Переход - Александр Шаповалов

«А как же служба господину?» — выскользнула откуда-то подленькая мыслишка.

— Служба господину делает меня сильней, — произнес Нонго, словно заученную мантру в ответ самому себе.

«Ну-ну,» — ехидно заметил внутренний голос, — «ты можешь обманывать всех, но обмануть самого себя невозможно».

Нонго почувствовал, как у него внутри стала подниматься волна боли.

— Хватит, убирайся, — приказал он внутреннему голосу, — ты червь, который разъедает мою душу. Но учти, она тебе не по зубам. Убирайся, я тебя не звал.

Голос стих, а вмести с ним стихла и боль.

— Господин, все погружено. Разрешите взлет? — доложил вернувшийся летчик.

— Да.

Дагон с равнодушным лицом уселся на своё место и запустил мотор. Стенки корпуса самолета завибрировали, уши находящихся на борту слегка заложило, когда машина после разбега поднялась в воздух.

Рапсун, словно робот, управлял самолетом и даже отрыв от земли не вызвал у него никаких чувств, хотя раньше он каждый взлет переживал так, будто делал это в первый раз. Детский восторг наполнял его душу, и бывало одинокая слеза застревала в уголке глаза. Теперь он был лишен этого. Если бы хоть на миг мог управлять своей судьбой, Рапсун ни секунды не задумываясь, направил бы самолет к земле. Жить без ощущения полета для него было хуже смерти, несмотря на все темные стороны его натуры

Спустя несколько часов неприметный транспортный самолет приземлился в аэропорту Ольбия. Ни таможня, ни пограничная служба не проявили к нему интереса. Единственное, что удосужились сделать власти, это послать к машине мелкого чиновника, чтобы он подписал разрешительные бумаги. Едва чиновник уехал, все пассажиры перешли в автобус, который подогнали прямо к борту, туда же загрузили и основную часть ящиков. То, что не вошло в автобус, погрузили в пару джипов.

Прошел час. Дагон продолжал сидеть за штурвалом, уставившись в одну точку. Через два часа в кабине зазвонил телефон.

— Да, — бесцветным голосом произнес Рапсун.

Закончив разговор, летчик завел двигатели и стал выруливать на взлетную полосу.

Для проведения встречи членов конгломерата на этот раз был выбран замок на берегу моря недалеко от Гольфо-Аранчи. Выбор не зря выпал на Сардинию — находясь в центре торговых путей, остров оставался довольно тихим местом. Сам замок не был древним сооружением, его построил один из местных бизнесменов три десятилетия назад, надеясь привлечь туристов, но затея провалилась из-за кризиса и его купил Саид-Шах. Араба поразила красота этих мест. Каждый раз, приезжая сюда, Саид-Шах подымался на верхнюю площадку башни, стоявшей на самом обрыве скалистого берега, наблюдал, как волны разбивались о прибрежные каменные выступы. Эта беспрерывная борьба между морем и сушей, создала красоту, что открывалась из окон замка.

— Томсон, мы сидим здесь уже больше часа, не пора ли начинать? — уже в который раз произнес Саид-Шах.

— Ещё не все собрались, уважаемый Саид-Шах, — стараясь сохранить спокойствие, ответил Томсон. — Прошу, вас, проявите ещё немного терпения.

— Я его и так достаточно проявлял, — не скрывая своего раздражения, огрызнулся араб, он хотел ещё что-то добавить, но его остановил звонок коммуникатора. Секретарь господина Томсона, неизменно присутствующий на совещаниях, подошел к столу и поднял трубку.

— Слушаю вас, — ответил он на вызов. — Да, все собрались. Хорошо, я передам.

Секретарь положил трубку, затем, посмотрев на всех своими блеклыми, мутно-зеленого цвета глазами, произнес:

— Доктор Вебер просил простить его за опоздание, он сказал, что будет на месте через несколько минут.

— Что же, тогда пожалуй начнем, господа, — объявил Томсон.

— Давно пора, — буркнул мрачный Саид-Шах.

— Ямура и Стивенсон также опаздывают, но их мы ждать не будем, — не обращая внимания на выпад араба продолжил Томсон.

— Да и славу богу, — подал голос Диккенс, — эти слюнтяи все равно ничего не решают.

Диккенс, собираясь на совещание, пребывал в самом мрачном настроении. На днях стало известно, что контракт на разработку алмазных копей на юге Африки у него перехватили конкуренты, которых открыто поддерживали русские. Не лучше дела обстояли и в Габоне. Местные власти, которые до прихода нового президента кормились из рук Диккенса, теперь национализируют его предприятия одно за другим. В Камеруне полицейские сожгли несколько гектаров полей с марихуаной, хотя совсем недавно сами и охраняли. За всем этим Диккенс видел руку Москвы. Правда это была, или нет — его уже мало волновало, он знал одно — русским пора преподать урок.

— Мы что, так и будем попусту терять время? — взорвался Саид-Шах, — всем ясно, тянуть больше нельзя, мы и так много времени потеряли. Пришло время назначить дату.

— Саид-Шах, по-моему, вы слишком взволнованы, чтобы сейчас решать такие вопросы, — попытался сбить боевой настрой араба Томсон.

— Хватит, мне надоели пустые обещания, дело, ради которого мы объединились, гибнет. Власть уходит из наших рук, ещё немного, и мы не сможем влиять на ход событий, — ударив кулаком по столу, повысил голос араб. — Я говорю всем: или мы определяемся с датой, или я выхожу из сообщества.

После эмоционального выступления араба в зале повисла тишина и от этого напряжение, которое витало в воздухе, стало почти физически ощутимо.

— Я поддерживаю Саид-Шаха, хватит терять время, — разбил тишину голос Диккенса. — Если мы не примем решения, я также больше не вижу смысла в нашем собрании.

— Кто-нибудь еще хочет высказать свое мнение? — произнес Томсон, обводя собравшихся взглядом.

— Что тут говорить, Саид Шах прав, если мы будем осторожничать и затягивать с активными действиями, то встретим старость в какой-нибудь каморке со скрипучими полами в доме престарелых, — развалившись в кресле, проговорил Джонсон.

— Каково будет ваше слово, мистер Ли? — спросил Томсон у китайца.

— Время свершений настало и мы не должны его упустить, — ответил тот.

— Что же, половина нашего сообщества высказалась за установления срока, — вновь взял слово Томсон, — другая половина отсутствует, а значит, не имеет права голоса. Тогда, господа, нам остается одно — назначить дату.

— А что, если другие не подержат нас? — поинтересовался мистер Ли.

— Кто не с нами, тот против нас, — рассмеялся Саид-Шах, довольный принятым решением.

Оласио Деломару сидел перед мониторами. Ослабив галстук, он глотнул остывшего кофе.

— Ничего, еще пять часов и гости разъедутся, — успокаивал себя начальник службы безопасности замка.

Ему действительно пришлось несладко в последние пять дней. Всё закрутилось после сообщения из главного офиса Саид-Шаха о том, что в замке соберутся гости. Буквально на следующий день стали прибывать представители служб безопасности гостей, на второй день в ворота замка въехало несколько грузовиков, набитых аппаратурой. Весь последующий день Оласио носился по лесу, окружавшему замок, контролируя установку всевозможных датчиков. К концу третьего дня периметр радиусом в километр был под полным контролем. Больше сотни камер было установлено на подступах к замку, причем половина из них были замаскированы под окружающую местность. На четвертый день прибыли десять автобусов с охраной. Парни в черной униформе заполнили внутренней двор, действуя четко, по-военному, старшие указывали зоны ответственности каждого подразделения. Получив вводные, часть прибывших, выдвинулись на маршрут. Свободные от патрулирования и караула охранники, подхватив вещи, направились в смонтированные на заднем дворе сборные домики.

— Шеф, вы бы отдохнули, — предложил Клеменс, заместитель Деломару, усаживаясь рядом с неизменным стаканчиком кофе.

— Гости разъедутся, тогда и отдохну. Слава пресвятой деве, недолго осталось ждать.

— «Гора-один», «Центральный», — ожила рация, — вижу джип, движется в нашу сторону. В машине четверо человек.

— Принято, — ответил дежурный, — продолжайте наблюдение.

Затем переключив канал произнес:

— «Центральная» — «Дозору-пять».

— «Дозор-пять» слушает.

— У вас посетитель. После проверки доложить.

— Понял, «Центральная».

— «Центральная», «Невидимке-пять», — уже по другому каналу сделал запрос дежурный.

— «Невидимка-пять» на связи, — в ответ прошелестела рация.

— У «Дозора» посетитель, продублируйте их.

— Понял вас, Центральная.

Прошло несколько минут и рация вновь ожила.

— «Дозор-пять» — «Центральной». Прибыл доктор Вебер.

Дежурный направил камеру на стоящий перед шлагбаумом автомобиль. Камера передала изображение в центральный компьютер и спустя мгновение на экране монитора появилась надпись «пропустить».

— «Центральная», клиент имеет разрешение на проезд, пропустить.