Ожерелье Монтессумы - Жюльетта Бенцони
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ни разу! — со злостью ответил Адальбер. — В течение всех этих дней я водил ее по ресторанам, но так и не получил приглашения. Думаю, что я его и не получу.
— Отчего же?
— Госпожа Тиммерманс отказывается принимать меня под предлогом того, что в отсутствие ее дочери мой визит стал бы нарушением приличий. Приемов она также не устраивает. А очаровательная Агата не торопится покидать стены больницы, чтобы снова не попасть под горячую руку барона Вальдхауса. Расположение комнат на вилле «Аманда» мне неизвестно, поэтому пробраться туда мне также не представляется возможным. Особенно без помощника… Но Альдо в Париже! Замкнутый круг!
— Адальбер, друг мой, вы просто осел! — заявила План-Крепен, с видимым наслаждением выпив свою порцию горячего вина до последней капли.
— Вы что, лишились рассудка? — не выдержала маркиза. — Как вы посмели так разговаривать? Уважайте собеседника, черт побери! Вы вместе едва избежали опасности, но это не дает вам права…
— А нам бы хотелось, чтобы я сказала, что Адальбер увяз в шоколаде? Что он стареет и уже не тот, что прежде?
Мадам де Соммьер задохнулась от возмущения и не нашлась, что ответить. Адальбер, скорее оскорбленный, нежели огорченный, парировал:
— Благодарю вас, Мари-Анжелин! Теперь наконец мне стало известно ваше мнение обо мне!
Она наградила его лукавой улыбкой:
— Напрасно радуетесь, я так не думаю. Но божественный шоколад Тиммерманс стал волшебным любовным напитком Изольды[82], стоящей на пороге семидесятилетия! Уж не хочет ли эта дама женить вас на себе? Отсюда и ее забота о приличиях. Вспомните о Марии Тюдор и Филиппе II Испанском[83]…
— У меня нет никакого сходства с Габсбургом, да и она не настолько уродлива!
— Мы отвлеклись от темы! — прервала их перепалку маркиза. — К чему вы клоните, План-Крепен?
— Напрасный вопрос, маркиза! Мадемуазель дю План-Крепен полагает, что она хитрее меня!
— С вашей помощью я перехитрю кого угодно! -с апломбом заявила старая дева. — У меня есть план, но сначала скажите мне, сколько слуг на вилле «Аманда»?
— Трое: дворецкий, он же шофер, кухарка, которая живет в городе, и горничная. И что дальше?
— Я должна знать, когда у горничной выходной. Видите, все не так сложно, — добавила Мари-Анжелин с широкой улыбкой.
— Предположим. Но к чему все это?
— Вот что мы с вами сделаем…
11
ПЛАН-КРЕПЕН БЕРЕТ ВЛАСТЬ
На следующее утро Адальбер вернулся в Биарриц и поспешил в цветочный магазин, расположенный возле гостиницы «Дворцовая». Там он заказал роскошную корзину цветов и попросил доставить ее на виллу «Аманда». К цветам египтолог приложил письмо, полное раскаяния, над которым ему пришлось потрудиться не менее получаса. Он выразил искренние сожаления о том, что вынужден был покинуть госпожу Тиммерманс перед праздником, который сулил столько удовольствия, ради престарелого и очень любимого «крестного», предпочитавшего обращаться к врачам только на пороге выздоровления. Благодарение богу, происшествие оказалось не настолько серьезным, как можно было бы думать, и «крестный» отделался легким испугом. Уверенный в благополучном исходе, Адальбер вернулся, чтобы восстановить разорванную нить дружбы, которая стала ему так дорога. И далее в подобном же роде. Заканчивался этот шедевр лицемерия предложением заехать за госпожой Тиммерманс и отвезти ее ужинать туда, куда она пожелает.
Покончив с нудной писаниной, Адальбер вознаградил себя за труды прекрасной ванной. В ней он провел не менее полутора часов, время от времени доливая горячую воду и куря гаванскую сигару, что для него было верхом наслаждения. Ему было так хорошо, что он заснул.
Разбудил Адальбера телефонный звонок. Он выскочил из ставшей чуть теплой воды, в которой плавала выкуренная на три четверти сигара…
Ругаясь, словно грузчик, Адальбер натянул на себя махровый халат и бросился к телефону. Он успел снять трубку на седьмом звонке и поблагодарил про себя телефонистку отеля за терпение, когда узнал голос и легкий бельгийский акцент госпожи Тиммерманс.
— Ваши цветы великолепны, — сказала она, — но вы мне ничего не должны. Я все-таки поехала на ужин в Шиберта. Глупо было бы дать пропасть зарезервированным местам. По приезде я встретила старого друга, генерала де Пале, которому места не досталось. Я его пригласила, и мы провели очаровательный вечер. Их королевские величества были неповторимы, и король Альфонс…
— Вы обязательно расскажете мне все подробности этого вечера. Где вы предпочитаете поужинать?
— Мне искренне жаль, но сегодня вечером я занята. Милый генерал хочет во что бы то ни стало отблагодарить меня за мое вчерашнее приглашение. Это естественно, не так ли?
Адальбер остался недоволен ответом госпожи Тиммерманс.
— Печально… Могу ли я хотя бы справиться о здоровье баронессы?
— О, моя дочь выздоравливает, но она не хочет покидать клинику до тех пор, пока не исчезнут все видимые следы того, что ей пришлось пережить.
— Ее можно понять. Красивые женщины всегда очень хрупки. Вы… разрешите пригласить вас куда-нибудь послезавтра?
— Пока не знаю, но мы могли бы выпить по стаканчику в баре около полудня…
— Завтра?
— Нет, в четверг. Завтра меня ждет институт красоты. Надеюсь, что меня приведут в прекрасную форму!
— Вы совершенно в этом не нуждаетесь! — От льстивых ноток в собственном голосе Адальбера затошнило. — Хорошо, я согласен встретиться в баре, но оставьте для меня и вечер. Мне скоро придется вернуться в Париж…
— Уже?
— Да, пасхальная неделя закончилась, и у меня есть обязательства, которыми я не могу манкировать…
— Вы готовитесь к новым раскопкам?
— Это вполне возможно, а они требуют долгой и тщательной подготовки, как вы догадываетесь…
— Очень интересно. И какое место вы выбрали на сей раз?
— К сожалению, это не телефонный разговор. Вы даже не представляете, сколько шпионов в нашем маленьком мирке. Одно лишнее слово, и, оказавшись на месте, вы видите вашего конкурента, который приехал днем раньше! О, простите меня, одну минуту… В дверь стучат… Войдите! — крикнул Адальбер.
Вошел мальчик-посыльный в черно-красной с золотом форме. Он держал маленький поднос с письмом, адресованным Адальберу. Получив чаевые, мальчик откланялся и исчез. Египтолог вскрыл конверт и увидел крупный с завитушками почерк Мари-Анжелин. Он прочитал записку: «У горничной выходной каждый четверг. Придумайте что-нибудь, иначе придется ждать целую неделю!»
