Зимние волки полуночи - Елена Смирнова

— За что? Не ты виноват в том, что случилось, — Айлитен горько усмехнулась, видимо, припоминая. — Впрочем, наверное, даже хорошо, что все так вышло.

— Хорошо? — он подумал, что ослышался.

— Конечно. Теперь ты обрел все.

— Но я потерял тебя.

— Это незначительная потеря, хотя она и оставила в твоей душе отпечаток. Не спорь, ты знаешь, что это правда. Мне стало лучше… и легче. Я бы все равно умерла вместе с Эллегионом — это был лишь вопрос времени. Если бы все было так, как должно было быть, ты бы принял свою судьбу — судьбу преемника бога смерти, а Эллегион наконец обрел бы покой, забрав вместе с собой всех, кто был с ним связан.

— Что? — казалось, что он ослышался вновь.

— Я все знала, с самого начала. Таков был план — план создания нового, лучшего мира Людей. Все, кто был рожден в Эллегионе, навечно связаны с ним и не смогли бы жить в другом мире (за редким исключением, конечно). Этот мир, оставивший в моей памяти отпечаток ужаса, смешанного с восхищением, медленно убил бы всех, кто жил в нем. Это была бы мучительная и долгая смерть.

— Но зачем такие жертвы?

— Эллегион все равно умирал. А если бы план удался, Гантрот — новый Священный Город, — стал бы идеальным миром, впитавшим в себя всю память и наследие своего предшественника. Так было предопределено, и так было задумано создателями Гантрота. Тебе ничего не говорили, как и мне. Как и всем, впрочем. Это были дела богов, о которых нельзя было знать людям.

— Лентарн знал?

— Да. Это была его идея.

— Так ты все знала? И, зная, что ничего не сможешь сделать, все равно попыталась спасти мир? Ты ведь рождена не в Эллегионе, и спокойно могла спастись, перебравшись на Землю или в Верриатт…

— Они поняли, что я все узнала — я заглянула в будущее, тогда еще не скрытое ото всех. А с этим знанием меня бы не выпустили из Эллегиона, хладнокровно принеся в общую жертву. Так было решено, и не мне было менять это решение или восставать против него. К тому же, мне все равно не хотелось жить без того человека, которого я люблю. Любила, — торопливо уточнила она, грустно улыбнувшись.

— Зачем ты говоришь все это?

— Просто хочу, чтобы ты знал. И не винил себя в моей смерти, как делал это раньше. Зря я, наверное, пришла. Ты уже забыл меня, о чем я просила богов, а теперь я напомнила. Впрочем, я чувствую, что ты уже не сожалеешь о моей смерти. Это радует.

— Но зачем тогда ты провела обряд?

— Я хотела предотвратить план, выступив против воли богов, но просчиталась. А они меня покарали, ускорив процесс в десятки раз.

— Но почему тогда Гантрот скрылся?

— Сыграла моя слабость. Я не захотела умирать и подстраховалась, спрятав свою силу между времен. Но боги перенесли в это время тебя, зная, что только у тебя одного хватит сил на то, чтобы вернуть ее вместе со Священным Городом, на который до поры до времени было наложено заклятье.

— Но если я изменю прошлое, изменится и будущее.

— Нет. Гантрот проявится лишь в этом времени. Эллегиону нужен был так называемый «инкубационный период». В самом начале сила была излишне сконцентрирована. Но для того, чтобы все получилось, ты должен вернуть мою силу в прошлое. Извини за то, что я втянула тебя во все это. Я не хотела.

— Ничего. Все в порядке. Как ты там?

— Все хорошо, — улыбнулась она. — Я ни о чем не жалею, а за две с лишним тысячи лет вполне смогла тебя забыть.

— Я рад. Прощай? — полуспросил он, чуть наклонив голову. — И спасибо.

— Прощай, — кивнула она. — Ты меня больше не увидишь.

Фигура медленно таяла в пропитанном водой воздухе, становясь все прозрачнее. Когда через нее уже просвечивало море, он опомнился:

— К кому перешла твоя сила?

— Она рядом с тобой, совсем близко… — донеслось до него из пустоты.

Со всех сторон хлынул ветер. А он опять остался один.

Открыв глаза, Роллон еще долго всматривался в темный потолок, исчерченный тончайшими гравировками, сверкающими от каждого лучика света. Еще не совсем проснувшись и блаженно валяясь в полудреме, он обдумывал каждое сказанное Айлитен слово. Думал, сопоставлял… а затем, придя к какому-то выводу, резко вскочил.

Он уже хотел выйти из комнаты, но вовремя нашел в себе соображения заглянуть в зеркало, ужаснувшись тому, что узрел в амальгаме. Коротко ругнувшись, он поплелся в ванную, стягивая через голову когда-то идеально черную и отглаженную рубашку.

Только сейчас, когда он немного подумал над словами Айлитен, в нем взыграла какая-то… ярость, что ли? Да, наверное, именно ярость. А еще — непонимание психологии создателей Гантрота, для которых жизнь человека была лишь пустым звуком, не больше.

Создание лучшего мира… но какую цену пришлось заплатить за этот лучший мир… не слишком ли она велика? Роллон прекрасно понимал, что даже при всей его бывшей холодности и бесчувственности он вряд ли смог бы так легко убить стольких людей. Новый мир, каким бы хорошим он не был, этого не стоит.

Впрочем… если бы не произошло то, что случилось, он бы пошел по выбранному его отцом пути. Сейчас он был бы богом смерти, для которого слово жизнь — действительно пустой звук.

С отвращением дернув губой, мужчина вышел на улицу, еще залитую солнечными лучами. Близился закат, но вечер еще не торопился наступать, предоставляя жителям города прекрасную возможность насладиться всеми прелестями золотых, словно осенние листья, лучей. Было красиво, но Роллон упрямо шел по улице, не замечая всей это красоты, которой когда-то, буквально в позапрошлой жизни, так дорожил. Сейчас все потеряло смысл… только один вопрос остался неразрешенным…

Лентарн почти не удивился, когда лучший друг прямо с порога озарил его мрачным взглядом Цербера, а затем без предупреждения и предисловий выбросил вперед руку, ударив эльфа прямо в челюсть. Может быть, в другой ситуации Зимний волк дал бы сдачи, но в этот раз он был немного ошарашен таким поворотом событий. Хотя обижаться не стал — видимо, предполагал, что когда-нибудь это случиться.

Эльф лишь поднялся с пола, стирая струящуюся из уголка рта красную нитку, и невозмутимо (впрочем, как и всегда) поинтересовался:

— Что-то случилось? Какие-то проблемы?

— Да, — кивнул Роллон, имея в виду и то, и другое. — Ты…

— Можешь не рассказывать, я знаю, о чем ты говорил с Айлитен во сне.