Реквием по Марии - Вера Львовна Малева

— Я очень вам признательна, фрау Инге. Лестно слышать такие слова.

— Я всего лишь выражаю мнение, которое разделяют многие. А если так, думается мне, почему бы вам не получить какой-то пользы от этого дара?

— Пользы? Какую же пользу можно из него извлечь? Выступать на сцене еще не готова — не хватает образования. Кто возьмет меня в театр? Надеюсь, смогу учиться, овладеть профессией певицы…

— Но где написано, что до тех пор не можете заработать какую копейку?

Мария смерила ее заинтересованным взглядом. Фрау Инге все еще казалась смущенной. Но почему? Уж не намеревается ли предложить что-то недостойное? Именно она, с ее образом мыслей, с чувством преданности, в котором преобладало уважение по отношению к Вырубову? Но тут же вспомнила свое двусмысленное положение: наполовину жена, наполовину бог знает кто. И разве не об этом мечтала всю жизнь: петь, только бы петь, где угодно, хоть в том же эмигрантском оркестре, хоть где еще…

— Простите, милая фрау Мария, если мое предложение покажется вам слишком дерзким… Но оно от всего сердца, и только ради вашего добра… Если б у меня были знакомые в театральных кругах, я смогла бы предложить что-то более серьезное. Ведь молодая женщина вроде вас нуждается в паре новых туфель, а к ним чулок. Да и билет в оперу или хотя бы на представление в Пратере…

Фрау Инге покраснела, и, глядя на нее, Мария почувствовала, что тоже краснеет. Нужно было бы ответить ей что следует, чтоб прекратить этот странный разговор. Тем самым, может, помочь ей, но она не представляла, что говорить и делать. Поэтому решила: пусть хозяйка пансиона сама выходит из затруднительного положения. И, сделав над собой усилие, фрау Инге попыталась довести мысль до конца:

— Одна моя приятельница, одна семья… Отдают замуж дочь. Eine Engel![43] Смею вас заверить… Жаль, что у вас не было случая познакомиться. Какое воспитание, какие манеры! И какое приданое, какие туалеты приготовлены! Жених тоже из хорошей семьи, тут ничего не скажешь. Да, да! В общем, во всех отношениях прекрасная пара! Но подождите, о чем я хотела сказать? Ах, да… Свадьба состоится в «Серебряной лозе», одном из симпатичнейших ресторанов на Хеленентале. Да, — поспешила уточнить она, — из самых элегантных, разумеется. По сути, небольшой замок…

Последовала продолжительная пауза, а Мария все еще не могла понять, к чему она клонит.

— И вот осмелюсь спросить, фрау Мария. Не согласитесь ли вы присутствовать на этой свадьбе? В каком смысле? В качестве гостьи, разумеется… Но и петь… Это было бы так шикарно!

Мария окаменела. Как следует все это понимать? Сколько раз мечтала она найти хоть какую-то работу, устроить каким-то образом свою жизнь. Но ведь она была здесь чужой, без друзей и знакомых. Вена с ее множеством театров, ночных варьете, мюзик-холлов оставалась для нее закрытым городом, по крайней мере до тех пор, пока кто-то не откроет перед ней одну из дверей… Но то, что предлагает фрау Инге…

— Все будет как нельзя более прилично, — увидев ее смущение, поспешила заверить хозяйка пансиона. — Вы будете приглашены вместе со мной. А потом кто-нибудь из гостей попросит спеть. И стоит им только первый раз услышать вас — этого будет достаточно! Что ж касается гонорара, тут положитесь на меня.

Мария чуть не рассмеялась. В церкви уже пела, в баре, где выступал оркестр эмигрантов, тоже. Почему в таком случае не петь и на свадьбе? Тем более что импресарио налицо: фрау Инге. А женщина эта деловая, тут сомневаться не приходится.

По оживленному лицу фрау Инге можно было понять, что дело улажено.

Это первое появление Марии перед венской публикой имело последствия, которых не могла предвидеть даже добрая и практичная фрау Инге. Присутствовавшие на свадьбе горожане, друзья и родственники семей жениха и невесты были в восхищении от свадьбы, на которой пела настоящая певица. И теперь никто не хотел отставать от других. А поводов в каждом доме было предостаточно… И поскольку Мария, пораженная, взволнованная неожиданным успехом, порой все еще колебалась, стоит ли продолжать «концерты», фрау Инге раз и навсегда взяла дело в свои энергичные руки. Она развила бурную деятельность, тем более что это разнообразило ее в общем-то унылую вдовью жизнь.

А вот решиться сообщить о своем новом занятии Вырубову Мария боялась. Но что будет, если он внезапно нагрянет? Мария все еще надеялась на его неожиданный приезд. Как объяснить тогда? Неужели пригласить с собой на чью-то свадьбу или день рождения? И это его, утверждавшего, что ей не подходит даже работа статистки в театре!

И Вырубов действительно свалился в один прекрасный день как снег на голову. Приехал вечерним поездом, и Мария мысленно поздравила себя с тем, что никто из знакомых фрау Инге не выходил сегодня замуж. Ввалился в холл в сопровождении Евы, как всегда излучавшей радостную улыбку, когда приходилось встречать старых постояльцев. Со шляпой в руке и плащом на плече, с сияющим от предвкушения встречи лицом, он казался полным энергии и довольным жизнью. Как всегда, любезно поцеловал руку хозяйке пансиона, однако в последнюю минуту не удержался и чмокнул в щеку. Фрау Инге поняла: привез добрые вести. Но вместе с предстоящей радостью почувствовала вдруг и горчинку: как видно, девушка вскоре уедет и ей снова придется тянуть прежнюю унылую лямку в пансионе, как, впрочем, и в своей скупой на счастливые мгновения жизни.

— А где Маша? Что делает моя девочка? Фрау Инге, пошлите, пожалуйста, за шампанским! Мы победили!

Говорил он громко, и Мария, услышав шум в холле, вышла из своей комнаты. Сердце у нее билось: в самом деле голос Саши или показалось? В то время как она спускалась по лестнице, он бросился ей навстречу, опустился на одно колено и протянул большой конверт из белой глянцевой бумаги.

— Разрешите вручить верительные грамоты, ваше величество!

Конечно, он долгое время готовил этот спектакле, возможно, не раз его репетировал, предвосхищая нынешний день и надеясь, что публика по заслугам оценит зрелище.

В то время как фрау Инге разливала шампанское (посылать за ним не было нужды,