Крепость Серого Льда - Джулия Джонс

Но тут в толпе закричали «ура», и образ, возникший в воображении Райфа, померк — он надеялся, что навсегда.

— Вот он идет! — провозгласил Юстафа голосом, легко перекрывшим шум толпы. — Лучший из всех, когда-либо пускавших стрелы во Рву. Бывший телохранитель императора страны Санканг, что за Дьявольским морем. Самый молодой из всех, чья стрела поражала Глаз горы Соми. Тот, кто убил двести человек на поле Синего Яка. Служитель Изалоры Мокко, Сверкающей Блудницы. Человек, первым проливший кровь Великого Серого Волка во Рву, — Танджо Десять Стрел!

Толпа раздалась, и Танджо вступил на поле битвы.

20

ИСПЫТАНИЕ

Он пострадал от ожога, первым делом подумал Райф. Лицо Танджо, пестрящее розовыми и коричневыми пятнами, было неестественно гладким в одних местах и безобразно вспучивалось в других. Кожа туго обтягивала левую сторону лба и лежала неровными складками на голове. В проплешинах виднелись круглые рубцы после заживших пузырей.

Райф вспомнил старого черноградца по имени Оди Строн. Как-то ночью, напившись у Большого Очага и разругавшись с женой, Оди вместо пива схватил с полки бутыль лампадного масла. Когда он поднес ее ко рту, туда попала искра, и горящее масло плеснуло ему в лицо. Кланники накрыли Оди медвежьей шкурой и затушили огонь, но когда шкуру сняли, вместе с ней отошла и кожа. Оди после этого прожил еще год, но лучше бы он умер сразу: все это время он мучился от последствий ожога, и другие кланники смотрели на него с отвращением.

От того же в свое время должен был страдать и Танджо, но дело скорее всего не только в этом. Лучник, подобный ему, не оказался бы в таком месте, если б у него был хоть какой-нибудь выбор.

Райф бросил взгляд на Юстафу, представлявшего Танджо зрителям со смаком сводника, расхваливающего продажную девку. Чему тут можно верить, а чему нет? Райф никогда не слыхал ни о Санканге, ни о горе Соми. В кланах не знали, что лежит за Дьявольским морем, — то немногое, что знал он сам, Райф почерпнул у Ангуса Лока.

Танджо был строен, тонок в кости, и его мускулы не поражали взгляд — ведь для того, чтобы посылать стрелы вдаль, нужна не столько сила, сколько собранность. Необгоревшие участки его медно-оливковой кожи не имели растительности и блестели от втертого в них масла. Сохранившиеся на голове волосы были черными и прямыми, глаза напоминали темные сливы. Они сразу притягивали внимание, эти глаза, продолговатые и холодные, как у хищной птицы.

Он поклонился в пояс, все время глядя на Райфа. Жесткий шелковый кушак, плотно охватывающий грудь Танджо, наводил на мысль о многочисленных ранениях в спину, и за него были заткнуты десять стрел. От белоснежных гусиных перьев они плавно сужались к острию и блестели от ярко-красного лака. Плетеные ленты, окрашенные в такой же цвет, связывали волосы Танджо в мелкие пучки. Он не пытался скрыть проплешин у себя на черепе.

Райф ответил ему на поклон. Какой-то миг они оба составляли островок спокойствия в неспокойном море толпы. Райф, не слишком склонный верить тому, что наговорил о Танджо Юстафа, теперь изменил свое мнение. Уверенность, с которой держался этот человек, говорила о великих свершениях.

— К оружию, лучники, и начнем, — сказал Юстафа.

Райф отвел глаза первый. Взгляд Танджо пронизывал его насквозь — воля прославленного лучника к победе проявлялась даже и в этом. Мелочь, казалось бы, но первый успех тем не менее остался за Танджо.

Мальчик, повинуясь знаку Юстафы, подкатил к ним покрытую тканью тележку, и толпа затихла в ожидании. Пухлые пальцы Юстафы отдернули желтый промасленный холст.

— Райф Дюжина Зверей пришел к нам без лука и без средств к изготовлению оного. Поэтому я взял на себя труд предложить ему три на выбор. — Юстафа помолчал, дав собравшимся время оценить его старания. — Выбирай тщательно, орлиец. Хороший лук еще не делает стрелка мастером, но плохой способен его погубить.

Три лука, уже с тетивами, лежали рядом на дубовых досках. Южный двояковыгнутый, клановый тисовый и плоский, из вяза. Два последние цельные, первый сборный, из вклеенных в дерево рога и жил. Первым внимание Райфа привлек клановый лук. У Дрея был похожий, высушенный в печи, гнутый вручную, тонкий как хлыст и гибкий как китовый ус. В последний раз Райф видел его в день гибели отца, и это заставило его перевести взгляд на плоский лук, толстый и прочный, на несколько ладоней короче настоящего длинного лука. Испытанное оружие горцев-пастухов. Сломать его нелегко, и пущенная из него стрела способна остановить напавшего на стадо волка. Но для больших расстояний он не годится. Южный — иное дело. Легкий, причудливо выгнутый, с роговой рукоятью, образующей так называемые два горба. Такими, по словам Баллика Красного, были вооружены воинственные орды, вторгшиеся когда-то в бескрайние степи Дальнего Юга. Баллик редко хвалил что-либо чужеземное, но к воинам, стрелявшим из двугорбых луков, относился уважительно. «Они умели стрелы пускать», — признавал он, а в его устах это значило многое.

Который же из трех выбрать?

Райф бросил быстрый взгляд на Юстафу, но тот воздел глаза к небу, говоря всем своим видом, что ничего подсказать не может.

Танджо тем временем принял лук от малолетнего мальчика, по виду своего сына. Мальчик с торжественным поклоном подал отцу шестифутовый лук на шелковой подушке с вышивкой и кистями. Ребенок был красивый, с гладкой кожей и большими, жадными до знаний глазами. На месте мочки его правого уха осталась аккуратная полукруглая выемка. Это скорее всего сделал сам отец, чтобы уберечь мальчика от более тяжкого увечья.

При виде лука Танджо все прочие мысли вылетели у Райфа из головы. Оружие было сделано из тонких, как лепестки, слоев дерева и рога. Тонкий, как тростинка, с едва заметным обратным выгибом и чуть отогнутыми краями. Рукоять темно-синяя и украшена узором из молочно-белого серебра.

Сулльский лук.

Райф ощутил странный трепет в животе. Этот лук он выбрал бы не раздумывая. Он еще лучше и красивее того, который дал ему Ангус Лок, — того, который Райф потерял на южных склонах Горьких холмов. Райф прямо-таки чувствовал натяжение его тетивы и гибкое сжатие многочисленных слоев. Он представил себе, как накладывает на этот лук Искательницу Кладов... и это так подействовало на него, что перед глазами все поплыло, и Райфу пришлось ухватиться за тачку. Боль в урезанном пальце ворвалась в его мысли, и что-то — какое-то знание или проблеск будущего — ускользнуло от него, как испуганный зверек.

Увечные, затаив дыхание, тихо переговаривались. Все они видели, как он пошатнулся, но Райф не знал, приятно им это или противно, — видел лишь, что это взволновало их, как волнует охотника кровь подраненного зверя.