Сердце волка - Вольфганг Хольбайн

— А я откуда знаю?

— Вы это знаете, — заявил Штефан. — Если не все, то по крайней мере кое-что. Я понял это по выражению вашего лица и готов дать руку на отсечение, что Дорн тоже это понял. Поймите меня правильно, Данута. Я не собираюсь вам угрожать или давить на вас. Как раз наоборот. Я обещаю вам, что постараюсь не впутывать вас в эту историю. Однако мне необходимо знать, что же все-таки происходит. Скажите мне откровенно: я действительно двинулся рассудком или с Евой все-таки связано что-то экстраординарное?

— Не знаю! — ответила Данута. На этот раз ее голос прозвучал искренне. Она сделала большой глоток кофе, со стуком поставила чашку на стол и нервно провела ладонью по лицу. — Мне очень жаль, что так получилось. С моей стороны было очень глупо рассказывать вам весь этот вздор.

— Вздор?

Андреас что-то сказал, и на этот раз Данута ему ответила. Тогда он раздраженно выпалил еще несколько слов, и Данута что-то сказала ему в том же духе. Где-то с полминуты они ожесточенно о чем-то спорили, но Данута при этом ни разу не посмотрела на своего брата. Затем она кивнула и снова повернулась к Штефану.

— Ну ладно. Думаю, Андреас прав.

— Прав в чем? — спросил Штефан.

Данута рассмеялась — коротко и очень нервно.

— В том, что вы не успокоитесь до тех пор, пока я не расскажу вам все, что знаю о легенде, связанной с Волчьим Сердцем.

— Я, наверное, ему уже сильно надоел, — предположил Штефан.

— Андреас выразился по этому поводу немного иначе. Не очень вежливо.

— Его можно понять, — произнес Штефан.

— Но я должна вас кое о чем предупредить. Вы, скорее всего, посчитаете меня чокнутой.

— Вряд ли, — успокоил ее Штефан. — В крайнем случае, просто не поверю в ту историю, которую вы собираетесь мне рассказать. Итак?

— Она вовсе не такая драматичная, как вы, может быть, думаете.

Данута встала, подошла к шкафу и достала оттуда большую истрепанную книгу. На ее обложке виднелось тесненное золотыми буквами заглавие на хорватском или каком-то другом языке, которого Штефан совсем не знал. Данута положила книгу перед собой на стол, но оставила ее закрытой.

— Страна, откуда я родом, очень… отличается от вашей страны, господин Мевес, — начала она. — Сомневаюсь, чтобы вы отдавали себе в этом отчет, когда поехали туда вместе со своей женой.

— Нас об этом предупреждали, — возразил Штефан. — Причем довольно настойчиво.

— Вы меня не поняли, — сказала Данута. — Я говорю не о войне и не о том, что там происходит в течение нескольких последних лет. Я говорю о людях, которые там живут. И об их образе жизни.

Штефан напряженно слушал. Он не был уверен, что понимает, к чему клонит Данута. Тем не менее у него появилось не очень хорошее предчувствие. Внутренний голос подсказывал Штефану, что Данута сейчас будет рассказывать не об особенностях менталитета ее соотечественников и не о том, какие ужасные поступки они совершали — например, об облаве на мирных туристов или о предоставлении убежища находящимся в международном розыске террористам.

— Моя страна, возможно, не так уж и далеко расположена от вашей, — продолжила Данута после многозначительной паузы, — но вы и представить себе не можете, какая между ними разница. Даже я до конца не осознаю этой разницы. Возможно, я уже слишком долго прожила здесь, у вас. — Она пожала плечами, однако ни в этом жесте, ни в ее словах не чувствовалось ни малейшего сожаления. — Мои соотечественники все еще имеют склонность ко всему жуткому и мистическому. Они знают то, что большинство людей уже давно забыли. Неслучайно так много страшных историй и легенд родилось именно в той местности.

— Кое-кто даже полагает, что мрачное средневековье на Балканах еще не закончилось, — сказал Штефан.

— Истории, о которых я говорю, — гораздо древнее, — произнесла Данута с таким серьезным видом, что это в первое мгновение показалось Штефану не совсем уместным. Однако он тут же осознал, что таким образом Данута как бы отгораживалась от того, что говорила Штефану, когда врала. Она покачала головой и продолжила: — Я сейчас говорю не о… не о Дракуле, трансильванских историях и прочем вздоре — это всего лишь выдумки. А рассказы про Волчье Сердце — нет. Это совсем другое, — заметила Данута. — Быть может, все эти бредни про вампиров и заколдованные замки были придуманы для того, чтобы отвлечь внимание от чего-то другого. Видите ли, люди часто поднимают шумиху по поводу какой-нибудь истории, чтобы тем самым отвлечь внимание от другой. Вот, смотрите.

Она, не глядя, протянула левую руку вперед, открыла книгу и повернула ее к Штефану. Шрифт на пожелтевших страницах был еле различимым, но не было необходимости читать какие-то слова. То, что показывала Штефану Данута, было очень старой картой территории, которую до сих пор еще по привычке называли Югославией, хотя этого искусственно созданного государства не существовало уже несколько лет. Несмотря на старинный шрифт и неизвестный язык, Штефан сумел прочесть названия некоторых городов.

— Ну и что? — Он не мог понять, чего от него хочет Данута.

— Найдите Волчье Сердце, — попросила она.

Штефан удивленно посмотрел на нее.

— Вы же знаете, что я не смогу этого сделать. Кроме того, этой карте как минимум сто лет.

— Вы не нашли бы его и на современной карте, — заверила Данута. — Так же как и с десяток других мест.

— Что вы имеете в виду? — Штефан, слегка наклонив голову, смотрел то на Дануту, то на ее брата, то на карту. Он попытался засмеяться, но это у него не получилось. — Вы хотите сказать, что этой долины в действительности не существует и что мы с Ребеккой побывали в… каком-то другом измерении? В некой заколдованной стране, куда можно попасть лишь каждый седьмой год, причем только в полночь и в полнолуние?

Данута осталась серьезной.

— Эта долина, безусловно, существует, — невозмутимо произнесла она. — И там были и вы, и ваша супруга, и Ева. Но я имею в виду то, что про эту долину никто никогда не говорит. Никогда. О ней и о других, еще более жутких местах.

— Более жутких? — Штефан изо всех сил попытался поместить слова Дануты в своем мозгу в то место, где им и надлежало находиться, — в ящичек с ярко-красной наклейкой, на которой светилась надпись: «ПРИЗНАКИ СЛАБОУМИЯ». Но у него ничего не получилось: из закоулков окружающей действительности выползло что-то неведомое и придало словам медсестры явно не свойственную им правдивость.

— Вы верите в силы зла? — спросила Данута. — Я имею в виду настоящее, так сказать, «чистое зло», без какого-либо смысла и цели. Верите в существование сил, которые не пытаются осмыслить свои действия или преследовать какую-то цель, а просто-напросто являются тем, чем они есть, — силами зла?