Ад - Алексей Кацай

Даже не пытаясь встать, я, как лежал на спине, так и вздернул лазер, направив его на летающую медузу. Мне кажется, что я успел нажать спусковой крючок на какое-то неуловимое мгновение раньше, чем тарелка должна была выбросить свой луч. Но все-таки кто ее подстрелил, осталось неизвестным. Потому что почти одновременно с моим выстрелом из свежего лавового озерца взметнулась цепочка красноватых пятен. Тарелка на секунду и, как мне показалось, изумленно замерла, покрылась пузырями и лопнула, рассыпая разноцветные искры своего предсмертного фейерверка. Кто же все-таки в нее попал?

Впрочем, вторая тарелка, которая, вращаясь, вынырнула с другой стороны, была уже явно на моем счету. Еще два существа появились вдали, но так там и замерли, не отваживаясь, кажется, приблизиться к нам.

— Браво! — неожиданно послышалось из-за развалин детского садика, и этот насмешливый голос показался мне омерзительней, чем все звуки, вспарывающие окружающее пространство и взятые разом.

— Я бы даже сказал: брависсимо, — добавил Айк, прихрамывая, приближаясь к нам в окружении небольшой полупьяной команды.

Это уже становилось занятным. Неужели они вообще не испытывают страха в этом аду? Хотя какой страх мог существовать в мозгоподобном, залитом наркотиками, веществе?! Как, впрочем, и все другие чувства.

— Хи-хи-хи, — захихикал чудак из Айковой команды, растекаясь по пространству взглядом поросенка с вывески магазинчика, возле которого погиб Дмитрий, — они на ба-а-абочек охотятся. На больших таких бабочек с изумрудными крыльями. Ви-и-идите?..

— Хоть одно хорошее дело сделал, писака, — присоединился к нему и Айк, улыбаясь, впрочем, довольно криво. Потому что лицо у него было перекошено, а левый глаз порядочно заплыл: достал я его все-таки в драке.

— Я еще одно хорошее дело сделаю, если ты еще хоть шаг сделаешь, — бросил я, вытаскивая из-за пояса пистолет: кто его знает, как будут реагировать эти болваны на лазер.

Айк остановился. Но кое-кто из его команды продолжал двигаться вперед.

— Они еще в войну-у-ушку играются, — протянуло то же самое существо неопределенного пола. — Нас не возьме-е-ете?..

Не знаю, смог бы я выстрелить в этих одурманенных человечков или нет, но из развалин, дымящихся напротив детского садика, появилась еще одна команда. На первый взгляд, люди в ней подобрались довольно солидные. Насколько это было возможно в наших условиях. Но это впечатление нарушал мужчина в когда-то белой рубашке, бегущий впереди и орущий тоненько-кастрированным голосочком:

— Я видел!.. Я видел! Тот парень, — его палец уткнулся в мою фигуру, — убивает наших защитников. Вот и сатанисты проклятые с ним!.. Поможем небу, ребята! Поможем нашим линзам! Спасем их, и они нас спасут…

В команде, бегущей за человечком, я разглядел двух юношей с барабанчиками на груди.

«А этих какой гадостью накачали? — успел подумать я. — Ведь на вид совершенно трезвые».

Но, наверное, в высказывании не особо почитаемого мной классика о том, что религия есть опиум для народа, все же была какая-то крупица истины. И касалось это, кстати, любой религии.

Вдали громыхнуло. Над головами, не останавливаясь, промелькнуло зеленоватое НЛО. Я поднял пистолет вверх и, пытаясь остановить толпу, бегущую на меня, нажал на спусковой крючок. В ответ лишь что-то сухо щелкнуло. Осечка. Еще раз. Результат тот же. Разбираться в том, что произошло, было некогда: я вскочил в автобус и, заводя двигатель, услышал, как Айк крикнул мне вслед:

— Рви когти, писака! Мы тебя прикроем. А за игрушку — спасибо. Ты ее береги: еще встретимся и вместе повоюем!

— Приехали! — громко сказал я, сдавая задом, выворачивая машину и выводя ее на подобие дороги.

Лианна, испуганно забившаяся в уголок кабины, изумленно взглянула на меня.

— Приехали! — повторил я, уводя автомобиль по колдобинам подальше от места уже разгорающейся драки, и повернулся к девушке. — Если тебя начинают защищать откровенные подонки, а ты вдобавок ко всему пользуешься их защитой, то это, знаешь, наводит на некоторые размышления.

А потом, не оборачиваясь, я позвал Ляльку, которая все это время, согнувшись рядом с Тамарой, поддерживала вместе с ней Беловода. Будто прикрывала его своим телом от всяческих неожиданностей.

— Лариса! Проверь пистолет: две осечки одна за другой, — и бросил оружие через плечо на задние сиденья.

В свое время я научил свою бывшую жену пользоваться им. Стреляла, кстати, она совсем неплохо. Лучше меня. Да и надо же было как-то вывести Ляльку из состояния молчаливого неприятия моей особы. В одной же лодке…

Позади несколько раз что-то методично щелкнуло, и послышался сухой, можно даже сказать — каменный, Лялькин голос:

— В нем же патронов нет.

— Приехали! — в третий раз повторил я в пространство перед собою.

— Куда приехали? — скорее угадал, чем услышал я и резко затормозил.

Обернулся и встретился с раскрытыми, наполненными болью и чем-то еще глазами Беловода. Пришел-таки в себя старик, выкарабкался. Молодец!

— Да еще никуда, Вячеслав Архипович. Еще едем.

Слева снова загромыхало, и несколько лучей метнулись к земле. К счастью, эти боевые действия велись на безопасном расстоянии.

— Что вообще происходит?

И мы с Лялькой, слаженно перебивая друг друга, как в лучшие времена нашей совместной жизни, рассказали профессору о начале битвы двух непонятных видов таких же непонятных существ. Лианна тоже вставила пару слов. Тамара молчала. Беловод бросал на нее встревоженные взгляды и в конце концов не выдержал.

— Тамара, солнышко мое смуглое, что произошло?

И вдруг Тамара Гречаник, стойкий человек, неустрашимый редактор оппозиционной газеты и железная леди Гременца, тяжело всхлипнула и зарыдала навзрыд, трясясь всем своим сухеньким телом. Беловод привлек ее к себе, почти положив на грудь. И, гладя рукой по волосам, вопросительно посмотрел на меня. Было заметно, что каждое движение приносит ему невыносимую боль. Лялька расширенными глазами смотрела на них.

— Сломали человека, — нехотя ответил я на его немой вопрос и коротко рассказал о том, что произошло в палатке.

Беловод стиснул зубы. То ли от боли, то ли еще от чего-то.

— Двенадцать человек на сундук мертвеца… Йо-хо-хо, и бутылка рома, — неожиданно тихонечко, сквозь всхлипы, запела Тамара.

Вячеслав Архипович даже застонал, сильнее прижимая ее к себе, а Лианна молча и неуклюже перелезла через перила сидений и тоже обняла Гречаниху. Только одинокая Лялька, старательно отворачивая лицо от меня, смотрела сквозь окно на дымы, стелющиеся над Юнаками.

Настало тяжелое молчание, которое нарушил Беловод, обращаясь ко мне:

— Ну, что же дальше будешь делать, Роман?

Я пожал плечами.

— Понимаете, Вячеслав Архипович, как вы поняли, мы попали на поле боя между кремняками и тарелками. А из наблюдаемого нами можно сделать вывод о том, что и тем, и другим глубоко начхать на создания, которые до сих пор именовались людьми. Именно поэтому и пользуясь тем, что азарт боевых действий, кажется, немного спал, — взглянул я на окно, — мы будем пробиваться к Гременцу. Через мост ли, через лаву ли, через туман или через излучение, к черту на рога, но другого выхода я не вижу…

Помолчали.

— Итак, шкуры свои спасать будем? — в конце концов выдохнул Беловод.

Меня даже затрясло.

— А что, что вы предлагаете? Оружия, чтобы воевать с человеческими бандами, — кивнул я на пистолет, который Лялька так и держала в руках, — у нас нет. Лазер действует. Хорошо. Но лишь на тарелки. А что с кремняками будем делать? Моя «гениальная» выдумка с жидким азотом — детская забава для того, что происходит вокруг. Все более или менее авторитетное руководство погибло. Из города помощи нет. Если гора не идет к Магомету…

— С горой я согласен, — перебил меня Беловод. — Если под ней понимать людей, оставшихся на Юнаках. У тебя же хоть какое-то оружие есть. Ты же хоть чем-то можешь людям помочь. Да и не оружием, в конце концов, а словом.

— Сло-о-о-вом?! — окончательно взорвался я. — Лю-юдям?! Каким словом, Вячеслав Архипович? Голосов нет — одна акустика осталась. Каким людям? Нет их, давно уже нет. Даже протоплазма их исчезла. Остались только коацерватные капли, пожирающие друг друга…

— Дурак ты! — вдруг очень спокойно, как я в моменты смертельной опасности, произнесла Лялька, не поворачивая ко мне головы. — Как был дураком, так им и остался. Всю жизнь оружие ищешь, воевать ну никак не устанешь…

— Так обстоятельства же!..

— А что, в этой жизни когда-то были лучшие обстоятельства? Были?.. Ты попробуй те коацерватные капли в одно целое соединить. И не оружием. Им не выйдет. Оно только разрушает и уничтожает. Оружие — не орудие… Может, и действительно словом, что ли?..