Диапазон скорби 1942 (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич

Немецкая педантичность, высокий технический уровень, знания научных специалистов-химиков позволили развернуть в Германии массовый выпуск табуна в таких масштабах, которые «и близко не смог осилить» Ирак в 80-е годы «прошлого мира Рожкова», достаточно ограниченно использовавший табун в войне с Ираном.

Первые опытные модификации с химической БЧ стандартных тонкостенных 250-и и 500-кг авиабомб SC-250 и SC-500 потребовали доработок. Стальные корпуса были подвержены коррозии, табун разлагался, происходили утечки в местах стыков и соединений. От этих проблем удалось избавиться, использовав лёгкий алюминиевый контейнер для ОВ. Поражающее действие химических БЧ авиабомб усиливалось специальными конструкциями разных типов взрывателей, рассчитанных на наиболее эффективное рассеивание химического ОВ и загрязнение им территории. Авиабомбы люфтваффе имели виды взрывателей, часть из которых приводила к подрыву на относительно небольшой высоте для рассеивания облака оседающего в виде аэрозоля ОВ, часть — при достижении целей на земле. На бомбардировщиках, бравших этот смертоносный груз, в соответствии с специальными распоряжениями, сочетали боевую нагрузку так, чтобы достигался комбинированный и больший эффект ударов химическими БЧ.

Достаточно тёплая погода 1 ноября во многих городах СССР способствовала удачному применению ХО в первом, самом важном ударе.

* * *

1 ноября 1942 года.

Тула. Тульский оружейный завод.

Несмотря на то, что эвакуационные мероприятия в «этот раз» проводились заранее и в более спокойном и рабочем ритме, полного (пусть и временного перевода) в Медногорск Чкаловской (Оренбургской) области — точнее, в посёлок Никитино, на площадку опытного завода, не случилось. Туда отправились только треть оборудования и работников, так и оставшихся там, на «новом производстве», а полной эвакуации не потребовалось из-за «лучшего хода войны».

И именно ТОЗ оказался одной из множества целей, подвергшимся авиаудару с использованием ХО в первой массированной авиабомбардировке, предпринятой германскими ВВС.

План первого гигантского авианалёта предусматривал разницу при прорывах к целям не более чем в несколько минут — для достижения максимального эффекта и большей внезапности. Но именно Тула попала первой под авиадуар.

* * *

То, что происходит что-то необычное, Пётр Фёдорович Ермолаев — старый мастер одного из цехов Тульского оружейного завода, начавший работать на ТОЗ-е ещё при царской власти, понял сразу. Перемещавшийся в тот момент на открытом воздухе из корпуса одного цеха к другому, он видел согласованную атаку люфтваффе своими глазами.

Во-первых, за всё время с начала войны Тулу бомбили всего три раза. И это были одиночные самолёты, прорвавшиеся к городу.

Во-вторых, их удары обошлись жителям города в несколько убитых и пару десятков раненых от осколочно-фугасных бомб, а также пару разрушенных зданий.

За полтора года, даже вкупе с шедшими с фронта «похоронками», эшелонами с ранеными, это было то, что можно вытерпеть.

Промышленность и население города, несмотря на идущую второй год войну, жило в напряжённом, но рабочем ритме. Положение на фронте было стабильное, Красная Армия достаточно удачно сдерживала врага, вожди партии и страны обещали скорой разгром германца, положение с продуктами и снабжением было удовлетворительным. Работали школы, предприятия, магазины, библиотеки, театр. Даже кино показывали регулярно. Мужской части населения, конечно, на улицах поубавилось — многих призвали в армию, немало было кто-как устроившихся беженцев, но, в целом, всё было терпимо. К войне… привыкли. Но… вот прямо сейчас происходило что-то страшное. Сердце сжалось в предчувствии пока чего-то невыносимого и неизвестного.

К городу прорвались германские бомбардировщики. Они были видимы практически со всего города, ибо шли на весьма большой высоте и число их в пределах поля зрения его глаз было очень большое. Несколько десятков! Хотя Пётр Фёдорович конечно же, не знал, какую боевую нагрузку несли сегодня самолёты с крестами, но то, что он видел своими глазами — ужасало. Ибо на Тулу германское командование нацелило полную бомбардировочную авиаэскадру Ju-88, взлетевшую в одного из захваченных ещё в 1941-м советских аэродромов восточнее Киева и имевшую перед вылетом в своём составе боеготовыми около 80 самолётов. И, не считая двух, повернувших обратно из-за неполадок с двигателями и вывалившими свой груз где-то севернее Орла и двух сбитых ранее, в районе действия истребительного полка ПВО, достаточно поздно среагировавшего на предупреждения, полученные от поста РЛС, они все прорвались к Туле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Выстрелы зенитных орудий двух зенитно-артиллерийских полков, прикрывавших Тулу, взрыватели снарядов которых были весьма точно установлены на нужную высоту, начали рваться в том же воздушном эшелоне, в котором находились прорвавшаяся к городу авиагруппа.

Ещё ранее обойдя по высоте зону аэростатных заграждений, прикрывавших эшелон на высоте до 5 км, экипажи бомбардировщиков разобрали «свои» цели, и пошли в пикирование на них.

* * *

Ju-88, хотя и не являлись такими же известными пикировщиками, как Ju-87 «Stuka», вполне себе могли пикировать и сейчас, под не таким большим углом, как «лаптёжники», но совершив выход на намеченные цели, все они за очень короткий промежуток времени и весьма точно освободились от своего груза..

На относительно небольшой высоте около километра, на которой «88-е» начинали свой выход из пикирования, они оказались в пределах досягаемости огня многочисленных крупнокалиберных и даже пулеметов винтовочного калибра советской ПВО.

Треск зенитных пулемётов и плотность их огня принесли свои плоды. Из пикирования не вышли, объятые пламенем от метких выстрелов ещё пара немецких бомбардировщиков. Но все они, достигшие Тулы, освободились от своего страшного груза.

Первая полутонная авиабомба, взорвавшаяся, благодаря особому взрывателю на высоте в несколько десятков метров над землёй, рассеяла в виде быстро опускавшегося на землю в виде аэрозоля свой страшный груз, а успевший удивиться слабому результату взрыва отчётливо видимой глазами почти над ним собой большой «дуры»-бомбы мастер Ермолаев, лишь пошатнувшийся из-за слабой ударной волны, быстро почувствовал какой-то фруктовый запах. Впрочем, немногие выжившие позже описывали его как запах рыбы.

Преодолев ступор — стою под бомбами, не эта, так следующая шарахнет по настоящему — сообразил Пётр Фёдорович и бросился, как мог, бежать в сторону, противоположную, как ему казалось, направлению выхода бомбардировщиков из пикирования. Но это уже не имело никакого значения ни для него, ни для города, его предприятий и всех советских граждан в нём. Ибо через минуту, даже не добежав до одного из подсобных помещений цеха, куда он шёл, он упал на землю. У Ермолаева начались сильная одышка и головокружение, вскоре перешедшие в судороги. Подобные симптомы ощутили многие рабочие завода и тех мест в городе, куда падали авиабомбы.

Бомбардировочная авиагруппа люфтваффе, атаковавшая цели в Туле, с минимальными потерями (4 самолёта) выполнила свой первый в этот день авианалёт, в котором применила новое химическое оружие Германии.

* * *

Система ПВО СССР, оснащённая за время с начала войны немалым количеством РЛС, число которых к ноябрю 1942 достигло трёх сотен, создала почти сплошное радиолокационное поле в Европейской части СССР и относительно успешно отбивала большинство более ранних германских попыток наносить авиаудары по советским промышленным центрам, но именно сегодня сложилось несколько факторов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Отдельные батальоны ВНОС, оснащённые РЛС, 1 ноября столкнулись с массовым применением немцами для пассивных помех работе РЛС путём сброса множества полос-ленточек алюминиевой фольги. Сей тактический приём чуть ранее немцы испытали на себе от англичан. И подобное «знание из будущего» присутствовало в популярных исторических книгах попаданца и даже было ранее прочитано, но… упущено!