О, счастливица! - Карл Хайасен

Бернард Сквайрз из последних сил сохранял спокойствие и высокомерие.

– Блеф – пустая трата времени, – пробормотал он.

– Совершенно с вами согласен. – Из нагрудного кармана Моффит достал визитную карточку и подал ее Сквайрзу. – Вот журналист, который займется статьей. Он, видимо, на днях вам позвонит.

Рука Сквайрза дрожала, поэтому он шлепнул карточку на стол. Она гласила:

– Настоящая скотина, – добавил Моффит. – Вам понравится.

Бернард Сквайрз схватил визитку репортера и разорвал ее пополам. Предполагалось, что жест будет презрительным, но агента БАТО он, кажется, изрядно позабавил.

– Так что, мистер Тарбоун не против почитать о себе в прессе? Это хорошо. Таким ребятам, как он, необходима толстая шкура. – Моффит поднялся. – Но вам, Берни, пожалуй, стоит предупредить его насчет Грейнджа.

– О чем именно?

– Очень консервативное местечко. Народ здесь, похоже, всерьез относится к религии. Куда ни пойди – всюду поклоняются то одной, то другой святой штуке, не замечали еще?

Сквайрз угрюмо подумал о калеке с кровавыми дырками в ладонях и странной паре, распевающей среди черепах.

– Люди здесь, – продолжал Моффит, – не очень-то жалуют грех. Ну то есть вообще не выносят. Из чего следует, что от гангстеров они вряд ли будут без ума, Берни. От гангстеров из Чикаго или откуда угодно. Когда эта история появится в газете, не ждите большого торжественного приема в честь этого вашего Ричарда Ледоруба. И еще не стоит ждать, что отцы этого города будут из кожи вон лезть ради ваших строительных разрешений, прав на использование канализации и так далее. Понимаете, о чем я?

Бернард Сквайрз держался прямо, обоими локтями тыча в спинку стула. Он чувствовал, как агент расхаживает туда-сюда у него за спиной, потом услышал, как повернулась дверная ручка.

– Вопросы есть? – раздался голос Моффита.

– Вопросов нет.

– Отлично. Пойду поищу дам. Приятно было с вами поболтать, Берни.

– Да пошел ты! – пробормотал Сквайрз.

Дверь за спиной открылась, и по холлу разнесся хохот Моффита.

Не вставая, Деменсио заметил:

– Вы рано. А где наша счастливица?

– У нее встреча, – сказал Том Кроум.

– Деньги привезли?

– Само собой.

Триш пригласила их внутрь. За кухонным столом творилось нечто странное: она и муж в желтых латексных перчатках оттирали панцири малюток-черепах.

Кроум взял одну черепашку, на которой было нарисовано бородатое лицо.

– Только не спрашивайте, – сказал Деменсио.

– А это, собственно, кто?

– Один из апостолов, может – святой. Совершенно не важно. – Деменсио печально полировал крошечный панцирь.

Триш добавила:

– Краска отлично сходит от «Уиндекса» и воды. Вреда им не будет.

Том Кроум осторожно поместил рептилию в аквариум к остальным:

– Помощь нужна?

Триш сказала – нет, спасибо, уже почти закончили. И сообщила, как сильно они привязались к маленьким шельмецам.

– Они будут есть у вас прямо из рук.

– Да что вы?

– Латук и даже сырой гамбургер.

– Моя жена хочет сказать, – вмешался Деменсио, – что у нас к Джолейн предложение. Мы были бы признательны за возможность…

– Возможность чего?

– Купить их. Все сорок пять. Две штуки за всю кучу – как, сойдет?

Этот человек не шутил. Он хотел владеть черепахами.

– У них тут будет хороший дом, мистер Кроум, – прочирикала Триш

– Нисколько не сомневаюсь. Но я не могу продать их, извините. Джолейн уже все решила.

Пара явно была разочарована. Кроум достал бумажник.

– Запросто себе таких же наловите. Озера ими кишат. Деменсио покивал:

– Да, да. – Он дочистил последнюю черепаху и отошел к раковине вымыть руки. – Говорил я тебе, – буркнул он жене.

Том Кроум заплатил черепашьим нянькам стодолларовыми купюрами. Деменсио взял деньги не считая – работа Триш.

– Может, кофейный пирог? – предложила она.

Кроум с удовольствием согласился. Он предполагал, что

Джолейн будет какое-то время занята в агентстве недвижимости. К тому же он чувствовал, что после краха семейного черепашьего предприятия нужно вести себя дружелюбно. Чтобы подбодрить Деменсио, он сказал:

– Мне нравится, что вы сделали с Мадонной. Эти ее красные слезы.

– Да? По-вашему, похожи на настоящие?

– Стопудово как из вены.

– Пищевой краситель, – призналась Триш. Она положила перед Кроумом два куска кофейного пирога с грецким орехом и корицей. – У нас на правильный подбор смеси целый день ушел или вроде того, – добавила она, – но мы справились. Больше ни у кого во Флориде нет такой, чтобы плакала кровью. Душистой кровью! Вам масло или маргарин?

– Лучше масло.

Деменсио сказал, что скоро прибудет первый утренний автобус с христианскими паломниками.

– Из Южной Калифорнии – ну, знаете, адский огонь и сера, чертовски трудная толпа, – задумчиво размышлял он. – Если уж они на это западут, мы тогда окончательно поймем, что все в порядке.

– Все просто замечательно, – преданно отозвалась Триш.

Пока Кроум намазывал маслом кофейный пирог, Деменсио спросил:

– Газеты видели? Там пишут, что вы покойник. Сгорели в доме.

– Вот и мне то же самое говорили. Для меня это новость.

– Так чего там такое стряслось-то? Как такая ерунда могла приключиться? – подозрительно спросил Деменсио.

– Погиб другой человек. Ошиблись при опознании.

Триш была заинтригована:

– Прямо как в кино!

– Угу, – кивнул Кроум, быстро жуя.

Деменсио скептически отметил синяк на щеке Кроума – последний мирской след Бодеана Геззера. Триш предположила, что болеть должно зверски.

– Упал с лодки. Ничего серьезного, – сказал Кроум, вставая. – Спасибо за завтрак. Мне, пожалуй, пора бежать – Джолейн ждет своих черепах.

– Пересчитать их не хотите?

Разумеется, Кроум уже это сделал.

– Не, я вам верю, – заявил он Деменсио.

Он обхватил углы большого аквариума и поднял его. Триш придерживала открытой входную дверь. Кроум не успел сделать и шага, как услышал крик, вибрирующий и нечеловеческий – звук дистиллированного страдания, будто из пыточной ямы.

Кроум застыл в проходе.

Триш уставилась куда-то ему за спину:

– Ой-е, я-то думала, он спит. – Тощее существо в белом шло к ним через гостиную. Деменсио поспешно вмешался, отталкивая его назад тунцовой острогой с длинной ручкой.

– Нииийаа фрооммм! Хууди ниийаа! – выпевало хилое создание.

– Все, хватит уже, – сурово велел ему Деменсио.

Том Кроум в недоумении шагнул обратно в дом:

– Синклер?

Перспектива потери черепах ввела его в ступор. Триш приготовила горячий чай и отвела Синклера в свободную спальню, чтобы он не видел, как смывают лики святых с черепашьих панцирей. Это (она предупредила Деменсио) вполне могло бы отправить беднягу в глубокий нокаут.

Чтобы гарантировать сон Синклера, она добавила в его ромашку лошадиную дозу «Найквила». Но этого оказалось мало. Синклер нетвердо пришаркал в гостиную в самый неподходящий момент, как раз когда крошек-черепах уносили. Первая атака Синклера была отражена Деменсио и закругленной стороной остроги. Второй бросок потерпел неудачу, когда заскорузлая простыня, в которую Синклер завернулся, зацепилась за сумку для гольфа. Любитель черепах с грохотом обрушился на пол, где и барахтался, пока остальные его не успокоили. Синклера подняли и усадили в разложенное горизонтально раскладное кресло Деменсио.

Когда подрагивающие веки Синклера поднялись, он выпалил в лицо человека перед собой:

– Но ты же мертв!

– А вот и нет, – сказал Том Кроум.

– Это благословенное чудо!

– На самом деле просто в газете напортачили.

– Благодарение господу!

– Им бы стоило дождаться результатов по ДНК, – продолжал Кроум, ничего не зная о недавнем духовном перерождении своего редактора.

– Спасибо тебе, Иисус! Спасибо, господи! – раскачиваясь, напевал Синклер.

– Ты, прошу прощения, в своем уме? – осведомился Кроум.

Деменсио с женой оттащили его в сторону и объяснили, что произошло, – как Синклер приехал в Грейндж в поисках Тома и как его очаровали апостольские черепахи.

– Он стал совершенно другим человеком, – прошептала Триш.

– Отлично, – заметил Кроум. – Давно пора.

– Вы бы видели, как он с ними в воде лежит. И говорит на языках. И… как бишь это, милый?

– «Источает», – сказал Деменсио.

Его жена взволнованно закивала:

– Да! Он источает покой.

– И к тому же приносит хренову тучу денег, – добавил Деменсио. – Паломники-то его обожают, называют Черепашьим Парнем. Мы даже специальные футболки заказали.

– Футболки? – переспросил Кроум, словно это самый обычный разговор.

– А то! Малый, который занимается шелкографией в Кокос-бич – всякие серферские штуки по большей части, – ну так он был только за, хотел попробовать что-нибудь новенькое. – Деменсио вздохнул. – Теперь-то это все коту под хвост, ваша подруга ведь нам их не продаст. За каким чертом теперь нужны эти футболки?