Швея из Парижа - Наташа Лестер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она выполнила просьбу и приподняла сзади волосы, ощутив, как кулон скользит по ключицам, а пальцы Уилла защелкивают замок сзади на шее. Его ладони замерли у нее на плечах. Фабьен чувствовала, что ее спину и его грудь разделяет какой-то сантиметр. Наверняка Уилл слышит стук ее сердца.
– Нужно на сантиметр короче. – Она обернулась к Уиллу лицом. – В следующем сезоне вырез будет не таким глубоким. Такой кулон не стоит прятать под платьем.
– Не стоит, – пробормотал он, не сводя глаз с Фабьен. – Ты права.
Зазвонил телефон. Фабьен чуть не подпрыгнула до потолка.
– Извини. – Уилл снял руки с ее плеч и нажал кнопку на аппарате, включая громкую связь.
– Уилл, здесь Эмма Уотсон со своим стилистом. Пришли выбрать что-нибудь для премьерного показа ее фильма. Они спрашивают вас.
– Эмма Уотсон? – выдохнула Фабьен.
Уилл в ответ поднял бровь.
– Понял. Пусть поднимаются. – Он дал отбой.
– Та самая знаменитая актриса?
Уилл – надо отдать ему должное – слегка покраснел.
– Да. Наименее любимая часть моей работы. Быть любезным с актрисами, потому что они демонстрируют твои драгоценности.
– Ах, какой ужас! – с притворным испугом воскликнула Фабьен. – Теперь вижу, почему тебя так внезапно посетило вдохновение, – добавила она, дразня его. – Мне лучше уйти. Кто я в сравнении с Эммой?
Уилл поймал ее руку:
– Это она ничто в сравнении с тобой. Увидимся вечером?
– Сегодня вечером я улетаю. Зайду повидаться с твоей сестрой – и сразу на самолет.
– Уже?
– Я должна вернуться на работу. Дольше оставаться не могу, иначе меня уволят.
– Так это прощание?
Фабьен кивнула.
– Мы с тобой толком не поговорили. А как же «Стелла Дизайн»? Что планируешь делать с компанией?
Вновь зазвенел телефон. Уилл вздохнул:
– Извини.
– Не буду мешать тебе работать. Позвоню завтра. Или уже из Сиднея. – Она взяла сумочку. – Спасибо за вчерашний вечер. – Ей хотелось сказать больше, однако кабинет заполнил голос секретарши, и шанс был упущен.
* * *Сиделка впустила Фабьен в квартиру Огилви и показала комнату Мелиссы, выходящую окнами на Центральный парк во всем его великолепии, словно перед ними развернули и бросили рулон изумрудно-зеленого шелка.
– Фабьен! – обрадованно воскликнула Мелисса. – Проходи, садись. – Она похлопала по кровати. Фабьен постаралась сохранить бесстрастное лицо. Мелисса выглядела намного хуже, чем в последний раз, когда они встречались в Париже.
– Понимаю, на меня смотреть страшно, – сказала Мелисса. Фабьен догадалась, что не справилась. Мелисса помедлила и продолжила: – Уилл не хотел тебя расстраивать; у тебя своих проблем по горло. Но врачи говорят, что… – Голос прервался, что было абсолютно не в ее стиле. Однако затем он обрел прежнюю решительность, и Мелисса договорила с обычной прямотой: – Все, что они могут предложить, – это паллиативное лечение.
Паллиативное лечение. Эвфемизм, как всегда повторяет мама Фабьен. Последняя ступень по дороге к смерти.
Фабьен было открыла рот, однако Мелисса покачала головой:
– Хватит об этом. Легче мне от таких разговоров не станет. Лучше признайся, как ты?
Фабьен поняла, что с Мелиссой лучше не спорить, и заставила себя проглотить впрок заготовленные слова.
– Мне грустно, – честно призналась она. Какой смысл лгать? – Я чувствую себя потерянной. И мне немного страшно. Трудно представить мир без Эстеллы. Я виделась с ней раз в году, но созванивалась каждые несколько дней. Она всегда присутствовала в моей жизни. Такое чувство, будто я лишилась ног и потому разучилась ходить.
Мелисса взяла ее руку. Фабьен вздрогнула, увидев слезы в ее глазах.
– Мне так жаль. Плохая из меня подруга. Мои страдания – последнее, что тебе нужно.
Мелисса покачала головой и вытерла глаза.
– Нет, ты вовсе не плохая подруга. Просто, когда ты так сказала, я представила, что будет чувствовать Уилл, после того как…
После того как я умру. Вот что она не договорила.
– Ты виделась с ним вчера? – Мелисса сменила тему. – Когда он утром уходил, я спала. Не было возможности спросить.
Фабьен кивнула.
– Виделась. И он… – Она запнулась. Как описать то, что значил для нее вчерашний вечер? – Он помог мне навести порядок. Подал платок, когда я плакала. Сидел рядом на полу, когда я не в состоянии была делать что-то еще. Наверное, это звучит глупо, но он делал все то, что мне было нужно в день похорон бабушки.
– Ты любишь моего брата?
Боже. Если она выдержит хотя бы день без слез, это станет чудом. Фабьен ощутила знакомый комок в горле, отчаянно заморгала и прошептала:
– А как можно его не любить?
– Иди сюда. – Мелисса раскинула руки, и Фабьен обняла ее. Обе были не в состоянии произнести ничего вразумительного.
– Я только об одном сожалею, – шептала Мелисса, уткнувшись в плечо Фабьен. – Что я никогда никого не любила. Такой любовью, как у вас с Уиллом. Конечно, я люблю брата, и тебя, и своих друзей, но… я никогда ни в кого не влюблялась. Я болею с двадцати лет. А в последние пять лет редко выпадало так, чтобы я чувствовала себя не совсем дерьмово. Какая уж там любовь.
Фабьен расплакалась еще сильнее. Ее сердце, и без того израненное событиями последней недели, казалось, опять было готово разорваться. На память пришли слова Эстеллы: «Любовь может глубоко ранить, но может и исцелить». Если бы Мелисса нашла того, кто полюбил бы ее… Фабьен не позволила мысли оформиться. Любовь не лечит от рака. Любовь, о которой упоминала Эстелла, исцеляла душу, но не тело.
– Я так счастлива, – сказала Фабьен. – Счастлива, что познакомилась с тобой. Что познакомилась с Уиллом. Но я живу в Австралии. И у меня в душе полный раздрай. Мне кажется, я должна уйти с дороги и позволить Уиллу найти другую.
– Я перестану с тобой общаться, если ты так поступишь! – жестко произнесла Мелисса. – Используй шанс, которого у меня нет и никогда не будет. Вы с Уиллом созданы друг для друга. Вспомни, как он на тебя смотрит…
Как он на тебя смотрит… Эти слова крутились в голове у Фабьен, когда она возвращалась на такси в Грамерси-парк, паковала чемодан и вызывала другое такси, в аэропорт. Когда машина прибыла, она попросила водителя сделать остановку по пути и, проехав всего несколько кварталов, отправила сообщение Уиллу: «Можешь выйти на улицу на минутку? Хочу поговорить».
«Да, – ответил он. – Уже спускаюсь».
Машина подрулила к бордюру; Фабьен выпрыгнула. Уилл ожидал ее, весь в недоумении. Она схватила его за руку и поцеловала, сначала робко – вот только она знала, что не хотела робко; ее чувства еще более обострились в последние несколько дней, и все, чему недоставало интенсивности, ощущалось как пресное и невесомое вроде пылинки или перышка. Она поцеловала его крепче, обхватила руками за спину, и он тоже притянул ее к себе. Прохожий восхищенно присвистнул, огибая их; Фабьен отступила назад и провела пальцем по губам
