Звезды сделаны из нас - Ида Мартин

Интересно, как он там?..

– Кузьмина, Клименко, готовы? Три минуты! – Растрепанная голова Елены возникает в дверях, и мы толпой устремляемся к актовому залу.

Он уже набит под завязку: гости стоят даже у стен и в проемах между рядами кресел.

Постаревший лет на двадцать директор восседает в окружении проверяющих из министерства и с каменным лицом взирает на нас.

Если я собьюсь или растянусь во время выступления и опозорю честь школы, мне никогда больше не сойдут с рук розовые волосы и прогулы без уважительных причин…

Артём, уловив мой мандраж, ободряюще подмигивает:

– Смотри только на меня и забудь про публику. Мы сделаем это, потому что самые крутые.

Коленки подкашиваются, к позвоночнику будто приварили железный лом, но я, выпрямив спину, легко поднимаюсь на сцену.

Раздается осенний вальс, который теперь навсегда ассоциируется с потерей чего-то светлого: друга, шанса, момента… Артём подхватывает меня жесткими ладонями, и мы плывем на волнах музыки: смотрю в медовые глаза и отключаюсь от мира.

Я доверяю ему, и доверять кому-то так приятно. Я верю в себя. А Глеб сам все испортил.

Последние аккорды волшебной мелодии растворяются в тишине, мы замираем и целую вечность разглядываем друг друга, но обрушившиеся овации возвращают нас с небес на землю.

– Лучшие ученики школы – Нелли Кузьмина и Артём Клименко! Поприветствуем, друзья! – восторженно провозглашает Елена, едва не выронив микрофон.

Мой подопечный Вася и его благодарные родители машут с третьего ряда и громко хлопают.

Я улыбаюсь, кланяюсь и вслед за Артёмом сбегаю со сцены, освобождая ее для бледных, потных и заикающихся ведущих из девятого «Е».

– Молодцы! – По пути мы удостаиваемся похвалы кого-то из проверяющих, директор одобрительно кивает и, кажется, прощает мне все прегрешения – вольные или невольные.

* * *

Перед тем как отпустить на все четыре стороны, завуч и классная сердечно нас обнимают: мы не опозорились, значит, им теперь гарантированно вручат грамоты и премируют, а нам достаточно диплома, проектора в класс и похвалы.

Устроив в гардеробе столпотворение, разбираем куртки – не представляю, чем займусь вечером, но перспектива вернуться в привычную тишину комнаты по-настоящему пугает.

На передний план выходит Милана и громко объявляет:

– Ребята, мои родители снова в отъезде. Свалили до понедельника! Приглашаю всех присутствующих к себе! – Она ищет меня взглядом и искренне радуется, когда находит: – Нелли, тебя это тоже касается.

Я верчу головой, но другой Нелли тут нет – она обращается именно ко мне. И теплая, тянущая за живое ностальгия снова вспыхивает в груди:

– Окей. Приду, если ты не против…

Спешу домой, забрасываю концертное платье и балетки в глубины шкафа и, перехватив на кухне холодную котлету, закрываюсь в комнате. В квартире пусто: сестра и племянник на детской площадке, и мне, по счастливой случайности, не придется уклоняться от расспросов.

В общий чат уже выложили несколько роликов с нашим триумфальным выступлением: оцениваю его придирчивым взглядом, но не нахожу ошибок: так, лишь пару шероховатостей. Отправляю маме видео, сделанное с самого лучшего ракурса, и вдогонку строчу сообщение:

«Вот она я. Гордись! Иду к Милане, буду поздно. Или завтра. Не беспокойся, там только ребята из класса».

Густо подвожу веки черным карандашом, избавляю волосы от адской пытки невидимками, переодеваюсь в привычные джинсы, полосатый черно-белый свитер, косуху и ботинки и поглядываю в окно. Артём уже ждет внизу – если встать на цыпочки, можно увидеть его отливающую золотом шевелюру.

Я словно в тумане, от накатившей эйфории трудно дышать. В самый последний раз проверяю диалог с Глебом, но мой статус остается неизменным. И я твердо решаю никогда больше не открывать этот чат.

* * *

Малиновое солнце скрывается за высоченным металлическим забором, и мгновенно становится холодно. В дыхании ветра ощущается зловещее приближение зимы, но никто, кроме меня, не испытывает уныния.

Ребята навеселе: чокаются жестяными банками, кидаются соленым попкорном, делятся дурацкими, но вполне забавными историями, расспрашивают и с интересом выслушивают меня, но я никак не могу свыкнуться с новой ролью звезды вечеринки и с трудом подбираю слова. Артём садится рядом, подливает в мой стаканчик какое-то пойло из темно-зеленой бутылки, обнимает и, перекрикивая музыку и хохот ребят, заплетающимся языком подбадривает:

– Расслабься, здесь все свои! У Миланы вообще все вписки проходят круто, а эти чуваки – веселые и безобломные, намного отвязнее моих корешей из прошлой компании. Я не жалею, что переехал!

Я кутаюсь в косуху, вглядываюсь в темные закоулки двора за пределами ярко освещенной беседки, делаю глоток сладкой, густой, обжигающей рот жидкости, и ноги наливаются теплом, а картинка осеннего вечера подергивается туманом и плывет. Выходит, Клименко стал здесь постоянным гостем и много раз тусовался с ребятами, только мне об этом не говорил…

– Нелли, расскажи о своем друге? – еле слышно пищит Даша. – Он правда москвич и при деньгах?

Я дергаюсь, но быстро собираюсь с мыслями и напропалую вру – все равно никто не сможет проверить:

– Да. Он красавчик и очень умный.

– Как вы познакомились?

– В одной соцсети.

– Вы встречаетесь?

Клименко громко откашливается, и я мямлю:

– Все сложно. Отношения на расстоянии – та еще жесть…

Милана, набросив капюшон серой толстовки, скромно молчит и греет в ладонях стаканчик. Парни пускаются в скабрезные разговоры о девушках, Артём крепче сжимает мое плечо, подливает мне и себе и снова пьет.

Чем дольше я здесь нахожусь, тем отчетливее чувствую дискомфорт: давно пора отчаливать, мама наверняка волнуется, но образ нелюдимой ведьмы остался в далеком прошлом и больше не спасет.

Хозяйка вечера, загадочно усмехнувшись, прибавляет звук на колонке, и над поляной раздается всем известный рок-н-ролльный медляк.

– Кавалеры, приглашайте дам, а то мы совсем замерзли! – Она хватает под руку Боброва и уводит из беседки.

– На бис? – предлагает Артём, крышесносно улыбаясь, и я не могу ему отказать.

Мы спускаемся на вымощенную брусчаткой дорожку и кружимся в танце: желтые огоньки гирлянд сливаются в золотые ленты, земля подозрительно качается и уплывает из-под ног, но Артём не дает упасть.

Незаметно он оттесняет меня к кирпичной стене коттеджа и дышит алкоголем прямо в лицо:

– Почему я впервые слышу о каком-то там мутном типе? У тебя с ним серьезно?

Может, я бы всем сердцем хотела, чтобы Глеб появился здесь, помог разобраться в себе и обнял. Но этого никогда не случится, а мне остается лишь признать:

– Нет. Ничего серьезного.

Артём прижимается лбом к моему лбу.

– Слава Богу, Нелли! Потому что ты мне нравишься. Нравишься сильно, буквально не выходишь из головы.