Правда о Первой Мировой войне - Генри Лиддел Гарт

В течение следующего часа британские миноносцы действовали с беспримерной лихостью, но и сами несли поражения. Легкий крейсер «Эльбинг» был протаранен германским линейным кораблем «Позен» и стал тонуть, а британский миноносец «Спипфайр» оказался достойным своего имени, протаранив германский линейный корабль «Нассау». После этого дерзкого и отчаянного поступка миноносец не только ушел целым и невредимым, но и унес на своем носу как вещественное доказательство своей удали длинную полосу брони «Нассау».

Германский флот еще раз отошел, но около 11 часов 30 минут вечера, переменив курс, ринулся вновь вперед и на этот раз прорвался, хотя британские «шершни» тревожили его более часа, а германцы поплатились четырьмя кораблями.

Британские миноносцы и легкие суда проявили много геройства, но мало ума. Единственное поступившее к Джеллико донесение об этих стычках было от Гуденефа. Послано оно было в 10 часов 15 минут вечера. Поскольку радио на «Саутгемптоне» было снесено снарядом, донесение попало к Джеллико лишь в 11 часов 38 минут вечера. Можно найти еще некоторое оправдание легким судам, которые вели горячий бой с противником и потому не сумели послать донесения. Однако даже те суда, которые не вели боя, ни одним словом не обмолвились о том, что они видели.

5– я боевая эскадра Ивен-Томаса также была позади главных сил «Большого флота», образуя промежуточное звено. Она великолепно знала о непрекращавшихся атаках, а два концевых линейных корабля фактически видели, как несколько германских линейных кораблей «на всех парах уходили на восток». Но с небрежностью, которая кажется невероятной, если бы она не была горьким фактом, никто не позаботился и слова послать главнокомандующему, находившемуся впереди.

Но разве совсем не поступало разведывательных донесений, которые могли бы усилить подозрение Джеллико и, основываясь на которых, он мог бы действовать?

Джеллико получил два сообщения, посланные Адмиралтейством. Это были перехваченные радиодонесения германцев. Первое указывало расположение германского флота к 9 часам вечера. Сообщение это не имело ценности, так как из-за ошибки позиция, указанная в нем, была явно неверной. Это обстоятельство заставило Джеллико недоверчиво отнестись и ко второму сообщению, которое, к сожалению, было чересчур верным. В нем устанавливалось, что германскому флоту в 9 часов 14 минут вечера был отдан приказ отплыть домой, и указывались диспозиция, курс и скорость хода. Но из-за другой несчастной случайности в нем был пропущен наиболее важный факт, заключавшийся во многих других донесениях противника, которые здесь были сведены в одно, а именно – что Шеер просил на рассвете провести воздушную разведку близ Хорне-Рифа. Это, безусловно, достаточно ясно говорило, что он хочет воспользоваться этой лазейкой. Сообщение это было получено в 11 часов 05 минут вечера и прочтено после расшифровки около 11 часов 30 минут.

Другое донесение пришло Джеллико около 11 часов 30 минут вечера и, таким образом, было прочтено уже после получения сообщения Адмиралтейства. Оно было прислано легким крейсером «Бирмингем» и гласило, что «замечены бронированные крейсера, видимо неприятельские, отходящие на юг и на запад». К несчастью, «Бирмингем» заметил их в тот момент, когда они уходили от атаки британских миноносцев.

Если Джеллико не был склонен доверять сообщению Адмиралтейства, которое не побудило его ни к каким действиям, то вполне естественно, что два последние донесения, поступившие от «Саутгемптона» и «Бирмингема», только усилили его сомнения. Интересно, но нелегко объяснить, почему Джеллико так упорно не хотел принять явных указаний на боевые действия, завязавшиеся позади. Ведь, помимо этих двух донесений, слышали возникшую перестрелку, а вспышки выстрелов видны были как на его флагманском судне, так и на других кораблях. Огонь этот явно велся легкими орудиями. Правда, это еще не говорило о присутствии линейных крейсеров противника, но не являлось и доказательством того, что их тут не было, так как крейсера, завязав ночью бой с легкими британскими силами, вполне естественно должны были ввести в дело свое более легкое вооружение.

Любопытен и тот факт, что Джеллико сделал только одну попытку, а именно в 10 часов 46 минут вечера, запросить, что является причиной стрельбы, а формулировка его сигнала навязывала предвзятую мысль, что это была просто атака миноносцев противника. Таким образом, можно прийти к выводу, что если отсутствие у Джеллико ясного понимания обстановки является результатом небрежности его подчиненных, то недостаток подозрительности всецело лежит на его ответственности. Это и спасло Шеера.

Но пока германский флот не оказался в безопасности и на свободе, произошло еще одно более серьезное столкновение. В тусклом предрассветном освещении приближение врага заметила XII флотилия миноносцев капитана Стирлинга. Стирлинг (как исключение, когда это должно было быть правилом!) послал по радио одно донесение Джеллико в 1 час 52 минуты ночи, до того, как он вступил в бой с противником, а другое – во время самого боя. Атакой его миноносцев был потоплен германский линейный корабль «Поммерн» – это было больше, чем удалось всему «Большому флоту» англичан.

Но донесения не дошли до Джеллико. Таким образом, британский «Большой флот» безмятежно продолжал крейсировать, держа курс на юг, а германцы в это время были уже на пути домой. Когда стало рассветать, то Джеллико в 2 часа 39 минут утра повернул кругом и поплыл на север, надеясь увидеть германский флот, а нашел пустое море. Затем пришло новое сообщение от Адмиралтейства, в котором говорилось, что германский флот находится близ Хорнс-Рифа. На этот раз сообщению поверили. Поискав отставшие суда противника и не найдя их, «Большой флот» в свою очередь направился домой.

В общем итоге он потерял: 3 линейных крейсера, 3 броненосных крейсера и 8 миноносцев. Германцы потеряли: 1 линейный крейсер, 1 линейный корабль[46], 4 легких крейсера и 5 миноносцев. Потери британцев в офицерах и матросах составили 6097 погибших; пленных не было. Германцы потеряли 2645 моряков погибшими и 174 пленными.

В конечном счете ценность единственного морского «сражения» мировой войны была во всех отношениях ничтожна. Установить какую-либо связь между этим сражением и окончательной и бескровной сдачей германского флота, последовавшей 2,5 года спустя, абсурдно, а говорить об этом смешно.

Если Ютландский бой мог воодушевить германцев искать решительного столкновения в открытом море, то вместе с тем он должен был и разочаровать их. Немцы выиграли свою первую ставку, поставив ее на свои крейсера, а их отличная артиллерийская стрельба дала им честь оказаться «вне конкурса». При второй ставке их обошли, а поставив третью ставку, они выкинули несколько хитрых ходов, пока игра не была сорвана.

Как молодое и еще неопытное создание, германский флот, безусловно, чувствовал себя слабее флота, который мог похвастаться непревзойденным списком побед и нельсоновскими традициями. Ютландский бой рассеял этот страх неопытного «новичка» перед известным «неизвестным».

Через 3 месяца германский флот вновь сделал смелую попытку захватить врасплох британцев. Под прикрытием воздушных дозоров германский флот 19 августа подошел почти вплотную к английскому побережью с целью обстрелять Сандерленд и на эту приманку заманить к югу «Большой флот» в ловушку, где его поджидали подводные лодки. Бой опять был сорван чрезмерной осторожностью и случайным происшествием. Один из передовых крейсеров Битти подорвался на мине, и Джеллико, подозревая, что впереди устроено новое минное заграждение, повернул обратно, держа в течение двух часов курс на север. Когда он вновь лег на юг, германский флот уже ушел. Уход его был вызван тем, что Шеер получил сообщение о приближении крупных британских сил. В самом деле с юга подходила эскадра легких крейсеров из Гарвича, и Шеер сгоряча решил, что это «Большой флот». Если это было верно, то британский флот не только избежал его западни, но в свою очередь угрожал теперь отрезать германский. Поэтому Шеер повернул домой.

Для британского флота было бы лучше, если бы Ютландский бой вовсе не происходил. Он, безусловно, подорвал в глазах союзников морской престиж Британии и поколебал доверие к нему в самой стране. Этому не могли помочь отдельные геройские поступки и тот факт, что Британия не потеряла своего господства на море. Господство это обеспечило неизбежное падение сил Германии и неспособность ее продолжать войну. Но победоносного, решающего морского сражения не было, и оно не помогло, как должно было помочь, сократить тяжелый и дорогой процесс изнурительной бойни на суше. Ютландское сражение просто обеспечило то, что фактически уже было обеспечено и без сражения, поскольку британский флот сохранял свое пассивное превосходство сил и раньше.