Очень драконий Новый Год (СИ) - Чернышова Алиса

— Дело не в неприятии, — Дин прикрыл глаза. — Отец час назад прислал мне материалы. Оказывается, мать дала клятву самому Императору, что не станет учить нас традициям своего народа, не будет рассказывать о семье и родине… Пока мы не спросим. Но видишь, за грёбаные триста лет я так и не удосужился спросить. Я знаю историю своей драконьей семьи чуть ли не до пятого колена, но понятия не имел, что моих бабушку с дедушкой сожгли на площади. Такие дела.

И что тут можно сказать? Браки между представителями враждующих рас — это далеко не так весело и задорно, как порой пишут в книгах. Это всегда влечёт за собой вопросы, как бытовые, так и моральные. Боги, традиции, социальный и политический уклад… целый мешок противоречий. И одному из родителей в такой ситуации неизбежно придётся поступиться своим наследием.

— Они были уверены, что вся семья твоей матери мертва, — заметила я. — Потому и не говорили об этом с тобой.

— Да, — Дин устало потёр лицо. — Отец только десяток дней назад, проверяя ре… дя... Алана по моей просьбе, обнаружил совпадение. Сначала не поверил, принялся копать, но с каждой новой проверкой убеждался всё больше. Он был почти уверен, да… Но всё равно несколько дней думал, как сказать об этом матери.

— Прости за банальность, но всё хорошо, что хорошо кончается, — отметила я. — Теперь между ними мир да любовь…

Дин фыркнул:

— А, ты не в курсе? Мама с Аланом уже успели поцапаться.

— Что?! Почему?

— Ну, это ж моя мама. Она на эмоциональном порыве Алану рассказала, как замечательно всё будет, когда он переедет в Драконью Империю. И что она уже придумала, какую он займёт должность…

— Ой.

— Вот-вот, — усмехнулся Дин. — Алан, как ты понимаешь, в восторг не пришёл. И теперь у них позиционное противостояние… Одна радость: на этой волне им не до нас. Уже что-то.

Он помолчал.

— Джана. Мне не важно, пара мы или нет, но думаю, что, скорее всего, да. Дал написал, что у него проявились метки парности на ауре и изменился узор на щеках; у Джины на коже так ничего и не появилось. Думаю, точно так же будет у нас. И возможно, если мы однажды решимся завести детей, то наш ребёнок будет фомором. И... меня это устраивает. Знаешь, что? Я хочу, чтобы он знал обо всех своих родственниках. Фоморах, сидах… Это не имеет значения.

Я вздохнула.

— Дин, я…

— Я сказал “может быть” и “однажды”. В данный момент себя я тоже не представляю отцом, если честно. И чем дальше, тем больше мне претит мысль о том, чтобы заводить детей из “политической необходимости”. Собственно, после сегодняшних чудесных открытий я совершенно точно уверен, что не собираюсь этого делать.

Вот ведь…

— Таких, как ты, не бывает, — я легко прикоснулось поцелуем к его губам.

— М… могу предоставить доказательства своей реальности, — дракон слегка прикусил мою нижнюю губу. — Что думаешь?

— Думаю, что тебе стоит серьёзно отнестись к доказательной базе, — я подначивающе улыбнулась.

— Не сомневайся, — он опрокинул меня на подушки и навис сверху.

— Мау-у, — взвыл Боня, которому явно не хотелось покидать насиженные места.

Мы с Дином переглянулись — и заржали. Больше тем вечером серьёзные темы в этой комнате не поднимались.

*

Следующие несколько дней прошли для меня, как ни странно, под знаком лени: не выходила на улицу, много спала, перешучивалсь с Или, ела вкусности, занималась с Дином любовью и гладила кота. Всё. Ну да, ещё утром и вечером выслушивала новости с полей, как самый заправский полководец.

Между тем, за стенами нашего дома вовсю бушевала информационная война во всей своей красе. За газетчиков мне в этой ситуации оставалось только порадоваться: работой они были обеспечены… И выгадали немало.

Шутки-шутками, но я чуть не села мимо стула, когда узнала, что по договорённости с премьер-министром драконы вкладывали в кампанию по спасению моего доброго имени средства. И немалые. Настолько немалые, что я схватилась за голову и потребовала всё отменить, когда Рой мимолётом упомянул при мне сумму за текущие сутки. Дракоши тогда переглянулись, быстренько подсунули мне чашку с шоколадом (не удивлюсь, если был он щедро разбавлен успокоительным) и ласково объяснили, что борьба за правду и справедливость в наши дни — штука дорогостоящая. Надо нанять людей, которые пустят правильные слухи, приплатить редакторам независимых изданий, нанять несколько людей “от искусства”, которые ото всей души выскажутся в поддержку… Да и команде, которая с ног сбивается и всё это организовывает, тоже платить нужно, ибо хорошие специалисты в таких сферах на дороге не валяются… Но волноваться я не должна, ибо дело не во мне. Или, если точнее, не только во мне, но ещё и в каких-то новых внешнеполитических идеях, совместно разработанных и одобренных папой Кио и старшей принцессой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мне оставалось только смириться.

К моему искреннему удивлению, бредовая идея сделать политическим аргументом нашу с Дином “любо-овь” нашла широкий отклик у масс. Подправленная и приукрашенная, история обретения драконом пары приобрела откровенно сказочные очертания и напоминала скорее очередное творение пера Ариоки Бозии (за вычетом разве что эротических сцен). Или ретеллинг сказки о Золушке. Но, возможно, именно простота и однозначность этой истории и сделала её такой привлекательной для простых людей. Вскоре среди моей корреспонденции угроз и проклятий стало примерно втрое меньше, чем писем поддержки и одобрения. Это, по мнению дракончиков, был успех.

Как это обычно бывает в таких случаях, весело было не только газетчикам: на Совете шли свои баталии. Премьер, невесть какими правдами и неправдами выцарапавший безоговорочную поддержку драконов, теперь делал всё, чтобы максимально нагадить своим противникам. И, по-возможности, сместить главу Тайной Службы с должности, заменив полностью лояльным человеком. В это веселье меня подробно не посвящали, но, судя по оговоркам, было там очень жарко.

Кто бы, впрочем, сомневался.

Алану последние дни тоже было очень не до меня: заново обретённая сестра оказалась личностью на редкость деятельной. И упрямой. Нам ещё, видимо, очень повезло, что закон запрещал драконьей паре покидать пределы Империи без высочайшего дозволения Императора и какого-то совершенно нереального сопровождения; иначе, боюсь, сида приплыла бы на первом же корабле. И вот тогда нам окончательно стало бы очень, очень весело.

Но, как я уже сказала, нам повезло. Именно потому вечером третьего дня после начала всей этой истории я сидела на крыше (единственная доступная мне возможность оказаться на свежем воздухе) и таращилась на то, как медленно загораются в небе звёзды. Дракончики разбежались по делам, Бонифаций, видимо, опять что-то активно ронял или ломал, древесный Иро, помявшись, отпросился “посмотреть местные достопримечательности” (достопримечательности как раз вышли гулять с детьми, потому я совсем не удивилась). Я же собиралась насладиться отличным вечером…

Но тут сработал амулет.

Признаюсь честно, я и думать о нём забыла. Столько всего произошло, что из головы вылетело! Но теперь чары обжигали запястье, пульсируя. Это могло значить только одно: Наль попала в беду.

64

По-хорошему (и по-умному) мне не следовало соваться. Нужно было прислать вестника драконам, объяснить ситуацию, настроить их на координаты… Но шутка вот в чём: всё это — время. Минимум полчаса, и то при самых оптимистичных раскладах. А у Наль, может статься, нет и пяти минут: судя по сиянию амулета, ученица угодила в очень глубокую и забористую примитивно-магическую задницу.

И вот как же не вовремя, а?!

Но тут, как говорится, без вариантов. Я отвечала за девочку, пусть даже и отстранена от работы официально. Если она умрёт или навредит другим, это уже будет полностью на мне. Я приняла решение не тащить её через комиссию. Мне, как ни крути, отвечать.

Потому, обернувшись туманом, я благословила не слишком холодную погоду и полетела над городом, следуя за сигналом маячка.