Проект Деметра - Райдо Витич

Самара хрюкнул, глядя на нее. Девушка нос задрала, демонстрируя, что видала – перевидала таких "женихов". Помогла жрецу скрутку затянуть и вышла первой.

Дверь за вестником закрылась и Огник опустился на скамью, волосы взъерошил от затылка до челки: оо!

– Цирк, – фыркнул лейтенант.

– Свадьба, что ли у кого? – поинтересовался Радий.

– Помолвка. Шутка ли! Изначальных! – палец выставил парень.

– Большой праздник?

– Ага. И раньше большой был, а сейчас того больше.

– То есть?

– Нет изначальных и свивать некого. А тут… Это же знак! Весть! Это.. Это… О! – руки развел вширь, потом вверх, пытаясь жестами показать на что слов не хватило. И стих, задумавшись, траву начал теребить, привычно отделяя бутоны и стебли, лепестки и корешки.? Нет, свадьбу я видел, было. Светлый на ватарке женился. Только Хелехарна и не приглашали, знали, что не пойдет. Против закона это. Нет, ну, понять можно молодых, чего ж, если так случилось. Но изначальные? Это что получается? Оба изначальные? Он и… она? Она?

Парень сказал и видно самому себе удивился – лицо вытянулось.

А у Радша само сложилось, только поверить не мог:

– Эра?

– Эрика?! – Самара даже приподнялся. – Сбрендил?!

Мужчина плечами пожал:

– План Самхата.

– Брехня Самхата!

– Тогда кто? Сам посуди – изначальных девушек нет, давно нет!… Говорят.

– Мало ли что говорят, лапшу с ушей стряхни.

– Так, так – нет, и слухов даже не было, – закивал Огник, подтверждая версию Порверша. – Их же всех сразу положили, в дейтринах, а потом уже по семьям… ну…

И замер, словно в голову, что пришло из ряда вон:

– Что ж теперь будет? – просипел.

– Если Эрика – нихрена не будет, – бросил Самара. – Браки с туземцами запрещены.

– А с мертвыми не поговорить, – в упор уставился на него Радиш, намекая, что прошлое вместе с уставом пора б и забыть. То, что невозможно – было вчера, а сегодня возможно и невозможное.

Самара хмурился, соображая и решил сесть, но если б не друг, не смог. Тот придержал:

– Как?

– Голова кружится, – признался. – Ерунда. Теперь давай по делу: из-за ранения я, похоже, многое пропустил. Планы поменялись?

– Вообще-то мы шли в Тоудер, а сейчас думаю – зачем? Шах живой, значит найдется. Эрика… Похоже план Самхата воплощает. Ты окрепнешь, соберемся все и тогда решим, куда и зачем.

– Угу. Генералиссимус!

– Мы местные, лейтенант. Нравится – не нравится, веришь – не веришь, но отсюда. И здесь беда. А там нас кинули.

– Сюда! Вопрос зачем! – в упор уставился на Радия. – И я согласен смотаться за ответом хоть в ваш Тоудер, хоть обратно к подземному тоннелю.

– Это склеп.

– Что? – не понял мужчина.

– Склеп предков. Там все семьи погибших. Один камень – один человек. Закладывается при рождении, задвигается сам после смерти.

Самара не поверил, его взгляд ушел в сторону Огника. Парень вздохнул и голову свесил:

– Точно так – мир предков. Часть до нашествия положена была, а как баги пришли, жрецы, что в живых остались, собрались и дань погибшим отдали. Все рода, все семьи там. Закрыли – мир их канул, так хоть там пусть останется. Место заповедное теперь.

Самара осторожно обратно лег. В уме не укладывалось услышанное. Ведь если пересчитать кирпичи тоннеля, если помножить на его длину и высоту свода, выходило…

– Это геноцид.

– Дошло? Поздравляю, – сухо бросил Радиш.

Эрлан и Роберган сидели напротив Шаха за столом. Просто два враждующих лагеря, – подумалось девушке. Села рядом с товарищем.

Лет на полуслове смолк, Лой отодвинулся и уставился в кружку с молоком, принялся ее усиленно крутить.

Эра и хотела бы, а не могла взгляда от его пальцев оторвать. И хотелось вернуться во вчерашнюю ночь, когда эти руки ласкали ее.

Эрлан удивленно и недоверчиво посмотрел на нее, и она улыбнулась, как нашаливший ребенок. Мужчина чуть набок голову склонил: что происходит?

Шах светил улыбкой, глядя на Эрику, та с той же лучезарностью улыбалась Эрлану.

Роберган вперился в потолок взглядом, набрался терпения и почти ласково спросил:

– Может, пойдешь еще погуляешь, светлая?

"При тебе эти двое в олухов превращаются – не поговорить".

– Не-а, – улыбнулась еще шире. И понимала что дура дурой, но сдержаться не могла – млела от того что любимый рядом, эйфорию испытывала. – Но я тихо посижу, – решила успокоить лета. Тот фыркнул, как стоялый жеребец.

Девушка потянулась за кувшином молока себе налить и тут же Шах и Эрлан решили ее опередить. Первый глянул на второго и тот отступил нехотя.

Эра получила кружку от Валеры и поняла, что пить уже не хочет, и настроение почему-то резко ушло в подпол.

– Я с Лири посижу, – бросила, вылезая из-за стола, прихватив молоко. И ушла в угол, к оконцу, села рядом со стражем, прячась за него.

– Хорошая мысль, – услышала бурчание лета и рявканье вслед. – Так что, где твои-то?!

Шах поерзал:

– Я же говорю, мы у моста багов сдерживали, а Радий остался с Самарой. Что ты меня допрашиваешь? Ты вообще, кто? Меня за кого принимаешь? За парапсихолога- ясновидца, что ли? Мне твоя помощь не нужна – мне нужно чтобы ты отпустил Малика и отдал оружие, я сам своих найду.

– Малик не твой страж.

– Он со мной.

– Нет, уже не с тобой. Его долг своего искать. Тебя нам сдал, убедился что ты в безопасности и ушел как того долг требует – своего светлого искать.

Эра глаза закрыла, ладонями молоко грея и не замечая того. Разговор мужчин фоном воспринимался и хоть не слышно было Эрлана, она чувствовала его, ждала, что сейчас раздастся его голос и хотела этого больше всего на свете. Ничего иного в ум не шло – он, только он. Как наваждение, паранойя. Он как бочка меда, она как муха утопающая в нем.

– Ты молоко-то пей, – ласково сказал ей Лири. Эра глянула на него, только сейчас вспомнив о страже. Сунула ему кружку и вылетела из дома.

Со ступеней скатилась, чуть не упав – Кейлиф подхватил. Усадил на пенек возле забора на солнышко.

– Плохо тебе опять?

– Хуже не бывает, – призналась.

– Болит что?

– Душа, – процедила, ненавидя себя. Уткнулась себе в колени и выпрямилась, уставилась на стража. – Мает меня, понимаешь? Места найти не могу.

– Совсем?

Эра притихла, понимая, что место она найдет только рядом с Эрланом.

Но это же невозможно! С чего не начни, куда не пойди, ни глянь – все к одному знаменателю – Эрлан!

– Со мной не в порядке, – головой качнула, зрачки огромные. – Слушай, друг – чародей, а есть у тебя зелье, чтобы забыть? Не все, а избирательно?

Кей бровь выгнул, подумал и выдал:

– Ну, настоя такого я не знаю. А вот знаю, кто с памяти может, что угодно стереть и что угодно нарисовать. Хочешь – день смоет, хочешь – час, хочешь…