Секрет виллы «Серена» - Доменика де Роза
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Потому что Майкл был больше, чем парень», – предполагает она. Он был ее молодостью. Годы, проведенные вместе, с ее девятнадцати до двадцати двух, были тем временем, когда она превратилась из Эмили-которая-не-сравнится-со-своими-братьями в женщину с собственным характером и мнением. Все ее вкусы – в музыке (ужасно грустной, по словам Сиены), еде, вине, книгах, во всем – сформировались в это время. Вот почему даже сейчас у нее есть тайная слабость к Soft Cell[127] и сладкому немецкому вину. И Италии. Именно в те годы, полюбив Майкла, она влюбилась в Италию. И в Джину, конечно.
Джина заставила ее поверить, что она выйдет замуж за Майкла и родит пятерых детей. Даже сейчас Эмили уверена, что Джина этого хотела. Когда Майкл расстался с ней, она помнит, как Джина звонила в ярости. «Я хочу, чтобы вы были вместе, – сказала она. – Вы будете вместе, я обещаю тебе». Эмили помнит, как много надежд она возлагала на эти слова, как поверила обещанию Джины. Но проходили недели, и она начала осознавать, что это были просто слова. Уж в этом-то случае Майкл не собирался слушаться маму. Он вычеркнул Эмили из своей жизни. Она больше никогда его не увидит.
И это правда, понимает она. Майкл испарился настолько бесследно, растворившись в своем тайном мире больницы, словно его никогда и не было. Она переехала в Брайтон, познакомилась с Полом, вышла замуж. Но даже когда они бывали в Лондоне, она ни разу не столкнулась с Майклом на улице, не встретила его в метро, не читала о нем в газетах, не видела его фотографий в журнале для выпускников. Только ресторан оставался на своем месте. «Витторио». Неизменное готическое меню, неизменный интерьер в золоте и бархате. Она никогда не заходила внутрь, но много раз стояла у входа, читала меню столько раз, что могла процитировать его во сне (Prosciutto de Melone, Risotto alla Milanese, Saltimbocca alla Romana[128]), и почему-то всегда думала, что однажды распахнет тяжелые стеклянные двери и он будет там. Ждать ее.
Итак, в каждом выпуске «Мыслей из Тосканы» она писала ему письмо. Рассказывала ему о своей жизни, о том, что она счастлива, успешна, живет в прекрасном месте. А теперь, когда правда уже не такая завидная, она понимает, что все равно хочет, чтобы он знал.
– Мам! – В комнату заходит Пэрис. На ней джинсы, майка и пара ангельских крыльев. Она хмурая, раздраженная, но очень красивая. – Мам! Этот костюм дурацкий!
– Да потому что его надо носить не с джинсами.
– Я не надену это ужасное белое платье. Я в нем выгляжу как слабоумная.
– Нам всем придется надеть их на выступление. Мы же будем райским хором.
– Райским хором, – фыркает Пэрис, опускаясь на колени, чтобы обнять Тотти. – Если хочешь знать, Моника, по-моему, окончательно сошла с ума.
Моника организовывает передвижную сцену от имени школы для карнавала, и ее тема – ангелы. Для такой убежденной атеистки это странный выбор, но Моника заявила, что костюмы несложные, а дети будут выглядеть мило с золотыми крылышками и нимбами. Некоторые взрослые, включая Эмили, помогают ей в добровольно-принудительном порядке.
Весенний карнавал – грандиозное событие в Италии. Он задумывался как последний праздничный разгул перед ограничениями Великого поста (итальянское слово carnevale, как отметила Эмили в одних из старых «Мыслей из Тосканы», дословно значит «прощай, мясо»), но в итоге превратился в длящиеся неделями феерии с передвижными платформами, пожирателями огня, акробатами, масками и костюмами. Карнавал в Ченто, маленьком городе к северу от Болоньи, фактически стал братом знаменитого фестиваля в Рио, и каждый год победившую платформу посылают в Бразилию. В Виареджо карнавал растягивается на четыре недели.
Карнавал в Монте-Альбано более скромный, но все равно требует недель на подготовку. В сумерках начнется парад со сценами, жонглерами и мимами. Знаменитый гриль с поркеттой поставят на главной пьяцце, будут бесплатные сыр и вино. Кульминацией станет потрясающий фейерверк в полночь. Эмили волнуется, потому что карнавал совпадает по времени с приездом Петры. Та урвала редкий трехдневный отпуск без детей (их отец, Эд, везет их в парижский Диснейленд. «Куда уж глупее», – говорит Петра). Эмили отчаянно хочет увидеть подругу и, надо признать, жаждет рассказать ей о Рафаэле. Наконец у нее появился собственный страстный секс, которым можно похвастаться.
Пэрис с кислым видом уходит из комнаты, сверкая крыльями. Эмили закрывает свой ноутбук, надевает пальто и решает пойти прогуляться с Тотти. Придется вести его на поводке, но ему все равно не помешает выйти на воздух. Не то чтобы она собиралась наверх, только чтобы увидеть Рафаэля; это совсем не так.
Когда она приходит к месту раскопок, то сразу понимает, что происходит что-то странное. Рафаэль стоит возле главной ямы: ноги расставлены, руки скрещены на груди. Даже за сотню метров по его позе Эмили видит, как он напряжен и враждебно настроен. Перед Рафаэлем стоит его кузен, неуместный здесь в своем дорогом костюме и начищенных туфлях, – Ренато.
Запыхавшийся Тотти тянет ее вперед, она подходит ближе и слышит, как Рафаэль говорит:
– Ты не посмеешь!
– Ты думаешь? – Ренато издает высокий неприятный смешок. – Ты думаешь, твоей подруге из университета не будет интересно узнать, как ты нашел два трупа и даже не потрудился рассказать полиции?
– Я рассказал полиции, – сквозь зубы цедит Рафаэль.
– О, своему другу Тино. Как удобно.
– Убирайся! – Рафаэль делает к нему шаг. Весь в грязи, со сжатыми кулаками, он выглядит как безумец. Эмили не удивляется, что Ренато поспешно отступает назад.
– Я вернусь, – обещает он. Повернувшись и увидев Эмили, злобно добавляет: – Добрый день, миссис Робертсон, – а потом быстро спускается с холма.
– Что это было? – спрашивает Эмили.
