к Толику, огибая взглядом свирепого Перса. — Мне позвонила Таисия Борисовна, просила передать тебе, чтобы ты завтра утром провел политинформацию — о том, как страна прощалась с Юрием Владимировичем Андроповым, как коммунисты во всем мире восприняли эту утрату. И вот я звоню тебе домой — никто не отвечает. Пришла к тебе — никто дверь не открывает. А ты, оказывается, вот где скорбишь… Что вы тут смотрите?". "Кино смотрим, — рявкнул Перс. — Шерсть, ты все, что требовалось, передала? Тогда гуд бай, арриведерчи!". "А что они там делают?", — по-прежнему не обращая внимания на Перса, Шерсть из-за его плеча глянула на экран, где плотоядного вида атлет, склонившись над биллиардным столом, безостановочно раскачивался, словно пассажир мчащегося по рельсам экспресса, заставляя нервно вздрагивать свору разноцветных шаров для пула, окруживших распластанную на столе стенающую блондинку. "В биллиард играют! — вконец обозлился Перс. — Особая техника владения кием, новый способ загонять шары в лузу!". — "Да это же… Боже, что за гадость вы тут смотрите?!". — "Гадость — это, если тебя раздеть и вместо нее на стол положить!". "Не хами! — Шерсть тоже начинала закипать. — Вчера в школе, по-моему, ясно всем сказали: смотреть сегодня по телевизору похороны. А вы пьете и ЭТО вот смотрите?! Ну, вы и подонки! В такой день!..". "Слушай, Шерсть!.. — взбешенный Перс так резко шагнул к старосте, что та, отшатнувшись, чуть не упала на бревенчатые перила. — Мы смотрели похороны, а теперь смотрим то, что считаем нужным! Я не в школе, а у себя дома, а они — у меня в гостях! А ты вали из моего дома! Быстро!". "Хорошо, — Шерстицына надела шапочку. — Но учтите: вам это аукнется!". — "Пошла вон, короста!..".

Толик интуитивно почувствовал: не надо было так разговаривать с Шерстью. Наоборот, лучше бы попробовать с ней договориться, тогда появилась бы надежда на то, что удастся избежать проблем. Однако высокомерный Перс, к тому же хмельной и злой Перс, конечно, на такое был не способен. Скорее небо упадет на землю, и Дунай потечет вспять… "Зря ты с ней так", — все же сказал ему Толик, когда Шерстицына ушла. "Толян, хоть ты не возбухай! — огрызнулся Перс. — Что ты за нее заступаешься? Будет еще всякая нечисть волосатая ко мне в дом вваливаться!.. И как она вообще пронюхала, что мы здесь собираемся?.. Кто-то из вас проболтался, что ли?.. Мы же договаривались не трепать языками!". — "Никто и не трепал! Что, мы враги себе? Кол, ты молчал?". — "Само собой". — "Ну, и я молчал. Нет, это кто-то посторонний навел… Посторонний, но каким-то манером осведомленный… Ладно, пойду чайник выключу".

Чайник бурлил уже не яростно, а обессиленно. Вода и впрямь лишь на дне осталась… Чаю, впрочем, уже не хотелось. Как и смотреть видео. Толик выудил еще одну рыбку из банки со шпротами, рассеянно сжевал ее, взял со стола пустую бутылку и понес в мусорный бак. На улице было безлюдно и неуютно. Ветер тормошил красный флаг на соседнем доме. Красный флаг с черной ленточкой, будто вплетенной в гриву коня… В душе у Толика проклюнулся первый росток тревоги — большой, серьезной тревоги. "Может, разойдемся сегодня от греха подальше?", — предложил он, вернувшись на дачу. "Ты чего?! — рыкнул на него Перс. — Из-за Шерсти, что ли?! Если она еще раз придет, я ее пинками из дома выгоню и в сугроб зарою!". — "Не в этом дело. Она настучать может". — "Ага, пусть рискнет здоровьем!.. Не поднимай кипиш, Анатоль, и кайфа не ломай! Садись давай! Сейчас это досмотрим, будем "Рэмбо глядеть".

Однако, как показал дальнейший ход событий, интуиция не обманула Тэтэ. Мстительная Шерсть, уязвленная грубостью и агрессивностью Перса, дойдя до дома, немедленно позвонила классной и рассказала ей про дачную оргию во всех подробностях. И спустя полтора часа после первого визита старосты внизу хлопнула дверь, послышались голоса, лестница снова заверещала. Однако на этот раз полного расплоха не получилось. Заслышав скрип, Перс бросился к лестнице. Толик, подскочив к журнальному столику, на всякий случай выключил видеомагнитофон и телевизор, кассету с порнухой засунул под подушку на кровати. А вот кассету с "Рэмбо" вытащить из видака не успел. На лестнице помеченный первыми угрями нос разъяренного Перса едва не уперся в утиный нос Таси. За спиной у классной торжествующе маячила Шерстицына. Поднимаясь по ступенькам, Тася наступала на Перса, заставляя его пятиться, словно попавшегося в ловушку преступника. "Здравствуйте, Таисия Борисовна", — проблеял ошарашенный Перс. "Здравствуй, Перстнев. Что у вас здесь происходит?". — "Ничего…". "Ничего? — лестница закончилась, и Тася вступила в притон, откуда полтора часа назад с позором была изгнана Шерсть. — Та-ак. Топчин, Мартьянов. Все сливки общества. Что вы здесь делаете?". — "Ничего… Просто сидим". — "Просто сидите? Наташа сказала, что вы здесь алкоголь распиваете". — "Да ну, что вы, Таисия Борисовна!.. Шерс… э-э… Наташа неправильно поняла. На первом этаже, на столе, действительно, стояла старая пустая бутылка. Но она там давным-давно стояла — пустая… Я не знаю, откуда она взялась. Наверное, кто-то из взрослых оставил. Это ведь бывший дом моей бабушки. Но бабушка тоже не пила! В смысле, она вообще не пила. Из алкоголя, в смысле… Наверное, это еще до нее кто-то пил и бутылку оставил!.. А мы к алкоголю и не прикасаемся никогда!". — "А ну-ка дыхните!". Трое подозреваемых по очереди обдали Тасю аппетитным ароматом копченой колбасы и шпрот. Тася втянула ноздрями ядреный микс, пошмыгала носом, но, не уловив запретного запаха спиртного, переключилась на вторую статью обвинения. "Наташа сказала, вы здесь грязь какую-то на видеомагнитофоне смотрите! (Тася кашлянула). Порнографию!.. Это тоже от бабушки осталось?". — "Да как можно!.. Зря вы так о моей бабушке… Наташа сочиняет! Какая порнография? Мы — вот…". Перс включил телевизор. Конькобежцы в обтягивающих комбинезонах под гул трибун цветными молниями летели над сверкающей равниной катка. "Мы Олимпиаду в Сараево смотрим! — обрадовался