Ларец Зла - Мартин Лэнгфилд

— Понимаю.

— Ты нащупал эту связь, но не открыл ее. На самом деле ты знал о ее существовании всю свою жизнь, просто отказывался верить в собственное знание.

— Пожалуй.

— Ты приближаешься в своем развитии к тому этапу, на котором количество перерастает в качество, — продолжал Хорас. — Тайны, которые тебе уже открылись, покажутся мелкими и незначительными в сравнении с теми, которые скоро тебе откроются. Ты как будущий священнослужитель, который готовится пройти обряд рукоположения. До сих пор ты верил в чудо, а совсем скоро станешь его свидетелем. Тебе предстоит пройти очень важное испытание — испытание разума.

— Пойдем быстрее. Я получил сообщение про новый пункт. Кэтрин сейчас наверняка направляется туда же.

— Я знаю. Но если ты встал на истинный Путь, то не можешь идти по нему быстрее, чем это необходимо. Соблюдай равновесие во всем.

— Хорошо.

— Говори, что ты думаешь сейчас об Адаме.

— Мне кажется, он из последних сил пытается противостоять давлению, которое на него оказывается, но проигрывает. Я это чувствую. Я это видел.

— Адам очень отважный человек. Еще?

— Кэтрин ушла от меня после того, как я признался ей, что переспал с Терри. Кэтрин угрожает опасность. Она ведет двойную игру, пытаясь помочь Адаму справиться с Йуну и Минотавром, который поселился в его душе. А Терри прячется и охвачена паникой. Она считает, что Адам ей больше не защитник, а совсем наоборот. Кэтрин заняла в его сердце то место, которое раньше принадлежало ей. Он не нуждается в ней больше и хочет ей зла. Терри боится. Ей очень страшно.

— Она боится Адама, но и надеется на него. Она не может быть с ним, но и не может себе позволить потерять его, — проговорил Хорас. — Почему?

— Она беременна. Я знаю. И это ребенок Адама. Я видел нить, которая связывает всех нас между собой: меня, Адама, Кэтрин, Терри. А еще я видел чью-то тень. И ребенка. Но я не понимаю одного — она беременна, но это странная беременность. Стоит мне подумать о ней, потянуться мыслями к Терри, и мне начинает казаться, что этой беременности как минимум год. А ведь я поначалу думал, что всего несколько дней. Я даже предполагал, что это мой ребенок. Как такое может быть?

— Ты говори, говори. Пока не задавай вопросов.

— Хорошо. Еще меня занимает тот рисунок, который образовался в результате моих блужданий по Манхэттену в поисках ключей. У меня дома есть карта города, на которой я отмечаю все пройденные мной маршруты. И в этом рисунке центральное место занимает прямая линия, похожая на становой хребет. Она тянется с юга строго на север — от обелиска у часовни Святого Павла до другого, что напротив «утюга». Я проследил, куда она может привести меня дальше, и понял, что она упирается прямо в обелиск, который установлен в Центральном парке.

Роберт достал из кармана путеводитель по Нью-Йорку, карандаш и наспех начертил тот узор, который так долго рассматривал в своем кабинете.

— Не знаю, что это такое и как к этому относиться. Узор явно не закончен. Тут есть полный треугольник внизу и две поперечины севернее. Я так понимаю, что сегодня вечером мне придется прочертить третью поперечную черту.

Часовня Святого Павла. Мерсер-стрит. Томпкинс-сквер-парк. Вашингтон-сквер-парк. Уродливый дом детской писательницы. Юнион-сквер. Фонтанчик на детской площадке. Обелиск напротив «утюга». Духовная семинария в Челси.

Третья поперечная черта должна была соединить штаб-квартиру ООН с публичной библиотекой.

— Прекрасно. Ты создаешь узор, который носит название «Древо жизни». Оно поможет тебе в конечном итоге справиться со всеми тайнами и загадками и укажет верный путь. Сегодня вечером к этому узору действительно добавится еще один фрагмент. Но ты знаешь, что испытание разума не последнее. Потом будет еще одно. И лишь после него тебе откроется шанс покончить с Марифатом.

— Ты даешь мне лишь крупицы информации. Я хочу знать и понимать больше.

Они продолжали идти по туннелю, а беловолосый старик по-прежнему держался позади на некотором отдалении, не отставая, но и не приближаясь.

— Древо жизни — одно из самых древних и мощных средств духовного совершенствования из всех, которые когда-либо были известны человечеству. Для непосвященных это просто картинка и не больше.

— Как это работает?

— Древо жизни указывает тебе на истину. Это подсказка и одновременно карта. Оно было известно еще во времена египетских фараонов. Создатель Марифата не зря использовал именно его очертания для того, чтобы разбросать по городу свои ключи. Древо способно усилить эффект от взрыва. Во много раз. И я сам использовал этот образ, когда намечал для тебя Путь, который тебе необходимо пройти…

— Дорисуй мне этот узор.

— Хорошо, — неожиданно легко согласился Хорас и забрал у Роберта карандаш. — Смотри. Каждый уровень Древа — твое очередное испытание. В самой высшей точке находится уровень, смысл которого на словах объяснить невозможно. Это череда бесконечностей, которую мы также исследуем с тобой перед тем, как ты дашь свое генеральное сражение.

— Где этот уровень находится?

— В Центральном парке.

— Мне нужно разыскать Кэтрин и Терри. Древо поможет мне как-то в моих поисках?

— Поможет.

Они дошли по туннелю до того места, где находился выход на Сорок вторую улицу. Там же был врезан в стену огромный — в человеческий рост — компас, выложенный из стеклянной мозаики. С компаса им улыбался моложавый Альберт Эйнштейн.

Хорас подвел к нему Роберта.

— Ты, конечно, слышал, что у Эйнштейна есть теории о связях, которые существуют в пространственно-временном континууме, и о том, что при определенных обстоятельствах пространство и время могут изменять свою форму и свое течение.

— Конечно.

— И о том, что энергия и материя подобны друг другу и одно может превращаться в другое? И что в случае, если мы говорим об атомной бомбе, это превращение будет иметь весьма и весьма разрушительные последствия?

— Да, я в курсе. Ты хочешь сказать, что Марифат — атомная бомба?

— Нет, что ты! Марифат — нечто гораздо более страшное, чем атомная бомба. Идем дальше.

Они сделали несколько шагов, и им открылась новая мозаика — еще одна окружность, врезанная в стену. Это был портрет молодой женщины, которая держала в руках огненную чашу, а позади нее искрилось черное звездное небо. По сторонам от этого портрета в стене были врезаны еще две малые окружности.

— Эта мозаика изображает силу стихий, — сказал Хорас. — В какой-то степени это карта тех испытаний, которые ты уже прошел: земля, вода, огонь, воздух и эфир.

— Мне предстоит сегодня пройти испытание разума. А какое будет последним?

— Испытание духа.

— В чем заключаются эти два испытания?

В этот момент Роберт увидел второго Йуну, который шел им навстречу.

— Хорас!

— Я вижу, сюда.

Они повернули назад, к мозаике с Эйнштейном. Первый Йуну, к которому они теперь приближались, остановился, и губы его скривились в легкой снисходительной полуулыбке. А Хорас и Роберт тем временем поднялись по лестнице в переход под Сорок седьмой улицей и затем свернули направо.

— Когда их станет трое, мы будем с ними драться, — сказал Хорас. — А теперь слушай и не отвлекайся. Предпоследнее испытание устроит экзамен твоему разуму и заставит его полностью открыться. Я говорю сейчас не только об интеллекте и твоем сознании, но и обо всем комплексе бессознательного, что запрятан в твоей голове. И когда это произойдет, реальность, которая нас окружает, изменится навсегда. Точнее, ты увидишь ее иначе. Выдержав испытание эфира, ты доказал, что способен менять мир силой своей воли. Теперь тебе нужно подняться на новый уровень и осознать, что ты и окружающий мир — это одно и то же. Единое целое.

— Как я это осознаю?

— Это нельзя объяснить, это надо пережить. Это будет озарение, как мгновенная и мощная вспышка. Лишь тем, кому удалось пройти пять предыдущих испытаний, дано остаться после этого в живых.

— Я должен буду разрешить какую-нибудь дилемму, как в первых испытаниях?

— Разумеется. Шестое испытание наделит тебя силой целителя, и тебе придется сделать выбор между двумя вариантами — излечить или убить врага. Если ты сделаешь правильный выбор, тебе будет дарован шестигранный ключ и в тебе прибавится света.

Двое Йуну неспешно поднимались по лестнице в их сторону. Роберт и Хорас свернули к выходу на железнодорожные пути номер 32–33. По дороге они задержались у еще одной мозаики.

— Всего здесь их около десятка, — сказал он. — На этой изображена Персефона, которую заточили в Царство мертвых, после того как она вкусила три зернышка граната. Довольно суровое наказание за такой малый грех, не так ли? Это древнегреческий миф, который не является оригинальным. Он пересказывает более древнюю легенду о царице Инанне, известной также под именем Иштар.