Пещера мечты. Пещера судьбы - Владимир Мальцев

С Геофизической ясности одновременно и меньше, и больше. Очевидно, что она может дойти до Хашм-Ойика не встретив ни одного серьезного препятствия, но расстояние велико, и это может занять десятилетия. Степень же затупикованности Геофизической ниже всякой критики, так что здесь скорее следует говорить просто о дальнейшем ее исследовании, чем о поисках любых соединений.

Следующий же массированный штурм ожидается на сбивке Промежуточной с Хашм-Ойиком. Как только спелеологи психологически дозреют, а десятилетняя эпопея Б-подвала немного развеется в памяти. Дело даже не только в том, что стыковка, похоже, возможна, а в том, что вполне возможно покорение очередного рекорда. Хашм-Ойик — пещера не маленькая, да и участок, лежащий между Промежуточной и Хашм-Ойиком, просто обязан содержать в себе крупные лабиринты. А также — отвилку на не маленькое северное продолжение в сторону Геофизической. Со вполне достаточной протяженностью, чтобы обойти пещеру Айсризенвельт в Австрии и вывести систему на место самой протяженной пещеры в известняках Старого Света, оставив впереди только систему Мамонтовой пещеры в Америке. Весьма лакомый кусок. Просто плюшка.

ПРОВАЛЫ С СЮРПРИЗАМИ И ПРОЧАЯ ЖИВНОСТЬ

Посмотрел направо — ничего ж себе…

Посмотрел налево — вот это да!

А подумал — так ведь и хрен с ним…

Совершенно отдельную историю составляет исследование гипсовых провалов у подножия Кугитанга. То есть история эта неотделима от Кугитангской спелеологии, но стоит особняком от исследования крупных пещер, хотя и не менее примечательна. А более всего она интересна открытиями всевозможной пещерной живности.

Как это водится, у всякой пещеры есть два конца — тот, куда вода втекает и тот, откуда она вытекает. Последний (источники зоны разгрузки) всегда и всюду является объектом пристального изучения спелеологов и геологического, и биологического, и спортивного толка. Первых — потому что по источникам можно многое понять о структуре и размерах пещеры, вторых — потому что большая часть троглобионтной (полностью адаптированной к жизни в пещерах) фауны есть водные организмы, и источник их иногда даже выносит на свет Божий,[23] третьих — потому что сифоны в источниках часто скрывают огромные подводные пещеры, представляющие большой интерес для спортсменов-подводников.

На Кугитанге очень мало нормальных выходных источников, а те, что есть, слишком малы и немногочисленны для того, чтобы служить разгрузкой огромных пещер массива. Единственное исключение — мощный родник Кайнар-Бобо, но, во-первых, он дренирует только небольшую часть массива, а во-вторых, в нем нет прохода вдоль воды. Может быть, он когда-то и был, но сел при прокладке дороги над источником. Мы этого все равно уже не узнаем — кроме дороги там построили еще и мазар (мусульманское святое место), и учинять раскопки все равно нельзя — побьют.

Тем не менее, Кайнар всегда привлекал спелеологов, и в конце шестидесятых годов С. Левушкиным из МГУ, регулярно тогда посещавшим Кугитанг, были сделаны первые в истории Кугитанга спелеобиологические открытия. В частности, были пойманы вынесенные из трещин троглобионтные изоподы (равноногие ракообразные) нового вида — симпатичные оранжевые безглазые существа сантиметра в полтора ростом. Я не имею в виду перечислять остальные находки, хотя что-то еще там было. Но — кроме факта своего существования они никаким боком нашей истории не касаются, и не такой уж я специалист в биологии, чтобы обсуждать их особенности. А вот изоподы важны, так как они нам еще повстречаются. Несколько в ином контексте.

Серьезное осложнение с поиском в родниках троглобионтной аквафауны заключается, кроме недостатка источников, еще и в том, что есть такая местная традиция — на любом источнике сооружать небольшую запруду и запускать туда рыбу — карпов или маринок. Частично это вызвано просто эстетикой, частично — поверьем, что для питья годится только та вода, в которой живет рыба. Последнее тоже не лишено смысла — в окрестностях довольно много сероводородных, радоновых, магнезиальных и прочих малосъедобных источников. Но — в любом случае запущенные рыбы немедленно расправляются с выносимыми из источника абсолютно беззащитными в нашем мире троглобионтами.

К счастью, далеко не все воды пещер Кугитанга разгружаются непосредственно. Большая их часть поступает в рыхлые отложения под равниной и, медленно фильтруясь сквозь них, питает источники, расположенные во многих километрах от гор. И эти подземные реки оказались не так уж недоступны. Между известняками, в которых заложены пещеры, и рыхлыми галечниками равнины есть прослойка гипсовых отложений толщиной в пару сотен метров, и водам пещер приходится через нее проходить.

Гипс — весьма растворимая горная порода. Воды известняковых пещер по отношению к гипсу страшно агрессивны, и потому в этом гипсовом поясе нарабатываются очень большие объемы. Земля там под ногами гудит в полном смысле этого слова. Где ни топнешь — под ногами отдается звук пустоты. Это совсем не гипербола. То здесь, то там встречаются провалы совершенно ужасающего вида — по нескольку десятков метров глубиной и резко расширяющиеся книзу. Ко многим таким провалам последние десятки метров приходится подходить по навесам не рухнувших участков кровли толщиной всего один-два метра. Как вообще могут такие огромные пустоты в считанных метрах от поверхности держаться в такой непрочной породе, как гипс, не очень понятно, но они держатся. И даже более того. В 1991 году экспедиция Владимира Свистунова находилась в пещере Кап-Кутан Первый — одной из таких гипсовых полостей. В самом большом ее зале, который для гипсовых пещер вообще невозможен теоретически — диаметром более ста метров, высотой около тридцати, с практически плоским потолком метрах в пяти под дневной поверхностью и с озером во всю площадь пола. Именно в этот момент произошел один из шестибалльных толчков Кугитангского землетрясения, изрядно порушившего несколько близлежащих кишлаков. Трудно поверить, но в пещере, кроме глухого рева, не произошло ничего — с потолка не упала ни одна песчинка, и даже поверхность озера осталась совершенно гладкой. Насколько мне известно, наука никак не объясняет подобного феномена, хотя достаточно многие факты указывают, что так оно и должно быть. Иначе пещеры в сейсмически активных районах были бы просто невозможны. Может быть, сейсмическая волна ведет себя подобно цунами, которое в открытом океане почувствовать нельзя, а на берегу оно сметает города. А может, причина и другая. Кто знает?