Нашествие - Андрей Левицкий

Окно было широкое — Сотник, Лабус, Курортник и Леша смогли встать перед ним, рядом со светловолосым. Яков с Багрянцем отошли к стене, поглядывая на «бычков» и круглолицего, вставших у железной двери. Яков левой рукой сжимал автомат.

Игорь негромко произнес:

— Скажи своим парням, чтоб смирно себя вели.

— Так и вы смирно себя ведите! — со смешком откликнулся светловолосый. Оглянулся и добавил: — Слышали? За стволы не хватайтесь.

По тротуару вдоль ряда брошенных автомобилей к зданию катила небольшая машина, которую лучше всего можно было описать, как «железный куб на колесах». Впереди горела фара. Машина громко тарахтела, звук далеко разносился по темнеющей улице.

— Такого у них раньше не видел, — сказал Курортник.

— Варханская техника, — проворчал Лабус. — Щели впереди смотровые… Я бы из СВД смог попасть, но она в автобусе.

Машина остановилась, фара погасла. Раскрылась дверца в броневом колпаке, наружу вышли двое вархан, огляделись и стали вручную закатывать машину за угол соседнего со «Старбайтом» дома. На одном чужаке был длинный халат с меховой оторочкой, на втором, обладателе лохматых темных волос — плащ, а под ним широкие шаровары. У обоих за спинами рюкзаки, оружия не видно, хотя оно могло прятаться под плащом и халатом.

Они поспешили к «Старбайту», на ходу оглядываясь. Лабус поднял «бизон» к плечу, Ростислав Борисович потянулся к пистолету в кобуре, и тут Леша воскликнул:

— Это ж Кирюха! Якуша, глянь!

Яков протиснулся между ними, достал из кармана очки, нацепил на нос.

— Зрение у меня уже не… Да, он! Не стрелять!

— Кирилл Мерсер? — удивленно произнес светловолосый. — Откуда вы его знаете?

Двое снаружи свернули к дверям, исчезнув из поля зрения.

— Откуда? — повторил Ростислав Борисович, отворачиваясь от окна.

— Просто столкнулись с ним, — пояснил Яков. — Кирилл и указал нам это мес…

Хлопнула дверь, раздались шаги. Сотник, Курортник и Лабус, разом включив фонарики, пустили лучи в лица двоих, появившихся в коридоре.

Кирилл сощурился, Явсен прикрыл глаза левой ладонью — правую руку, кое-как перемотанную куском тряпки, он сунул за пазуху.

— Кирюша! — оттолкнув охранников, Яков бросился к нему, схватил за руку и потащил в сторону от Явсена. — Я думал, ты погиб! Молодец, выжил, не запропал в кутерьме этой!

— Я… — начал Кир. — Что они делают?!

— Лежать! Мордой в пол! Не шевелиться!

Курортник с Лабусом одновременно бросились к чужаку, который недоуменно заморгал — и, получив подсечку, свалился на колени. Тычок прикладом в затылок опрокинул его лицом вниз; Костя присел, вывернул его руки за спину и щелкнул наручниками, в то время как Алексей контролировал, целясь вархану в голову.

— Эй, вы чего! — закричал Кир. — Это не… Он — пеон, он мне помог!

— Знаем, что пеон, — отрезал Сотник.

Кирилл недоуменно повернул к нему голову.

— Откуда?

— У нас, Кирюха, уже один был, тоже так доброжелательно себя вел, улыбался, падла, — вступил в разговор Леша. — А потом сбежал, чуть Якушу не пришиб.

— Но он помог мне сбежать из их лагеря! И он Айзенбаха откуда-то знает — спрашивал про него, хотел встретиться! И… Лагойда?

Кир замолчал, наконец разглядев светловолосого мужчину, стоящего за спиной Игоря Сотника, в полутьме в углу коридора.

— Да, Кирилл, — улыбаясь ответил тот, и Яков заметил, как Кир сжался, подавшись назад.

Ростислав Борисович Лагойда вышел из-за Игоря, продолжая улыбаться. Только теперь в улыбке этой появилось что-то неприятное, почти отталкивающее.

— Так что ты говоришь: этот вархан спрашивал про шефа? — Лагойда шагнул к Кириллу. — И ты привел его сюда?

Все обернулись к окну, когда с улицы донесся рокот. Там зажглась фара, потом другая, третья, четвертая… Машины одна за другой выруливали из-за поворота впереди двигался трактор с массивным, немного приподнятым скребком, в котором лежали обломки скамейки, урна, куски асфальта и поверх всего этого — большой мотоцикл.

— Тачанки там, — объявил Багрянец, прижавшийся лбом к стеклу. — Три штуки… нет, четыре! И еще такие ж маленькие тачки, ну, вроде той, на которой эти двое прикатили. О, и БТР за ними, прям по тротуару, надо ж, втиснулся!

Лагойда схватил Кира за шиворот, потянул на себе и прошипел:

— Ты их за собой привел.

— Нет! — ответил Кирилл. — Они не могли… Не за нами, мы оторвались — они не могли нас проследить!

— Врешь. Ты и этот, который с тобой пришел, вы оба шпионы! Предатели!

Ростислав Борисович охнул, когда Кирилл указательным пальцем ткнул в локоть той руки, которой Лагойда сграбастал его за шиворот. Пальцы светловолосого разжались сами собой, он схватился за локоть. Кир отступил на шаг, взявшись за катану.

— Мы не приводили их за собой! — громко повторил он, переводя взгляд с Лагойды на Сотника, с того — на Якова, а после на Лешу. — Но Явсен, то есть этот пеон, знал про Айзенбаха. Это значит, что про него могут знать и другие… Только почему? — голос его стал недоуменным. — Что им всем надо от Артемия Лазаревича? Это он послал меня выкрасть инфу, он хотел, чтобы я запустил в лабораторные машины вирус… Что все это значит?

Снаружи гудели двигатели и раздавались голоса вархан.

— Отступаем, — сказал Игорь. — Через парковку во дворе, потом…

Его голос заглушили взревевшие моторы. Три тачанки и четыре бронецикла рванулись вперед, разъезжаясь, из других машин посыпали чужаки. Две тачанки сразу свернули во двор, и спустя несколько секунд здание было окружено. Со всех сторон лучи фар уперлись в него — стоящие в коридоре присели, чтобы их не было видно в окно.

Явсен, лежащий со скованными за спиной руками, поднял голову.

— Лазарич! Явсен, Лазарич — говорить! Важно! Важно говорить!

Манкевич с Партизановым и Миша нырнули в проем железной двери. Сидящий на корточках Курортник, заглянув на темную лестницу, спросил у Лагойды:

— У вас есть гранатометы? Ручные гранаты, какие-то пулеметы?

— Нет, — сказал тот. — Из автоматики только АКСУ и ПМ.

— А другой выход из подземного этажа?

— Один есть. Только его завалило.

— Капитан, мы там в ловушке будем, — сказал Костя.

— Мы уже в ловушке! — отрезал Игорь. — Все вниз, запремся. Могут не найти, хотя если они специально именно сюда приехали… Все равно нам сейчас больше некуда. Лабус, Курортник — тащите пленного.

У Хорька был бинокль, пьезо-ружье, АКСУ, пистолет, несколько запасных магазинов, кока-кола и печенье — а значит, Хорек был во всеоружии.

Когда он вместе с Лешей бежал по школьному коридору, то вдруг понял, что сделал. Из-за него враги узнали, что в школе кто-то есть, из-за него все могут погибнуть — и Леша, и Лабус, и Сотник тоже! Командир погибнет из-за Хорька! А если спасутся — как он покажется им на глаза? Лабус молча дернет себя за ус, Сотник глянет хмуро и отвернется… а потом они прогонят Хорька. Кинут его, как кинула мамка, а за ней и батя, уйдут — навсегда! И снова он будет один.

Снаружи донеслись выстрелы, потом рвануло. Леша спешил дальше, кашляя, прижимая кулак ко рту. Хорек приотстал. Потом еще. А когда старик достиг конца коридора, нырнул в дверь одного из классов.

Ряды парт, чистая доска, учительский стол с деревянным стаканом, из которого торчат карандаши с ручками. Хорек ненавидел школу. Ненавидел почти так же, как батю, когда тот напивался.

Звуки выстрелов стали тише, но тут же снова усилились. Зарокотали моторы. Пыхтя под весом оружия, он пересек класс, отдернул занавеску. И присел, когда мимо, совсем рядом, пронеслась тачанка с тремя врагами. Машина мгновенно исчезла из виду, но он разглядел силуэты варханов и оружие в их руках… Демоны, вот, кто они такие. Городские демоны. Про них говорил сын заводского электрика, нервный дерганый Димон, самый умный в их компании, когда они сидели на чердаке и резались в карты, пока не начало вечереть, и когда карт уже стало совсем не видно, Димон под шелест дождя и тихий клекот голубей где-то в глубине большого бетонного чердака стал рассказывать про городских демонов. Они выглядят как люди, только странные. Они маскируются — часто и не отличишь. Некоторые бомжи — демоны. Они живут в канализациях, в подвалах, выходят на свет вечером, рано утром, во время дождя. В сумерках. Крадут людей, чаще — детей. Пьют их кровь и едят мозги.

Еще Димон говорил, что демоны ждут Знака. Знак будет означать, что началось Время Демонов. Тогда они захватят город.

Тут как раз в темных глубинах чердака что-то зашелестело, всем стало страшно и, чтобы скрыть это, над Димоном начали смеяться. А потом Хорек, Генка и Васек принялись его бить, чтоб отомстить за страх. У Димона, конечно, тут же случился приступ э-ли-пепсии, и Хорьку с Васьком пришлось потом вести его домой. А через два месяца старший брат Димона кого-то покалечил в драке на пустыре, его посадили, и вскоре семья их куда-то переехала.