Руслан и Людмила - Внутренний СССР

“Ну это все философия, — может возразить читатель, — интереснее как обстоят дела с “методологической нищетой” в литературе?”. Возьмем выступление Б.Н.Стругацкого на Ленинградском семинаре писателей-фантастов 13 апреля 1987 г.

«Всякий человек, который написал в жизни хотя бы двадцать авторских листов, знает, что существует две методики написания фантастических вещей. Методика номер один — это работа от концепции. Вы берете откуда-то, высасываете из пальца некую формулировку, которая касается свойств общества, мира, Вселенной, а затем создаете ситуацию, которая наилучшим образом её демонстрирует. Второй путь, сами понимаете обратный. Вы отталкиваетесь от ситуации, которая почему-то поражает ваше воображение, и, исходя из нее, создаете мир, одной из граней которого обязательно будет определенная концепция».

Это по существу тоже признание в методологической нищете, ибо обе методики написания фантастических вещей, изложенные Б.Н.Стругацким, иллюстрируют калейдоскопичность его личностного мировосприятия. Только, если в первом случае он, даже не пытаясь понять как устроен мир, “высасывает из пальца некую формулировку” концепции и создает ситуацию, “которая наилучшим образом её (т. е. формулировку концепции) демонстрирует”, то во втором случае он просто выдергивает из целостного процесса (разумеется, социального ибо с другими писатель дела не имеет) некий факт, который почему-то “поражает его воображение” и который становится основой для создания мира, “одной из граней которого обязательно будет определенная концепция”. Но почему тот или иной факт поразил его воображение писатель определить не может, хотя и утверждает, что концепция мира, созданного его воображением, — вполне определенная. Но на самом деле факт, его поразивший, — не “какой-то”, и формулировка концепции, высасываемая им из пальца, — не “некая”, а результат проявления неосознаваемой им лично, но тем не менее объективно определяющей стереотипы его отношения к внешнему миру, библейской концепции управления, которая, как мы видим, на уровне сознания для него непостижима. И, если внимательно читать произведения братьев Стругацких, то можно найти в них явные признаки выражения надбиблейского демонического мировоззрения, никак не связанного ни с биосферой планеты Земля, ни с реальной хронологией глобального исторического процесса. Как и в Библии, в их произведениях отсутствует описание природы; их герои без прошлого, без родовых корней, они ниоткуда; действуют как персонажи, лишенные свободы воли, т. е. как биороботы и потому невозможно к ним проникнуться настоящими человеческими чувствами; а за кулисами сюжетов многих их произведений стоит романтизируемая тайная иерархия. И все это вместе — результат антагонизмов их сознания и подсознания и непонимания ими лично роли методологической культуры как в творчестве художников и ученых, так и в жизни всего общества.

Hо если есть методологическая культура, то частные факты пропускаются через призму метода, в результате чего появляется субъективная концепция объективного процесса. И первый критерий достоверности субъективной концепции объективного процесса — сходимость с реальностью прогнозов развития объективного процесса в будущем и вскрытие ранее неизвестных фактов в их причинно-следственной связи в прошлом.

Hовые, ранее неизвестные факты и общественная практика с течением времени либо подтверждают правильность субъективной концепции объективного процесса, либо вынуждают авторов концепции совершенствовать её, а то и пересматривать. Поскольку один и тот же объективный процесс проявляется в многообразии частных фактов, то разным исследователям могут быть доступны, как мы убедились на примере поэмы “Руслан и Людмила”, разнородные совокупности фактов. Hо если они изучают не факты, а один и тот же объективный процесс, и обладают достаточно высокой методологической культурой, они неизбежно с течением времени придут к единой концепции одного и того же объективного процесса в силу общности свойств отображения.

Приведем только один пример, из которого станет более понятной и разница между динамичной символикой и статичной аллегорией, и то, что истина — всегда исторически конкретна. Многие читатели после ознакомления со вторым смысловым рядом пушкинских произведений задают вопрос: “А зачем иносказания, особая система символов? почему Пушкин не мог написать обо всем прямо, как дано в расшифровке.” Попробуем только представить: начало XIX века и все написано прямо…

Красавицам, Людмилам мира,Я посвящаю этот труд…Когда-то Черного кумираОни по стенке разотрутИ, сбросив дьявольский венец,Свободны будут наконец!…

В глуши российского подворья,Где не изгажен русский дух,По-прежнему у ЛукоморьяШумит листвою старый дуб.Там по цепи злаченой ходит,Как в старину, ученый кот;Идет направо — песнь заводит,Налево, как известно, врет.И пусть бы врал, да плоховатыПошли у витязей дела:Одни, подавшись в демократы,Разоружились догола;Другие не сдают мечейДля переделки на орала,Смекнув, что вряд ли царь КощейПерековался на Барана.И Дядька тут им не указ;Да тот и сам в обход законовРоссийский золотой запасКрадет для братьев-соломонов.Хиреет, рушится держава,Народ уже устал стонать…Однако кот пошел направо —Пора и песню начинать…

ПЕСНЯ ПЕРВАЯ

В высокой гриднице своейСидел растерянный и жалкийВнебрачный сын еврейки Малки,А стало быть, совсем еврей —Владимир-князь. Гнездился адВ душе и так довольно темной.А ведь еще три дня назадЛюдмилы, дочери приемной,Играл он свадьбу… пир шумел,Веселье набирала пьянка,И на Людмилу взгляд не смелПоднять славянский гой Русланка.

Руслан…Владимир сжал кулак;Руслан и Русь — звучат похоже.Язычник… горделивый враг…Но здесь политика дороже.Немало сил потратил он,Чтоб в эти дикие пространстваВнедрить иудо-христианство;Был Византией награжден…Потом узнают, что почем,Его не принявшие сдуру;Паля огнем, круша мечем,Он уничтожит их культуру…Теперь в берлогу нужно влезть,Где кнут ничто, там пряник славно,Где надо — лесть, где надо — месть,Здесь на руку любовь Руслана.Объединению землиПрепон в языческой усадьбе.И мысли снова привелиВладимира к минувшей свадьбе.Он вспомнил тьмы слепящий кругИ гром невероятной силыИ в тишине, наставшей вдруг,Весть о хищении Людмилы…Четыре витязя лихихТотчас на поиски помчались(Руслан печальный среди них).Известно, как они расстались

На перекрестии дорог:Рогдай поехал на восток,Фарлаф на север потянулся,Ратмир на юг, где каганат;Руслана чуткий конь рванулсяНа догорающий закат.Ноздрями, видно чуял он,Где черной силы бастион…Пока усталого коняРуслан торопит в нетерпенье,

Позволь, читатель, отступленье…Дух Пушкина, прости меня…За то, что тронул труд нетленныйТвоей поэзии священной,Что в необъявленной войнеЯ взял «Руслана» за опору,Но если б жил ты в эту пору,Ужель остался в сторонеИ с умилением взиралНа все российские напастиИль бессловесно презиралНуворишей, пришедших к власти?Нет! Мощь душевного огня,Потомок знойных абиссиний,Ты снова бы отдал России…

Дух Пушкина простил меня,Простил и легкость дал перу,Мои сомнения рассеяО целях первого в мируАнтисемита Моисея…

Итак, читатель, поспешимНа запад следом за Русланом.Там в предрассветии туманном,Среди белеющих вершин,В пещере древний старец ФиннРуслана встретил как родного,И слушал тот святое словоПри свете трепетном лучин.

«Я в мудрых книгах прочитал,Мой сын, весь путь родной державыИ будущее нашей славы,И века страшного провал.Смотри: людей уничтоженье,Двадцатый век… начало смут,Когда надолго управленьеШестиугольные возьмут.Что дальше видим… не стихию,Не чужеземные полки —Зубами рвут в куски РоссиюНеистовые собчаки…»«Собаки?» — вещего поправилРуслан, словечком удивлен.Тот молвил: «Может…» и добавил —«Я в терминах не столь силен».И, грустно глядя на Руслана,Взяв пыльный список со стола,Сказал: «На русского ИванаПорою не хватает зла.Читай! С тех пор, как в том же векеПустили на правленье сестьУбийцу-зверя в человекеС числом шестьсот шестьдесят шесть,Все вкривь пошло. Потом в столицеМэр Нойман с кличкою «Попов»Под иудейской колесницейПодавит наших дураков.Или еще штришок забавный,Смотри-ка, неплохой расклад:В разведке русской будет главныйОпять из этих… Киршенблат?Причем все скажут, что ж такогоПлохого, не поймем никак?Раз взял он кличку Примакова,Так значит это наш… примак!Руслан! Нелепые картины,Дурацкий путч, как балаган, —Все это происки Наины!»«Иосифовны?» — встал Руслан.«Да нет», — пергамент убирая,Сказал спокойно старина, —«То — то ж Наина, но вторая,Как будто царская жена.Давно к России страсть питал,Внедрясь с религией невинно,Под скромным именем НаинаКрутой еврейский капитал.Масонской мафии дитя,Вскормленное идеей роста,Покроет скоро, как короста,Просторы наши не шутя!»«Ну, в нашем времени разбой, —Вскричал Руслан, — а там подавно!»Впервые правою рукойПерекрестившись православно[62]«Спокойно, витязь, саранчаИмеет маленький изъянчик:У них в деснице нет МЕЧА —МЕТОДОЛОГИИ, мой мальчик!Когда по выжженной пустынеВодил их Моисей, тогдаС далеких предков и понынеИх отучали от труда,Кормили «манною небесной»Из царства «пламенного Ра»;Методикой почти чудеснойЖрецы владели, мастера!Скрепили в третьем поколенье“Трудом” достигнутый эффект,Внедрив идею разрушеньяКак генетический дефект…Любой генетик-простофиляСоздаст вам в рамках трех коленВ известной мушке дрозофилеУстойчивый мутантный ген!

У тех, кто труд не разумеет,Полголовы — один муляж.Увы, бессильно сожалеетОб этом факте разум наш.Лишенный напрочь в правой частиУменья строить “общий вид”,С тех пор незримой служит властиСей левомозгий инвалид».«И что же, так на все века?»«Да нет, — сказал старик, — пока…Пока закрыты будут знаньяИ сохранится герметизм,Дотоль в международном зданьеБал будет править сионизм.Но там, на рубеже столетий,(Запомни, витязь, ты — народ!)От иудейских лихолетийВесь мир освобожденья ждет!Открой при случае Коран,Найди второй главы реченье:Там МЕЧ был Моисею дан —ПИСАНИЕ и РАЗЛИЧЕНЬЕ!С писаньем Вера нам дана,А Различение — сокрытоЗатем, чтоб черная “элита”Планетой правила одна.Взамен в Россию был внедренГнуснейший[63] институт кредита,А алкогольное корытоВ среду языческих племенТак пододвинуто Наиной,Что влезешь, как ни поверни,Чтоб мы смекали, как они,Одною левой половиной.Секреты здорово стеречьПриходится “элитной” касте,Но ты добудешь этот МЕЧНа гибель сатанинской власти!Вперед, мой сын, России славу,Людмилу в горницу верни!Проедешь топь — сверни НАПРАВО,Прощай… Господь тебя храни!»

И витязь устремился вдаль…Его настиг соперник нервный,Рогдай. И в битве беспримернойРуслан вскричал: «Умри!» А жаль…Рогдай последний был оплотЯзыческой “элиты” ратной.Но дело сделано — обратнойДороги время не дает!

Война, конечно, есть война…Иной Руси вставала слава,Являлась новая странаКак православная держава!

Чтоб гордый росс не сильно вырос,Тогда нам и внедрили “вирус”…Потом, как помним, поле браниРуслан пересекал, скорбя,Шепча: «О поле, кто тебяУсеял мертвыми костями?»Здесь выбрал он на всякий случайКопье от битвы роковойИ, проскочивши лес дремучий,Чуть не столкнулся с ГОЛОВОЙ.Не вышло с нею диалога,Та стала дуть, подняв копье,Руслан рванулся на нее,Но продвигался ненамного.Покуда гнев вскипает в нем,Понаблюдаем за конем.

Гнедой все признаки толпыВеликолепно проявляет:Натужа грудь, она стопыНа путь неверный направляетИ жмет под лозунгом “Свобода!”,Объята страхом и слепа,Не вызревшая до народаНациональная толпа…Точь-в-точь как ныне вся ораваЗа радикалами воследРванула, словно в пасть удава,В вонючий западный кювет.Да ведь скакнула всей страной,Как кот на масляную кринку,И к “демократии”, и к рынкуПришла отарою шальной.А мы вернемся к ГоловеНо только во второй главе…

Вообще-то, головы без тел —Особый повод для раздумий —И в части мавзолейных мумий,И в смысле повседневных дел…Поэт блестяще передалТрагедию такого рода:Ведь власть от своего народаБыла оторвана всегда.А может видел наявуРасстрел жестокий на Урале,Когда российскую главуДрузья свободы оторвали?…[64]Дом Ельцин снес (такой каприз),Кто б охнул: «Ты не прав, Борис!»

Но нам пора рассказ вести,Как Голова теснит Руслана,Сильней любого ураганаТак дует, что не подойти.Руслан смекнул, чем взять башку,Явив немалые таланты,Придал значенье ЯЗЫКУКак инструменту пропаганды.В момент пронзает он копьемЯзык хохочущему диву.А взявши инициативу,Все — дело техники потом!(О, пресса наших радикаловС неумолкающим враньем,Когда народ проткнет копьемТвое раздвоенное жало?!)Удар в опавшую щеку,И Голова, рванувшись странно,Уже лежала на боку,А МЕЧ сверкал в руке Руслана…От возбужденья вне себя,Герой летит и дальше рушитьИ обрубить ей нос и уши,(Как агентуру КГБе?).Но слыша стон Главы сраженной,Узрев тоску погасших глаз,Остановился вдруг смущенныйИ слушает ее рассказ:

«Ты вразумил меня!» — «Ну вот», —Руслан подумал равнодушно, —«Бывает власть и впрямь послушна,Когда народ ее прижмет.Теперь, когда окончен бой,Лишь покаяний не хватало».«Виновна я перед тобой!» —Тотчас же Голова сказала.«Семья, где я ребенком рос,В братишки мне взяла урода;Имел он “самый глупый рост”Как символ “малого народа”.Но ум у дьявола купил,Умел логично строить схемы,И силу в бороде хранилКредитно-денежной системы!Копаясь в древних книгах, онНасобирал туманных знаний,Что некий МЕЧ хранят славяне,Которым будет умерщвленНаш договор, скрепленный братством,Он — сгинет со своим богатством,Я — буду головы лишен!Меня меж тем уговорил он скоро,Что МЕЧ тот должен быть у нас;И, взяв на плечи Черномора,Я в путь пустился в тот же час.В подвале на краю землиМы все же этот МЕЧ нашли.Меж нами спор произошел,Кто истинный владелец клада?И Черномор сказал, что надоНайти консенсус… И нашел!Уловку выдумал масон!К земле советует прижаться,И кто услышит первым “звон” —“Свобода! Равенство! и Братство!” —Тот до конца мечом владей,А значит и толпой людей!Припал я к зелени травы,Стремясь не пропустить ни звука,И… вмиг лишился головы!Вот нашей простоте наука!Мой остов, символ русских бед,Библейским тернием обросший,Остался на века отброшенОт мудрости славянских Вед!»

Читатель, стоп! Куда спешить?Прошу отвлечься о сюжета,Чтобы совместно разрешитьЗагадку Первого Поэта!Признаюсь, что не в силах яВ одном вопросе разобраться:Зачем понадобилось “братцам”Тащиться в дальние края,Искать предмет, который можетВ определенный кем-то мигПрактически угробить их?А коль нашли… так уничтожитьЕсть смысл немедленно его,Чтоб избежать судьбы печальной!Но прятать… прятать для чего,В башке отнюдь не гениальной?Пора символику раскрыть!МЕЧ — это ЗНАНИЯ! Конечно,Их можно временно “зарыть”,Как поступил колдун, но вечноСкрывать нельзя. За этот трудИ вправду голову сорвут!

«Так», — продолжала Голова, —«Я был коварно обезглавлен!И злою волей колдовстваХранить опасный МЕЧ поставлен.О, витязь! В сонме длинных летМне думать времени хватало;Не откажи мне в просьбе малой,Народу передай совет:Пока не вникнет россиянин,Что враг ему не царь, не барин,Не вор и не аристократ,Не коммунист, не бюрократ,Не зарубежный попечитель,Не многословный обличитель,Не дымный город, не село,А — сионистское мурло!Пока он это не осилитИ на словах, и на делах,Томиться матери-РоссииВ международных кандалах!И будет красное ли знамя,Трех или больше — цветный флаг,Пока мы ходим под жидами,Русь будет превращаться в прах!Они в усердии и страсти,К народам не скрывая злость,Концептуальной служат власти,Которой Русь, как в горле кость!Ты спросишь, как же инвалидыС одной абстракцией в мозгахДошли к вершине пирамиды,Откуда правят всем на страх?

Здесь все историей сокрыто…Но некий Флавий выдал факт:В колено древнее левитовВнедрился жрец-иерофант![65]Вот кто хранитель древних знаний,В Египте запасенных впрок,Строитель вавилонских зданий,Вершитель судеб и пророк!Лишь он подписывает ордерНа жизнь и смерть любой страны,В его руках масонский орден,Безумный сеятель войны;Правительства — его игрушки,А приоткрывших тайну в дверь —Будь это Моцарт или Пушкин —Яд или пуля ждет теперь…Народов стародавний ворИ есть он — карла Черномор!Да помни! Не был русский флагТрехцветной тряпкою масонской!Светилось золотое солнцеНа черном фоне… Злобный враг…»

Тут Голова закрыла очиИ замолчала… больше с нейНе будем головы морочить,У нас задачи поважней!«Так!» — рассудил Руслан, — «я дваУже источника имею!И Финн, и эта ГоловаДают ключи — через евреяК его почти что божеству,Предиктору незримой власти.Но где таится этот мастер?Как с ним столкнуться наяву?Чтоб от ошибки уберечьСебя, источник нужен третий!И этим третьим будет МЕЧ —Методология столетий!Вперед! К грядам швейцарских гор!Там то ли Ра-ви, то ли Ле-ви —Короче, карла ЧерноморШтампует цепи русской деве!»

И вновь Руслан помчался в путь,В себе уверенный отныне…А нам пора передохнутьПеред явленьем героини!…

Один прозападный клеврет,Поклонник бунта и стихии,Сказал, что, мол, поэт в России —Гораздо больше, чем поэт!

Он врал! Поэт и есть поэт!Но вот когда её пространстваПевцы всемирного гражданстваЗаполнят — жди, Россия, бед!У них во дни народных смутВсегда готова колесница.Тогда покой им и не снится,Какой там, к Гангнусу, уют!Гарцует “нобелевский класс”,Лауреаты сексуалы:«Внимайте, русские коалы,Россия-сука, слушай нас!»Пришпилен на копье призыв,Изъятый с западной помойки,Вперед скитальцы перестройкиЛетят, поводья опустив!

Ах, как им кажется легкоРазрушить вековое древо,И то направо, то налевоИх флага клонится древко!Но вот болтаться без опаскиНалево справа по бортамДозволено одним котам —И то, как говорится, в сказке!

О, муза, ветреная дева,Не уровняй меня с котом,Не дай и мне свернуть налевоВ моем рассказе непростом!Опять свирепствует Сион,Скрыв словоблудием бездарность,Взметнулась вновь “пассионарность”Псевдоэтнических племен!Люд милый! Не смирись с пятой!Россия! Вкупе с небесамиРаздвигни твердь земли святой,Как лед под рыцарями-псами!

А что Людмила? Милый люд?В сетях у коршуна-злодеяГлядит на горы, холодея,Ей страшен дьявольский уют,Противна роскошь; и девица,Поддавшись настроенью, разХотела даже утопиться,Да образумилась тотчас.Потом и ела, и пилаИ на дурацкие уловки,Протесты в форме голодовкиИли плакатов, не пошла!Ведь верх здоровое началоВсегда одержит у славян,Конечно, плен — не балаган…

Вот слуги мерзкого кагалаЕе раздели… Так в векахНас раздевает вертопрах,И мы смирились с раздеваньем,Как с древней западной игрой…Не спит. Удвоила вниманье.А ты, читатель наш, утрой!По пирамиде пониманьяВзберемся выше на этаж…А кстати, вот и карла наш!

Не “выход”, а явленье века!Скорей напоминает онОбряды пышных похоронПреставившегося генсека!Возложенную на подушки,Арапы бороду несут…Но занимательней, чем Пушкин,Не описать нам сцены тут.Как будут пленницы вестиПри важном появленьи карлыКак спутает “стратегу” карты;Прошу, читатель, перечтиКартинки из девичьей спальной,Что натворила там княжна.А мы напомним лишь печальныйФинал визита колдуна:Застряв в валютной бороде,Арапы, паникой объяты,Как депутаты-демократы,Своих придурочных идейНе могут выразить словами,Мычат и, брызгая слюной,Размахивают рукавами,Не выдав мысли ни одной!И тащат карлу из “гарема”Что дальше? Это их проблема!

Работая с “Русланом”, генийЗаботой странной был польщен:Его курировал масон,Известный Александр Тургенев.И торопил, поправлялВсе в сторону “жуковской” фальши.Поэт спокойно отправлялЕго рифмованно подальше:«Тургенев — верный покровительПопов, евреев и скопцов!»Даю цитату, как любитель,Для пушкинистов-стервецов!Не знаю степень посвященьяУ этих дутых дураков,Но степень жидовосхищеньяУ них не ниже облаков!…

А мы послушаем совет,Что россиянам дал поэт!По поговорке мудреца:«Здоровый дух — в здоровом теле!»России надо встать с постелиИ с бритой головы жрецаСодрать Священного ПисаньяВсе закрывающий колпак.А дальше занести кулакНад псевдошефом мирозданья:И можно не лупить вполне,Но гаркнуть на такой волне,Чтоб сбить извечное зазнайство,Запутать в бороде густой,Стандарт разрушить золотойИ все гешефтное хозяйство!Загнать в тупик бесовский клан,А после вступит в бой Руслан!

Но дело с колпаком сложнее…Теперь невидима, княжнаГуляет по садам одна,Не опасаясь чародея.Вдруг видит: будто бы в дымуСтоит Руслан! Он сильно ранен,Ужасен вид его и странен;Людмила ринулась к нему!Постой Людмила! То капкан!Но та уже в объятьях “мужа”…И тут охватывает ужасЛюдмилу! Это — Лже-Руслан!(Имранович?). В нем выступаетОбличье злого колдуна!И падает без чувств княжна,И сном волшебным засыпает…Тут и решил колдун седойЛюдмилу приласкать немного,Но слышит клич призывный рога!Руслан зовет его на бой!И карла в злобе неземнойВновь деве шапку одеваетИ в неизвестность улетает…

Людмила спит… И всей странойЗакрывши и глаза, и уши,Спит Русь под шапкою карлуши…А чтоб сожрать ее скорей,Международная пираньяКолпак Священного ПисаньяНатягивает ей сильней!И получает для обедовИз плоти, выжженной дотла,Команду “суверенитетов”Плюс самостийного хохла,И даже не хохла, скорее,Коль речь идет о Кравчуке —То самостийного еврея,Что у Моссада на крючке!А мы, читая “Суперкнигу”,Все не отыщем до концаНадежно спрятанную фигуБритоголового жреца!?

Но у Завета и ИсламаЕсть общий стержень — Божий суд!Возьмет ли кто-нибудь за трудПисание поставить ПРЯМО?!Как то советует КоранИ русский братец Иоанн.[66]

Ты отдохнул, читатель мой?Тогда вперед! По нашим планамСтоит на очереди бойМежду “швейцарцем” и Русланом.Тут главное, что сделал “рог” —На воздух вытащил злодея.А гласность колдунам не впрок;Они становятся слабее.Удар, что страшной булавойРуслан по шлему получает,Его смутил, но заставляетСильнее думать… головой.Теперь бы было в самый разСерьезный повести рассказОб управленческих маневрах,Как медленных, так и крутых,Но мы и так уже на нервах;Для знатоков оставим их…Маневр Руслана был таков —Отскок внезапный, без разбега,И карла шлепнулся в Покров,Подняв вокруг фонтаны снега.Ну, здесь немного новостей:Всегда в российском ареалеСверхчеловеки всех мастейВ покровах снежных застревали.

Пока колдун соображал,Руслан кредитную систему —“Седую бороду” — зажалИ тем почти решил проблему.Хоть карла, тоже хитрый пес,Его под облака унес!Руслану тяжело, не скрою,Но и далече от землиОн щиплет бороду порою,Скупая доллар за рубли.Ах, как Руслану в этот мигНе помешала бы подмога.Словесник наш, штамповщик книг,Ну, шевельнись же хоть немного!Но тщетно! Гордый русопятПод той же шапкой сном объят…

А вас, друзья, не утомилаИнтеллигентов наших роль?Как только чуть нажмет ЛюдмилаНа русофобскую мозоль,Сейчас же окрик: Шовинисты!Из черной сотни мужичье!И даже… Русские фашисты!Ну, заметалось воронье!И сердобольный русский людОпять во власти у иуд.Не разберясь, устроить “гром”Тут может наш “доброжелатель”.Уж не зовем ли на погром?Не дай нам это Бог, читатель!На то хватало дураков,Когда за дело брался мастер,Подкинув в сотню мужиковВалетов самой темной масти.А мы с семнадцатого годаНе в силах удержать покаПогромов русского народаОт мора, водки и штыка.

Когда все это началось,Теперь не просто догадаться,Тем более, что наши “святцы”Хранит иноплеменный гость.Скорей всего, когда штыкомНарод прогнал другого “гостя”И либерал наш с мужикомРастряс по заграницам кости.Вот там им и вплели мотив,Засевший в голову прилично,Что русский, мол, мужик ленив,А жизнь, мол, недемократична.Интеллигенция тогдаНа части резко разделилась:Одна в Россию возвратилась,Другая села навсегдаО русском мужике “тужити”.А это, понимаем мы,Милей из лондонского сити,Чем из какой-то Костромы…Как мужика отбить от лени,Гадала, потирая лоб…Вот тут-то карла — Черный генийЕй и всучил “КАЛЕЙДОСКОП”.А в нем — блестящие картинки,В швейцарском сшитые дворце:В нем и фаланстеры, и рынки,Но всех красивей — О Че Це!Ну, незадача — хоть в конце,Но влезли в чуждую культуру!Раскроем аббревиатуру:“О” — это “обще”, “ценность” — “Це”“Ч” — “человеческие”. Скажем:Кто может ценности достать,Тот посвященней может статьИ богоизбраннее даже.Но… “ОЧеЦе” дают лишь в долг,Их надо возвращать с приплатой.«Что делать!? Так устроил бог!» —Картавит ментор тороватый…Любил наш благородный гусь,Прильнув к глазку калейдоскопа,Узреть, «Что вся прочла Европа?»[70]И транспортировать на Русь!Увидит, например, «Свобода!»,И, этим камешком пленен,Поднимет колокольный звонОт Польши до краев восхода.Или надумает сначалаСоздать «общеевр/…/ейский дом»(Частицу «ОП» — вплетем потом,Чтоб ритмику не нарушала).То, обвинив народ в разбое,(Мужик-то наш, известно, тать)Он государство “правовое”Вдруг вознамерится создать.

Так новый русский либералДомой вернулся просвещенным,В какой-то мере посвященным,Во что — убей, не понимал!Но ложу посещал исправно,Как синагогу иудей,И гибнул иногда бесславноЗа “генераторов идей”.Рисунки Пушкина даютДля размышленья пищу тоже.Читай: «И я бы мог как шут».Но где-то прокололась ложа.А ровно через сотню летШестым (по ритуальной мере)Повешен был другой поэт —Сергей Есенин — в «Англетере»…

Вот так веками масоньеПророческое душит словоОт Пушкина и до Талькова…Внимай, Отечество мое!Но тяжко наш интеллигентИдет на схватку с сионизмом —И интер-наци- онанизмомТо объяснит в любой момент.Его ошибка не простая,Скорей — глобальная, друзья,Международных волков стаюСчитать за нацию нельзя!Когда же сбрасывают шорыРозанов там… или Шульгин,Звереют псы масонской сворыНа части рвут — итог один.

А что их главный кукловод,С Русланом прыгнувший в полет?Взлетевши чуть не на луну,Остервенело небо «пашет».Кто у кого из них в плену —Русь — у него, иль он — у наших?Момент забавен, но суров,Идет война на пораженьеНе двух соперников — МИРОВ!Двух уровней мировоззренья!

Вот сникший карла наконецВ свои владения спустилсяИ о судьбе своей взмолилсяПеред Русланом бритый жрец:«Не дай, о витязь, умереть,И я послушным буду впредь!»«Живи, — сказал Руслан, — иуда,Но бороду твою —вот так-с!»И обрубил МЕЧОМ. О чудо!Был карла — вышел Карла Маркс!Портрет того, что ввел народыВ семидесятилетний шок!«Так значит вы одной породы!» —Смекнул Руслан, достав мешок.И карлу посадив в котомку,Зашнуровал, ворча негромко:«Отныне будешь, лгун проклятый,Шутом на людяхвыступать…»А мы хотели приступатьУже пожалуй к песне пятой.Но прежде поглядим, однако,На исторический процессИ проследим, какой «прогресс»России послужил во благо?…

С трудом переваривши ТоруИ весь запутанный Завет,Русь стала подниматься в горуНа Православии… Так нет!По Вере справившие тризнуБольшевики в известный годКолпак еврейского марксизмаВмиг натянули на народ!Чуть свыклись с этою покройкойИ стали спину разгибать,Как новой шапкой — перестройкойЗагнали люд в тупик опять!Вновь «мастера» российский домВ перестроении мышиномСвоим измерили аршиномИ поняли «своим» умом.Однако же портной нахальный,Который эти шапки шьет,Предиктор, может, и глобальный,Но если ныне не поймет,Что после смены «эталона»Пришли другие времена,Что «против времени законаЕго наука не сильна[71]», —Беды ему не избежать,Так могут и в шуты не взять!

Своим же, что толпою жаднойДошли до банков и трибун,Напомним: «Страшен русский бунт,Бессмысленный и беспощадный!»Мысль Пушкина! Добавим к ней,Что бунт осмысленный — страшней!

Перечитав последний лист,Не сделать бы нам вывод ложный,Что это все писал безбожныйУпрямый материалист.Но что есть Бог — не нам судить!Нам лишь известно из преданий,Кого впрягли переводитьСтихи египетских сказаний.И тот, кто древний текст добылЕвангелий, осмыслит много:Ведь вера в Бога, то — не вера Богу,А БЕ — не синоним «был».Попы в догматике своейОт торы долго не отстанут.И Моисей у них — еврей,Да и Христа в евреи тянут.Но если поразмыслить строго,(Хоть Библия — не наш предмет)Поймем, что истина — от Бога,А ложь — от правивших Завет.“Нормально” думающий ахнет,Читая эти письмена,Где диалектикой не пахнет,Но фактология — страшна.И как уныло утверждаетВ «Неве» проклюнувшийся прыщ:[72]«По горло фактов мне хватает,В методологии я нищ!»Вот та черта, где в этой стаеОбороняются, как львы,Патрон последний сберегаяВсегда для личной головы!Не видя выхода из круга,В истерике забились все:И Меттер, строя «Пятый угол»,И «белка» в «Пятом колесе».[73]Но почему всю жизнь был падокБродить Бердяев, например,С «волшебным фонарем химер»,[74] —Из области ба-а-альших загадок…Загадки, впрочем, лишь игра.Одну вам разгадать под силу:Зачем поэт сравнил ЛюдмилуС Дельфирой. Что за Дельф и Ра?

А то, что знал он без сомненья,Что есть сокрытые от глазДва мощных центра управленьяСознанием народных масс.Египетско-эллинский мост,Где из-за плотности солиднойФормировался «глупый рост»,То есть финансово-кредитный.И центр — славянский. Этот былРассредоточенно-свободнымИ с направлением природнымВ конфликт, как первый, не входил;Чем был, конечно, повод данПевцам чужого идеалаТвердить, что вечно отставалаРоссия от «цивильных» стран.Любвеобилием пронизан,Славянский жрец был «простоват»,А потому был частью вписанВ «евангельский» конгломерат;А частью стал, как в страшном сне,Подпольем в собственной стране.Вот что поэт имел в виду,Сравнив Людмилы дар свободныйС Дельфирою мужеподобной.

А я к Руслану перейду.Он, окрыленный от побед,Своей невесты ищет след.Но где Людмила? Где Народ?Не загнан ли плутом коварнымИ он в «синайский турпоход»,Чтоб выйти однополушарным?От этой мысли сгорячаВ неодолимой жажде местиРуслан размахами МЕЧАПошел в куски кромсать поместье.Все, что попалось на путиПод гневную десницу князя,Крушилось, Бог его прости!Мосты — «хозяйственные связи»,«Беседки» местного ЦеКа —Сносила все его рука!Руслан! Руслан! Ну как ты мог?!Методология — не шашка!Но, благо, случай тут помог,Была с Людмилы сбита шапка.Его невесты милый ликВ сетях яснеет, проявляясь.Князь сети рвет, но… грустный миг:Княжна лежит, не просыпаясь.И даже перекройки шумНе разбудил девичий ум.

Устал Руслан, он удручен,Обратно едет тихим ходом.Что ж он теперь? Хоть и с МЕЧОМИ вроде бы уже с народом,Но крепко спящим… Кто гипнозС Людмилы снимет? Вот вопрос!Кому его не задавали —В ответах — голубой туман.

У тихой речки на привалеОднажды отдыхал Руслан.Вдруг видит: молодой рыбакЧелнок свой к берегу причалил,Красавица его встречает…Но что за юноша? никак?..Тут был не в шутку огорошен,Узнавши рыбака, Руслан.Да это же хазарский хан,Соперник безусловно в прошлом!Опять вопрос? Его могли быРешить вы сами без труда:Иудо-христианство «рыбой»Обозначается всегда.Напомним, тем кто позабыл,Как юный хан попался в сети.Двенадцать дев в пути он встретил,Тринадцатую — полюбил.Но сложный путь прошел, покаНе превратился в «рыбака».Сначала был он «окружен»,(О базах вспомним мы едва ли!)Тихонечко коня лишен,(Так от народа оторвали!)«Та меч берет, та — пыльный щит»(Вот вам «конверсия» в натуре!),Плюс «баня». В этой процедуреЛюдмилы образ был забыт.Но эти девы не пленилиРатмира. Он покинул их,Женился на «другой» Людмиле,Стал незаметен, скромен, тих.«Рыбачил»… исподволь масоня.Но, благо, хоть его жена —Не пошлая рыбачка Соня —«Пастушка милая»… ОнаДетьми хоть и была богата,Да их судьба, как темный лес;Так из истории исчезХазарский каганат когда-то.(Не то ли ждет и наш народ,Коль за хазарами пойдет?)Предполагаем, что ГайдарПотомок ветреный хазар.

Грешно бы было крюк не датьИ с Головой не повстречаться.Чтоб та могла урода-братцаОбрезанного увидать!Усвоив, что отомщена,Уснула вечным сном она,Но на прощанье наделилаЗлодея термином таким,Что тот, наверно, до могилыМолился демонам своим!Эх, головы! Предполагать,Кто недруг, следует при теле,А уж поскольку отлетели,Удел ваш — дуться и моргать.

На фоне лунного пятнаТревожно проносились тучи.Уставший на зеленой кручеЛежал Руслан в объятьях сна.Нам сновидения знакомы,Плод подсознания они!Меж тем как проявленье дремы —Галлюцинациям сродни;А потому Руслана сон —Не хитрая дремота Лиды.Сон — вещий! И какие видыОн проявляет, есть резонПрочесть в поэме между строк,Глядишь, и извлечешь урок…Сейчас в пророчествах сильныУ нас и физик, и политик;Но горе, ежели за сныВозьмется психоаналитик;Знаток от пупа до колен,Он сон любой немедля вскроет,Эдипов комплекс вам откроетИ гомосексуальный крен.Но нас интересуют сныСовсем не с этой стороны…

Не забывайте, кто «живет»В котомке за седлом в неволе.Он, напрягая биополе,Свой декларирует «подход»,Подбрасывая князю темыВ неконтролируемый сон,Ему навязывает онСвое решение проблемы.Уже, поди, успел забыть,Что клялся князю не вредить.Ведь мог Руслан, имея власть,Его убить одним ударом,Но можно ли позволить даромТакому опыту пропасть?Руслан уже махался разМЕЧОМ направо и налево;И, как мы помним, нашу девуТогда, считайте, случай спас…То дело прошлое, а сонСейчас тревожит мысли наши.Руслан, княжну не удержавши,Стоит над бездной наклонен,Там стонет в пропасти народ…Руслан к нему, как бы с крылами,Летит, вдруг видит за столамиКакой-то мрачный пир иде