Солнце в огне - Ксения Хан

– Надо действовать быстро, – подхватил Чунсок. – Мы уже подготовили всё для суда, вы можете перенести его на утро, если готовы.

– Как быть с ранами от имуги? – спросил Нагиль. – Я видел тела, их не объяснить суматохой. Одному человеку змей вырвал глотку.

Чунсок впервые за всё время позволил себе самодовольную ухмылку.

– Имдон придумал, как всё объяснить. Знаю, мы не доверяем ему, но вам понравится, генерал.

Нагиль сомневался, что в текущей ситуации хоть что-то может ему понравиться, и всё же кивнул.

– Рассчитываю на вашу помощь. Ваше величество, не хотите переодеться в королевский наряд?

* * *

Первый официальный приказ в качестве нового короля Чосона Ли Хон озвучил всему дворцу: суд над человеком наместника Ван Юцзяо, обвиняемого в убийстве придворной ученицы шаманки.

Короля одели в красное, привели в тронный зал. Пока под сводами Кынчжона собирался Совет в почти полном составе, Когти Дракона и люди наместника, пока сюда же вели выжившего преступника, Ли Хон стоял в тени колонн, скрываясь за троном. Нагиль был рядом, сжимал пинё Йонг, чтобы хотя бы в ней обрести уверенность.

– Не гони наместника со двора, – сказал он Ли Хону. Тот зло сплюнул себе под ноги, совсем не по-королевски.

– Этот нозэкки решил, будто может заправлять всей страной, сидя в моём дворце, Нагиль. Я послушаю, как он станет оправдывать своё гнусное поведение, и тогда решу, что делать.

– По крайней мере, не гони сразу же, едва он откроет рот, – добавил Нагиль.

Ли Хон оглянулся, неуклюже поворачивая шею. Иксогван[71], украшавший сейчас его голову, сильно давил, но, подумал Нагиль, к его весу пятнадцатый ван Чосона привыкнет быстро. Быстрее, чем к другим обязанностям короля.

– Прекрати шутить. Ты сейчас должен злиться, и я должен злиться. Наместник напал на Сон Йонг.

– И за это он поплатится жизнью, – горячо выдохнул Нагиль, изо рта вырвался дым, глаза в тени колонн полыхнули алым. – Чуть позже.

Ли Хон серьёзно кивнул и вышел к ожидающим его людям.

Он поднялся по ступеням к месту короля, что прежде занимал его почивший отец, и сел, не обратив внимания на возмущённый шёпот чиновников и советников, уже собирающихся в Кынчжоне. Нагиль встал перед ступенями к трону с правой стороны.

Советник Лю пришёл один, советник Ким – с шурином. Имдона привёл Чунсок, они встали в тени колонн, с подветренной стороны, и от одежд монаха до Нагиля протянулся слабый аромат жжёного дерева и пепла.

Ван Юцзяо попытался было выступить вперёд, но Нагиль вскинул руку с мечом, и ему пришлось замереть рядом.

– Генерал, – медленно проговорил наместник, – вы уверены, что хотите стать врагом Империи?

– Только если следование закону моей страны делает нас врагами с Императором, – он выделил последнее слово, будто то имело реальный вес под крышей Кынчжона.

Ли Хон осмотрел всех присутствующих и призвал к молчанию.

– Жаль, что причиной моего первого собрания является столь неприятное событие, – объявил он. – Но я вижу, что в мое отсутствие Совет и остальные чиновники решили, будто выполнять свои обязанности для них всего лишь привилегия.

Он посмотрел прямо на наместника, тот вытянулся, открывая рот.

– Я позволю объясниться вам первым, как своему гостю, – сказал Ли Хон, и если наместника оскорбили подобные слова, вида он не подал.

– Ученица вашей шаманки, которую тут все считают едва ли не чудом, убила моих людей, – громко отчеканил он. Ли Хон выгнул бровь такой дугой, что та почти сбежала со лба.

– Ученица моей шаманки мертва, если вы не заметили. Её убили ваши люди, они же, похоже, спалили тюремные камеры позади казарм. Именно поэтому мы собрались здесь – судить последнего оставшегося в живых.

– Она растерзала моих людей, – перешёл на хриплые восклицания наместник. – Столько крови я не видел за всю свою жизнь!

– А вы не преувеличиваете? – Ли Хон склонил голову, опёрся локтем на колено. Он проскользил взглядом к сидящему перед троном человеку в чёрном. – Преступник был одним из ваших шпионов, как мне донесли. Он и ещё четыре человека проникли в Чогёджон, убили слуг, а потом добрались до сыта-голь.

– Он говорит, что сбежал, пока ваша девица была жива, – возразил наместник. – Говорит, что видел, как одного из его друзей убило чудовище. Змей в теле женщины.

– Та, что умерла, вы хотите сказать? – Ли Хон выпрямился, вновь посмотрел на преступника и заговорил с ним на его языке. Задал вопрос, тот ответил. Нагиль не знал, о чём они говорят, но услышанное не понравилось наместнику.

– Они все мертвы! – встрял он. Нагиль дёрнул свободной рукой с мечом, тот зазвенел в напряжённом воздухе. Ли Хон на наместника даже не взглянул. Преступник добавил ещё что-то.

– Это правда? Дочери драконьего войска сбежали, потому что вы хотели казнить их?

Теперь Ли Хон повернулся к Ван Юцзяо, но тот растерял прежнее рвение.

– Да, – неохотно ответил он. – Всё было слишком очевидно: женщины защищают чудовище в теле одной из них.

– Эти женщины, – Ли Хон склонился, чтобы смотреть в глаза наместника с высоты своего трона, – самые надёжные люди во всём Чосоне. Они защищали мою шаманку, последовательницу древнего Ордена, которую вы клеймите зверем. Теперь она мертва, Дочери в бегах из-за вашего самоуправства в моём дворце, во дворце Чосона.

Ли Хон выпрямился, вскинул подбородок так, чтобы его фигуру было видно даже в дальнем конце потонувшего в возмущении тронного зала.

– Наместник Ван, ваши люди напали на мою шаманку. Впрочем, теперь они мертвы, и наказание я могу назначить только тому, кто отдал им столь гнусный приказ.

– Вы не собираетесь разбираться, не видите сути, – заговорил тот, но его голос перекрывался всё нарастающим шумом из центра Кынчжона – шептались чиновники, советники переглядывались друг с другом, не понимая, чью сторону занимать. – В теле вашей шаманки жил зверь, и вы хотите защищать его до последнего.

Нагиль нашёл взглядом Чунсока и кивнул ему. Тот вывел из-под тени колонн Имдона, бывший патриарх поклонился Ли Хону.

– Позволите говорить, ваше величество?

– Полагаю, господин Су, вы видели что-то неприятное прошлой ночью. – Ли Хон указал рукой на его одежду с подпалинами, всю в грязи и пепле, пропахшую гарью.

– Позвольте для начала поприветствовать своего ученика, – попросил Имдон. Нагиль почувствовал, как и без того слабая нить надежды тает в его руках, и потянулся за ней, как мог. Повернулся к Имдону, поклонился, как полагается. Если эта игра приведёт к проигрышу, Нагилю не останется ничего, кроме как убить патриарха на месте.

Он понадеялся, что его коварный мэштренним тоже понимает, что ставит на кон свою