Шутка Вершителей (СИ) - Литвинова Елена

Про… бле… ма? — прохрипела я. — Мы — про… бле…ма?

Да. Ты видела тех троих идиотов в комнате? Так вот: один из них сын Алайи Мура, нового фаворита королевы.

И что? Ему… всё… поз… волено?

Конечно же нет. Не совсем всё. Но многое. По крайней мере, за дочь провинциалки из забытого Адой поселения никто его не накажет. А если ты сейчас поднимешь шум и устроишь скандал, то сделаешь хуже только себе! Да и меня по голове не погладят. Думай, Рокаой, думай! И прекрати смотреть на меня так…

Не знаю уж, каким таким взглядом я смотрела на нового знакомца, я пока ещё не могла мыслить совсем ясно, но я отвела взгляд. Главное — дочь, а там дальше будет видно. Но просто так я это не оставлю.

Как там… Авидея? — опять прохрипела я.

Магистериус знает своё дело, — ответил Декстер Винн, — а через мгновение дверь напротив открылась и высунулась голова стражника. Он кивнул Декстеру. Тот подал мне руку. Я встала. А потом из дверей показались импровизированные носилки с моей дочерью. Четверо мужчин вынесли Ави из комнаты на покрывале.

Несите её по служебным коридорам. Гостям нечего знать о том, что тут произошло! — приказал начальник охраны Её Величества. Мужчины поспешили вперёд по коридору, а я — за ними.

Постой, Рокайо! Задержись! — Декстер придержал меня за плечо. Я вздрогнула от того, каким неуместным мне показалось его прикосновение. — Ты помнишь, о чём я тебе говорил во время танца?

Да… — глухо ответила я. — Извини, мне сейчас не до тебя. У меня дочь при смерти…

Глупо, Рокайо, очень глупо! — и Декстер убрал свою руку, а я поспешила за стражами…

До комнат, что нам выделили в Южном флигеле, мы добрались узкими коридорами и тёмными закоулками дворца и дворцового парка. Гости не должны были бы увидеть неприглядную изнанку придворной жизни, гнусные развлечения детишек высокого начальства. Всю дорогу я старалась держать себя в руках, чтобы не расплакаться и опять не забиться в истерике. Не нужно было брать с собой Авидею! Не нужно! Да ещё и выпускать из вида! Корить себя можно было до бесконечности. Неужели старая история с Миладой ничему меня не научила? Тогда отец ограничился избиением виновника едва не случившегося с нашей семьёй несчастья, но теперь… Я жаждала мести. Ещё мне было не известно, почему Авидея так странно среагировала на лёгкий возбуждающий напиток. Или эти сумарховы дети врали, говоря, что они давали моей дочери только его?

В комнате стражи аккуратно положили Ави на кровать.

Дождитесь магистериуса, — сказал один из них, — и на Вашем месте я бы оставался в покоях до приказа королевы.

Я даже не взглянула на него. Подошла к дочери и присела на край кровати. Дрожащими руками начала её осмотр. Оттянула веко, и увидела, что зрачок завалился за глазницу. Язык дочери был вялым, но, слава Великой, не распухшим и западающим к горлу. Значит, это не реакция на непереносимость, а что-то другое. Дочь была под воздействием какого-то неизвестного мне вещества. Сок груйи тут был совершенно ни при чём!

Что случилось, госпожа? — откуда-то появилась Лидэ.

Вам запрещено рассказывать что-либо о произошедшем, — оказывается, один из стражей ещё не ушёл. — Господин Декстер Винн просил Вам передать…

А, нет, уходил, просто быстро вернулся. И в моих руках оказалась бумага, стандартный документ о моём молчании.

Иначе, Вы никогда не выйдете из дворца…

Живой? — я подняла глаза на стражника.

Просто не выйдете… Вы же хотите вернуться к своей семье, госпожа Ганн?

Я поняла. Я всё подпишу.

Декстер Винн озаботился тем, чтобы я не смогла никому рассказать о произошедшем. И о мести тогда мне можно было забыть. Я взяла в руки перо, что лежало тут же на столе и подписала бумагу. Золотые искры тут же оторвались от документа и поднялись к моему лицу, затем втянулись в рот. “Не стандартный договор, а магический!” — поняла я. И это явно была не идея Декстера. Это была сама королева. А я собиралась ей написать записку с просьбой о встрече! Теперь я поняла, насколько глупа я была в своих рассуждениях о наказании.

Теперь всё? — я поднялась с кровати. — Я попрошу мужчин покинуть комнату. Мне нужно осмотреть дочь.

Мужчины наконец-то оставили нас в покое.

Лидэ, помоги мне, пожалуйста! Нужно раздеть Авидею наголо и тщательно осмотреть!

Мы в четыре руки занялись этим делом, стараясь аккуратно ворочать Ави. Но она, казалось, ничего не понимала, что с ней происходит! От осознания этого я боялась, что сойду с ума!

Раздев дочь, я стала внимательно разглядывать её тело. И тут под одной из подмышек я увидела крошечное пятнышко, похожее на укус. Не успев его толком рассмотреть, как в дверь постучали.

Госпожа, это — магистериус королевы.

Пусть войдёт! — я укрыла дочь покрывалом.

Зачем Вы раздели её? — спросил меня лекарь самой королевы.

Мне нужно было осмотреть кожные покровы. И посмотрите, что я нашла! — я показала магистериусу укус. — Платье дочери было открытым. Какие насекомые могут водиться в садах и парках королевского дворца, господин магистериус? Ядовитые или не совсем, а условно?

Я не специалист по насекомым, госпожа Ганн. Но я могу предложить Вам свою универсальную сыворотку против большого количества ядов.

Давайте Вашу сыворотку, господин, магистериус…

Мы аккуратно влили в рот Ави небольшое количество вещества из зелёной бутылочки, что достал лекарь королевы.

Сейчас воздействие начнётся. К утру она должна прийти в себя. И ещё: у королевы редкая коллекция оранжерейных растений, привезённых из дальних стран. Можете обратиться к садовнику. Тот наверняка разбирается и в насекомых, что могут там водиться. Но только с разрешения королевы!

Благодарю Вас за помощь, господин магистериус, до свидания — с садовником, конечно же, можно было поговорить. Но чувство облегчения затопило меня. Ави поправится, непременно! А месть… Так ли виноваты эти молодые хлыщи, или произошёл всего лишь несчастный случай? Но думать пока об этом не хотелось. Всё завтра…

Я села в кресло рядом с лежащей на кровати дочерью, вытянула ноги и быстро уснула. Даже не слышала, как Лидэ провожала магистериуса.

Утром Авидея так и не пришла в себя. Я не знала, что делать!

“Господин Декстер Винн! Прошу Вас, попросите разрешение у королевы для моей встречи с её садовником! Рокайо Ганн”, - такую записку я передала госпоже Нобиус ещё до завтрака. Вторая записка ушла со стражем господину магистериусу.

Вскоре тот прибыл к нам, но его слова довели меня до слёз:

Я не знаю, чем Вам ещё помочь, госпожа Ганн! Если универсальное противоядие не сработало, то нужно что-то конкретное! То, что поможет именно против этого вещества! Но мы же не знаем, что попало в организм девочки. Укус ли это был, или пыльца с цветка… Здесь будет тяжело определить.

А жрецы Ады? Есть ли среди них кто-либо с таким даром, что мог бы увидеть это?

Я не знаю, госпожа Ганн… Жрецы тщательно скрывают свои умения, и пользуются ими в своих интересах. Помогут ли они? Я не знаю.

И тогда я написала ещё одну записку королеве, с просьбой ускорить мою встречу со жрецами Великой.

Рокайо, здравствуй! — перед обедом явился сам начальник охраны королевы. — Как ты?

Благодарю Вас, господин Декстер, более-менее… — я не горела желанием с ним любезничать, но пока мы живём во дворце, то я зависела от него. И вчерашний вечер это показал. Ещё меня посетила глупая обида на то, что мужчина, который мне начал нравиться, сделал свой выбор не в мою пользу. Он кинулся защищать не мои интересы, а интересы своей службы. Я понимала, что эта моя обида нелогична, но ничего с собой не могла поделать. Декстер Винн вчера увидел меня в первый раз, а на службе у королевы он много лет. И служба была ему дороже, чем я… А мне, если хотелось, то найти такого мужчину себе, чтобы никто и ничто, ни служба, ни другие женщины не были для него важнее меня! “Я просто много хочу, — подумала я, — но на другое не согласна!” Мне сразу вспомнился мой Тибольд. Он никогда не менял меня на свою работу! Если обстоятельства складывались так, что нужно было выбирать между временем, проведённым со мной, и новым походом в горы, он всегда выбирал семью. Разумом я понимала, что второго такого мужчину мне не встретить, но глупое сердце отказывалось соглашаться на меньшее. То доверие, которое изначально мне внушил Декстер Винн, быстро окончилось после сделанного им выбора не в мою пользу. Мои слова были любезными, но тон — холодным. Мужчина это понял.