Операция «Караван» - Дмитрий Янковский

— На подводной базе взял? — догадался детина.

— Именно так. Перед высадкой я отправил разведчика вперед, чтобы не соваться сюда наобум. Не хотелось бы сходу потерять субмарину, сам понимаешь. А разведчик в скафандре тихонечко прошел под водой, заметить его сложно… В общем он посмотрел, что и как, доложил мне, а потом уже мы в полном составе причалили. Костюм он спрятал.

— Где? — напрямую спросил Байрон.

Уж слишком он заинтересовался скафандром. Явно, неприкрыто. И это меня озадачило. Сильно. Точнее не столько озадачило, сколько зажгло надежду в моей душе. Скафандр вызвал у Байрона больше эмоций, чем весь остальной мой рассказ. А это могло означать, что у него на этот костюм были свои виды. И я даже предполагал, что именно у него на уме. Но если я прав, значит на острове, в распоряжении Кена, есть какое-то транспортное средство, на котором можно добраться до точки расположения подводной базы. Но не дальше. Если так, то мне необходимо было выяснить, где этот транспорт находится и что собой представляет. Если получится, значит, я не зря начал разыгрывать эту карту.

— Вот где, я не знаю. — Наконец, мне пришлось соврать.

И это было плохо во всех отношениях. Потому что теперь Байрону проще будет уличить меня в неискренности. Ладно, потягаемся еще.

— Это как? — удивился детина.

— Не поинтересовался я у разведчика. Хотелось побыстрее тут все обследовать, потом то одно нашли, то другое… Потом с машиной провозились, потом с кораблями… Все думал, потом спрошу. А не получилось.

— Интересно… — Кен призадумался.

По его реакции я сразу понял, что Алекс на свободе, а значит и Ольга с ним. Потому что Байрон растерялся немного. Был бы Алекс у него в руках, то проще было у него выяснить, где скафандр. Но, видимо, я был единственным пленником. И это хорошо. Очень.

— О чем задумался? — Я позволил себе некоторую наглость.

Кен вышел из задумчивости и недобро на меня посмотрел. Ничего не ответил и громко позвал своих прихвостней, ожидавших за дверью.

— Наручники на него наденьте, — приказал он им, когда они снова возникли у меня за спиной. — А то очухается, придется опять его вырубать. А не хотелось, бы. Сердечко может не выдержать, а он нам живым нужен. Некоторое время. И давайте его ко мне в машину. Пора сваливать!

Мне застегнули руки за спиной, и снова поволокли по коридору к лифту. Я, честно говоря, ощутил себя несколько озадаченным таким поворотом дела. Все было как-то не так. Вся моя теория о стариках летела к дьяволу. Не было тут стариков. Хотя обязаны были быть, если уж тут вообще кто-то остался. Но вместо стариков мне пришлось столкнуться с громилами, каждому из которых по двадцать лет с небольшим. Откуда они тут? У меня не было ни одной идеи на этот счет. Но главное, зачем хозяину острова сваливать со своей же территории?

У меня начало возникать устойчивое ощущение, что он не считал себя хозяином, а только называл. И кто в таком случае тут был реальным хозяином?

По мере того, как тело отходило от электрошока, все сильнее давала о себе знать боль в ушибленном плече. А застегнутые за спиной руки и небрежное обращение только усугубляли ситуацию. Но уж что-что, а боль переносить я умел. Другое дело, чтобы травма не поставила меня в неловкую позу в тот момент, когда потребуются все мои физические ресурсы. А в том, что этот момент настанет, у меня не оставалось сомнений.

Так или иначе, не смотря на частичное ограничение моей подвижности и на приставленных ко мне громил, на крючке все же не я находился, а Байрон. Было очевидно, что ему нужен скафандр, что он хочет выбраться с острова и у него даже есть средства для этого. Но не для того, чтобы преодолеть контролируемую биотехами полосу океана. Фактически, ему нужен был подводный корабль, о котором я рассказал, а все остальное, только как средство достижения этой цепи. Но тут наши с ним интересы кардинально расходились, так как батиплан и мне был позарез нужен, и отдавать я его не собирался ни Байрону, ни Урману, дьявол бы обоих побрал.

Трудно было представить, что могут устроить на побережье пираты, даже если их с десяток человек всего, когда в их распоряжении будут не только все ресурсы острова, не только все находящееся на нем оружие, включая ракетные системы как минимум среднего радиуса действия, но еще и летательные аппараты, катера, а заодно и батиплан с неограниченной дальностью хода. Причем ответственность за все, что может учинить банда Байрона, я заранее целиком и полностью взял на себя. По привычке. Не было в моей жизни ситуаций, когда бы я мог переложить ответственность на кого-то другого. Даже когда руки за спиной в наручниках, даже когда по бокам двое конвойных.

Возможно, эта черта характера была моим слабым местом, и не исключено, что Альбинос, отчасти, именно ею и воспользовался, просчитав меня, как просчитывают соперников хорошие игроки в покер. Но, даже понимая это, я не готов был действовать как-то иначе.

Оказавшись под открытым небом, едва один из громил бесцеремонно вытолкнул меня через дверь холла наружу, я постарался оценить имеющуюся расстановку сил. Сразу в глаза бросилось многое, например, что у входа в передающий центр появился гусеничный вездеход с большой кабиной и открытым кузовом, в котором сидели семеро вооруженных винтовками парней.

Мой внедорожник тоже перегнали с того места, где я его оставил, и приткнули позади вездехода. Это означало, что девять человек в банде Байрона точно есть. Но еще я чувствовал двух снайперов. Не видел, а именно чуял, каким-то совершенно сверхъестественным чутьем. Но вот уж кого-кого, а снайперов я чувствовать научился. Просто пришлось, так как на Суматре редкие разборки обходились без их участия.

Тогда, со снайперами, у меня набиралось двенадцать противников, если считать самого Кена Байрона. А его следовало считать, очень уж недурной физической формой он обладал.

В принципе, это не много и не мало. Бывало в моей жизни и больше противников за один раз, бывало и меньше. Так что в пределах нормы. Вот только в каждом из тех случаев, когда врагов было примерно столько же, сколько сейчас, у меня не были скованы руки и было хоть какое-нибудь оружие. Так что нынешние стартовые возможности можно было оценить как неудовлетворительные.

Но, не смотря на это, действовать было необходимо, так как тянучка со временем никогда еще не доводила до добра. Чем дальше, тем хуже может стать обстановка.

Я прикинул, что до вездехода с бойцами в кузове от меня не больше четырех усердных прыжков. Никто даже винтовку с предохранителя снять не успеет, как я окажусь в самой гуще противника, вынудив ребят вступить со мной в рукопашную схватку.

И как только это случится, снайперов уже можно будет не опасаться, так как даже самый меткий и уверенный в себе не станет палить по своим. Даже если попадет точнехонько мне в голову, что весьма и весьма затруднительно, пуля, пущенная из винтовки, прошьет череп навылет, а потом пришибет и того, кто за мной.

Без снайперов будет проще. И я бы ни секунды более не размышлял, если бы не запястья в наручниках. Ну ладно бы еще спереди, можно было бы руками ставить блоки, а дальше я бы ногами отмахался, с грехом пополам. Много ведь не надо — выбить бы одну винтовку, а дальше дело пойдет.

Но руки были скованы сзади, что все же заставило меня повторно взвесить шансы. Не в моих правилах было вступать в схватку, не будучи уверенным в ее благополучном исходе. А пока шансы были процентов восемьдесят, не больше. А это уже, на мой взгляд, не оправданный риск.

В общем, сразу после выхода из здания, я оказался перед весьма неоднозначным выбором. С одной стороны нельзя было медлить, с другой не было уверенности в победе. А это деморализует в определенной степени.

Меня повели к кабине вездехода, и это было плохо, так как там у меня будет значительно меньше возможности для маневра, чем в кузове. Нужно было немедленно остановиться на каком-то решении, но не успел я его принять, как кто-то принял его за меня.

Сначала на крыше одного из соседних зданий раздалось короткое, но очень громкое шипение, но никто, даже я, не успел на него хоть как-то отреагировать, потому что в следующий миг в кузове вездехода произошел мощный взрыв. По глазам ударило яркой вспышкой, и тут же приложило ударной волной. Я отлетел почти на метр, приземлился на ноги, но не смог удержать равновесия и шарахнулся спиной вниз. Это было так неприятно, что словами не передать, учитывая, что падать пришлось не только на застегнутые руки, но и на жесткие браслеты наручников. Естественно, от удара они застегнулись крепче, дужки продвинулись на пару зубьев, и так врезались в запястья, что я едва не вскрикнул от боли.

Но было не до проявления слабостей, следовало как можно скорее воспользоваться предоставленным шансом. Понятно, что моих провожатых так же отбросило ударной волной, а приложило к бетону их еще крепче моего, так как они весили больше.