Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России - Николай Кудрявцев

В первых числах января 1711 г. крымский хан Девлет-Гирей вторгся на территорию России и дошел вверх по Дону до Харькова, грабя и разоряя все, что попадалось ему на пути. Но ни овладеть Азовом, ни пробиться к полякам в Киев ему не удалось. Русская армия нанесла хану несколько серьезных поражений, после которых он вынужден был вернуться в Крым. Весной 1711 г. русская армия в количестве 40–45 тыс. человек двинулась в поход. Петр намеревался раньше турецкой армии вступить в Молдавию и Валахию, чтобы овладеть переправами через Дунай. Кроме этой главной армии было еще две: одна, графа Апраксина (80 тыс. чел.), которая должна была идти Муравским шляхом на Крым, другая — князя Голицына (45 тыс. чел.), которая двигалась от Чигирина на Очаков. Таким образом, для «турецкой акции» вместе с обещанными союзниками силами Петр предполагал иметь армию до 300 000 человек.

В конце мая 1711 г. русская армия вышла к Днепру. Авангард Бориса Петровича Шереметева подошел к Пруту в начале июня и соединился с войсками Кантемира. Но оказалось, что в Молдавии никаких запасов нет, а в 17 полках Кантемира не более 7000 человек. Обозы же с продовольствием для армии, шедшие из Киева, были перехвачены в Польше татарами. Положение становилось серьезным, но военный совет, созванный Петром, принял решение двигаться вперед. Русская армия, испытывая большие затруднения от недостатка припасов, преодолевая сильный зной, вступила в Бессарабию. Петр смело шел вперед, надеясь на союзников в Валахии и помощь, которую обещал оказать Август II. После Полтавы он разорвал Альтранштадский договор и возобновил союз с Петром. Однако 30-тысячная польская армия, дойдя до молдавской границы, остановилась и заняла выжидательную позицию, а господарь Валахии Бранкован перебежал к туркам.

Тем временем великий визирь Баталджи-паша приблизился к Дунаю с 300 000 войском при 500 орудиях. 8 июля от пленного татарина Шереметев узнал, что конница крымского хана уже соединилась с османами и что визирь назначил сражение на 10 июля. Оно, однако, началось раньше. 9 июля 1711 г. около Нового Станелища произошло решающее сражение. Русских войск было 38 тыс. человек при 122 орудиях, турецких 170 тыс. человек и 469 орудий. Потери русской армии составили 2872 человека, турецкой — до 7000 человек[485]. Но необычайный героизм и мужество, проявленные русскими солдатами в этом сражении не изменили положение русской армии. Она оказалась в окружении. Утром 10 июля по повелению Петра из Посольского приказа в османский лагерь был отправлен парламентер с предложением о заключении перемирия, но ответа не последовало.

Готовясь к последнему бою, Петр заготовил указ сенату: «Господа Сенат. Извещаю вам, что я со всем своим войском без вины или погрешности нашей, но единственно только по полученным ложным известиям в семь крат сильнейшею турецкою силою так окружен, что все пути к получению провианта пересечены и что я, без особливых божия помощи, ничего иного предвидеть не могу, кроме совершенного поражения, или что я впаду в турецкий плен. Если случится сие последнее, то вы не должны меня почитать своим царем и государем, и ничего не исполнять, что мною, хотя бы то по собственному повелению от нас, было требуемо, покаместь я сам не явлюся между вами в лице моем; но если я погибну и вы верныя известия получите о моей смерти, то выберите между собой достойнешаго мне в наследники»[486]. В этом документе Петр фактически признает, что российская армия оказалась в серьезнейшем положении из-за отсутствия хорошо организованной разведки. Петр не знал численности турецкой армии, недооценивал ее мобильность и поэтому оказался в окружении.

Но и в этой критической ситуации Петр не потерял присутствия духа. Не получив ответа на предложение о перемирии, Петр решил пробиваться из окружения. Он дал указание готовиться к прорыву, а затем ушел отдыхать в палатку. Жена Петра, Екатерина, которая принимала участие в походе, сама или с чьего-то совета, провела совещание с генералитетом. Генералы доказали царице всю безнадежность такого прорыва. Тогда Екатерина пошла к Петру и уговорила его послать новое письмо к визирю с предложением о перемирии. К письму Екатерина в тайне от Петра приложила все свои драгоценности и деньги. Это и решило дело[487]. Визирь согласился начать переговоры. Для переговоров в турецкий лагерь была послана делегация во главе с подканцлером П. П. Шафировым. От Петра он имел инструкцию идти на все возможные уступки, кроме капитуляции. Для успешного ведения переговоров Шафиров получил «словесно» наказ царя: «Денег не жалеть!»

Шафирову удалось найти подход к турецким должностным лицам и договориться о размерах взяток. Великому визирю предполагалось заплатить 150 000 рублей, другим военачальникам — от 60 до 10 тыс. каждому[488]. По Прутскому договору, подписанному 12 июля 1711 г., Россия возвращала Турции Азов с его округом и обязывалась срыть Таганрогскую крепость, а также укрепления на Днепре и Дону. До исполнения русскими всех пунктов договора турки оставили у себя в качестве заложников П. П. Шафирова и единственного сына фельдмаршала Б. П. Шереметева Михаила Борисовича, которых отправили в Турцию. Хотя Петр возвратился из Прутского похода «не без печали», мирный договор с Турцией позволил России сосредоточить свои усилия на решении основной внешнеполитической задачи — борьбе за укрепление на Балтийском море.

Между тем в Турции на долю П. П. Шафирова выпала тяжелая обязанность быть гарантом выполнения условий Прутского договора. В Стамбуле Петр Павлович Шафиров быстро установил связь с частью агентуры П. А. Толстого, завязал нужные знакомства, привлек новых агентов и стал активно вести разведку в Турции. Ситуация здесь оставалась достаточно сложной. По мирному договору Россия должна была разрушить все укрепления на Азовском море и срыть построенные крепости, но Петр тянул с выполнением этого обязательства. Турция же грозила возобновлением войны, в случае если этот пункт договора не будет выполнен. Шафиров на свой страх и риск дал визирю Балтаджи «обязательное письмо» передать туркам Азов в течение двух месяцев. В ответ он получил от визиря «обнадеживающее письмо», по которому визирь обещал сразу после возвращения Азова и разрушения крепостей немедленно выслать из страны Карла XII. Петр вначале рассердился на самовольные действия Шафирова, но вскоре понял, что другого выхода нет. По истечению двух месяцев туркам показали разрушенный Азов, но города не отдали. В Стамбуле эти действия Петра вызвали новую волну антирусских настроений, которыми воспользовались шведский король и французский посол. Они стали подталкивать султана к новой войне с Россией.

9 декабря Османская империя объявила России войну и денонсировала Прутский договор. Русским представителям — П. П. Шафирову и М. Б. Шереметеву был предъявлен проект нового договора. Турция требовала вывода русских войск из Польши, немедленной передачи Азова, всех южных крепостей, а главное — уступить всю Украину! На такие уступки Россия пойти не могла. 27 января 1712 г. Турция еще раз объявляет войну России. Однако активных приготовлений к началу военных действий не последовало. Турецкие дипломатические представители лишь встретились с Шафировым и передали просьбу к русским дипломатам «дабы они хотя что малое уступили еще по той или сей стороне Днепра для увеселения султана»[489]. Требований передать Украину уже не выдвигается. В конце марта 1712 г. начинаются переговоры о мире.

П. П. Шафиров делает все возможное, чтобы не допустить новой войны. Он подкупает турецкого муфтия, заплатив ему 30 000 левков за то, чтобы тот отказал шведам в их просьбе дать благословение султану на возобновление войны с Россией. Находит общий язык с английским и голландским послами, которые «письмами и словами» склоняли султана к миру. Поддержка со стороны послов Англии и Голландии имела решающее значение. Шафиров писал Петру: «Если б не английский и голландский послы, то нам нельзя было бы иметь ни с кем корреспонденции и к вашему величеству писать, потому что никого ни к нам, ни от нас не пускали, и конечно б тогда война была начата и нас посадили бы, по последней мере в жестокую тюрьму; английский посол, человек искусный и умный, день и ночь трудился, и письмами и словами склонял турок к сохранению мира, резко говорил им, за что они на него сердились и лаяли;… голландский посол ездил несколько раз инкогнито к визирю, уговаривал его наедине и склонял к нашей пользе, потому что сам умеет говорить по-турецки. И хотя мы им учинили обещанное награждение, однако нужно было бы прислать и кавалерии (орденов) с нарочитыми алмазами, также по доброму меху соболью»[490].

Общими усилиями Шафирова, английского и голландского послов удалось склонить к миру султана и великого визиря. 5 апреля 1712 г. был подписан новый мирный договор. Расходы на «бакшиш», т. е. взятки, подкупы и подарки, достигли суммы в 84 900 червонных венецианских и 22 000 рублей. Из них муфтий получил 10 000 червонных, визирь — 30 000, английский посол — 6000, голландский посол — 4000, и многим еще были розданы подарки[491]. 20 мая 1712 г. Петр ратифицировал мирный договор. Однако не без влияния Франции и Карла XII Турция еще раз в 1713 г. объявляет войну России. Но до открытого военного столкновения дело не дошло. Ради сохранения мира Россия пошла на новые уступки. По Адрианопольскому миру 1713 г. к Османской империи отошла вся территория Запорожья[492]. В 1714 г. П. П. Шафиров, П. А. Толстой и М. Б. Шереметев выехали на родину. Но в пути, не доезжая Киева, Михаил Борисович Шереметев умер.