Иван Ефремов - Ольга Ерёмина

За городом, в степи, тянулись ряды колючей проволоки — зона. Территория возле зоны охранялась автоматчиками. Но там валялись щепки, которые так нужны были для растопки — летом не требовалось отапливать помещения, но еду ведь тоже готовили на печках-буржуйках. Если в пространстве перед зоной появлялись взрослые, то часовые обязаны были открыть огонь. Но в мальчишек они не стреляли, и те тайком от родителей ходили к зоне собирать щепки.

Аллан Иванович хорошо помнит момент, как он после долгой разлуки увидел отца — высокого худого дядьку, заросшего щетиной и от этого показавшегося сначала чужим.

В Алма- А те Ефремов попал в кипящий котёл страстей, отнюдь не связанных с наукой.

Сотрудники ПИНа, приехавшие в переполненную эвакуированными Алма-Ату, едва сумели найти себе жильё. Только Елена Дометьевна смогла снять комнату в 20 квадратных метров благодаря наилучшей денежной обеспеченности. Вскоре к ней из Ленинграда приехала родная сестра с годовалым ребёнком, чрезвычайно ослабленные блокадой. В одной комнате — пятеро.

Семья Б. Б. Родендорфа — пять человек — едва сняла комнату в десять метров, спали на полу, лишь двухлетний малыш — на кроватке. Д. В. Обручев ютился с женой и дочкой в проходной кухне. Ю. А. Орлов с сыном спали на столах в служебном помещении, а его жена с другими детьми едва умещались в малюсенькой комнатушке. Многим семьям удалось снять жильё лишь с условием доделки за свой счёт — а на доделку требовались материалы (доски, гвозди, олифа, краска), достать которые было практически невозможно.

В конце июля среди алма-атинского начальства стремительно распространились слухи о переводе ПИНа во Фрунзе. Сотрудникам начали отказывать в рабочих помещениях и снабжении, выгоняли даже из недостроенных домов. Многие оказались в критической ситуации. Из Фрунзе в Алма-Ату понеслись телеграммы, где Борисяк заверял местное начальство, что пиновцы обладают всеми льготами сотрудников Академии наук. Но, гибкий по отношению к слухам, чиновничий аппарат оказался неповоротлив на реальные действия, и пиновцы ощутили полную потерю почвы под ногами. Усталость от бессмысленных хлопот, недоедание и невозможность работать вызвали раздражение, готовое вылиться в ссорах.

В конце концов было решено, что часть сотрудников переедет во Фрунзе, но большая часть всё же останется пока в Алма- А те.

6 августа, уже в присутствии Ефремова, алма-атинская группа собралась на совещание. Говорили о том, что переезжать пока некуда, обсуждали дороговизну будущего жилья во Фрунзе. Борисяк требовал, чтобы сотрудники выполняли научный план, но фактически писать новые статьи и обрабатывать находки было почти невозможно.

Ефремов рассказал о своей встрече с Борисяком и о намерении писать монографию. Для неё требовались коллекции, которые надо было где-то хранить. Кроме того, чтобы работать над коллекциями, надо иметь помещения, а они требовали достройки.

Вырица в начале XX века Антип Харитонович Ефремов с сыновьями Иваном и Василием Варвара Александровна Ефремова с детьми Иван Ефремов — гимназист Беспризорник начала 20-х Ефремов в Ленкорани. 1925 г. Удостоверение об окончании школы. 1924 г.

Студент Ленинградского университета. 1926 г.

Д. А. Лухманов П. П. Сушкин Инсценировка «малины». 1927 г. Ефремов в Верхне-Чарской экспедиции. 1934 г. Грозные охотники И. А. Ефремов и Б. К. Пискарёв. Тургайская экспедиция. 1926 г. Академик А. А. Борисяк Первое здание Палеонтологического института Ю. А. Орлов М. Ф. Лукьянова Е. Д. Конжукова А. П. Быстров

Ефремов с женой и сыном Алланом

Шуточные рисунки А. П. Быстрова, адресованные Ефремову и его сыну Картина Г. И. Чорос-Гуркина «Озеро горных духов» Гольды рода Самар посёлка Кондон. Фото И. Л. Ефремова Нижнеамурская геологическая экспедиция. 1931 г. Д. Уотсон, И. А. Ефремов, Е. Д. Конжукова, К. К. Флеров, Д. В. Обручев в Палеонтологическом музее. 1940 г. Ефремов в Монгольской экспедиции. 1948 г. Начальник экспедиции прокладывает курс Участники экспедиции Переправа через реку Ефремов в Палеонтологическом музее

Наконец, во Фрунзе в конце августа ПИНу выделили помещение на плодоовощной базе, в четырёх километрах от города. Это была пустая 100-метровая зала, не разделённая никакими перегородками. Семьи переехавших во Фрунзе пиновцев (Ю. А. Орлова и Р. Ф. Геккера) были вынуждены поселиться в ней, отделив себе углы занавесками.

Однако даже во Фрунзе наладить работу не удавалось: ящики ПИНа вместе с ящиками, в которых находились личные вещи сотрудников, несколько недель ждали отправки на станции в Алма- А те. Силы уходили на борьбу с массой формальных препятствий.

В Алма- А те был оставлен минимум ящиков с коллекциями.

В сентябре закончился полевой сезон. В город из экспедиции по Тянь-Шаню, длившейся почти два с половиной месяца, вернулись Ольга Михайловна Мартынова и Ян Мартынович Эглон, увлечённые своими открытиями и находками. Радостный настрой учёных не омрачало даже то обстоятельство, что у них совершенно не осталось носильных вещей. Купить еду на базаре оказалось невозможно — местные жители деньги не брали, соглашались только на обмен. У вернувшейся Ольги Михайловны под синим рабочим халатом не было платья — всю одежду пришлось обменять на продукты. В горах в изобилии росли дикий барбарис и чёрная смородина, и путешественникам удалось избавиться от проявлений цинги, которые возникли после полуголодной зимы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});