Институт моих кошмаров. Здесь водятся драконы - Алиса Дорн

Глаза его смеялись. Я открыла было рот, чтобы возмутиться, но, подумав, закрыла его обратно. Оценка была на удивление точной. В смущении я спряталась за страницами романа. Как вообще обсуждение третьесортной любовной прозы перешло во что-то… серьезное? И неправильное. Притираться друг к другу, прятать свои недостатки и менять себя ради партнера — вот нормальные человеческие отношения. А думать, что кто-то примет тебя таким, какой ты есть на самом деле, «со всеми потрохами», как любила говорить моя прабабушка… это даже не сказки.

— Сколько на твоих часах? — внезапно спросил демон из-за монитора.

Я достала смартфон и посмотрела.

— Половина двенадцатого, а что?

— Проклятие! Лина меня убьет, я обещал выйти еще полчаса назад.

Захлопнув крышку ноутбука, Диз замер, в задумчивости проводя ладонью по небритому подбородку.

— Как я выгляжу? — поинтересовался он.

Потрепанно и неблагонадежно. Хорошо, на самом деле.

— Как всегда, — нейтрально ответила я и не удержалась от вопроса: — Что, опаздываешь на свидание?

В самом деле, раньше мне это не приходило в голову, но должен же был кто-то, пока он сидел ночами за ноутбуком, страдать от одиночества и ждать от него смски?

— С Каталиной? Боюсь, я не в ее вкусе… — подумав над моим ответом, он потребовал уточнений: — «Как всегда» — это как? Скажем, ты бы доверила мне свои деньги?

— Ни копейки, — призналась я.

Кажется, его это уязвило.

— Спасибо за откровенность. Не знаю, что такое «копейка», но, судя по тону, это не слишком большая сумма.

— Примерно две десятитысячных доллара, кажется.

Айтишник посмотрел на меня в изумлении.

— Ради всего святого, зачем вы выпускаете деньги, на которые ничего нельзя купить?

Как часто бывало в наших разговорах, я не знала ответа на этот вопрос. А действительно, зачем? И десять копеек: большинство моих знакомых даже не заморачивались забрать их на кассе, если давали на сдачу. Проведя пятерней по волосам и еще больше растрепав их, демон тяжело вздохнул.

— Ладно, менять что-то все равно некогда.

Подмигнув мне, он сгреб со стола бумаги, подхватил ноутбук и растворился в воздухе прежде, чем я успела сказать, что не помнила, чтобы у них в IT был строгий дресс-код. Покачав головой, я углубилась в чтение.

В ту ночь Диз больше не заходил на кухню. А я поняла, что без него на ней было удивительно пусто.

Я думала, труднее всего будет пережить ночи. Я ошибалась: дни казались гораздо тяжелее. Ночи проходили быстро, в приятной (даже я была вынуждена это признать) компании и за живительным кофе. Дни бесконечно тянулись в попытках сохранить рассудок.

— Я опоздала? — спросила я у одногруппников, появляясь в аудитории в самый последний момент.

Стоило на секунду на что-то отвлечься, как я забыла про тест по макроэкономике. Просто вылетело из головы: в одно мгновение я мечусь по комнате под язвительные комментарии Софии и пытаюсь собраться на лекцию, в следующее — думаю, куда я так спешила, и не могу найти ответ.

Так бывает, если не спать нормально так долго, как не спала я.

— Нет, он только начал раздавать задание.

— Уолш, Соколова, слишком близко. Пусть один из вас пересядет на ряд вперед, — велел профессор, привлеченный нашим разговором.

Мученически вздохнув, я посмотрела на Макса. На ряд вперед — самый первый, под носом у преподавателя, — пересаживаться не хотелось.

— Ладно, — проворчал он, перелезая туда вместо меня.

Получив листок с тестом и отдельный бланк для ответов, я быстро расписалась и уставилась на вопросы.

«Согласно парадоксу теории общественного выбора Кондорсе:

а) при выборе из множества альтернатив невозможно определить однозначную коллективную ранжировку;

б) попарное сравнение более чем двух альтернатив не обязательно приведет к последовательной функции общественного благосостояния;

в) индивидуальные предпочтения по поводу доступных к выбору альтернатив подлежат внешним ограничениям;

г) при попарном сравнении всегда учитываются и другие возможные альтернативы».

Думай, Наташа, думай. Здесь всего один правильный ответ. Ты все это учила, это просто…

Проблема состояла в том, что ни хрена это было не просто. Всего несколько бессонных ночей, а мозг уже объявил забастовку. Сосредоточиться не представлялось возможным, мысли разбегались по углам как тараканы, а память решила, что самое время очистить жесткий диск и стереть ненужные файлы. Кажется, макроэкономика попала в их число… Я заметила, как ручка выписывала хаотические синие зигзаги напротив вопроса, и положила ее на стол. Еще и пальцы дрожали — то ли от холода, то ли от нервов. Я натянула рукава свитера пониже, чтобы скрыть это. Медленно выдохнув и попытавшись успокоиться, перечитала вопрос. Не помогло. Украдкой взглянув на профессора, зорко следившего за бедными нами, я посмотрела на соседей: Райли быстро строчила что-то на черновике, и по зеленым чернилам я сомневалась, что это что-то относилось к теме контрольной; Макс… Кажется, у него был такой же вариант, как и у меня.

Осторожно вытянув руку вперед, я один раз легонько ткнула его ручкой в плечо.

Только бы понял.

Сперва ничего не происходило, и я подумала, что он не обратил внимания на касание. Потом он в задумчивости посмотрел на преподавателя и побарабанил пальцами по столу. Раз. Другой. «Б». Я взглянула на вариант ответа: вроде правильный… по крайней мере, он казался мне не более неправильным, чем остальные.

Спасибо тебе, Макс. Я знала, что на тебя можно положиться. Переходим к следующему вопросу.

«Критика Лукаса заявляет, что…

а) структурные параметры экономической модели не должны рассматриваться как константные и инвариантные по отношению к использованным экономполитическим инструментам;

б) эндогенная переменная, структурирующая экономику, является константной;

в) инструментальные переменные экономических процессов являются экзогенными;

г) рациональная экономическая политика превосходит эффективную экономическую политику».

Черт. Пришлось снова обращаться к Максу.

К тому моменту, когда отведенные на тест шестьдесят минут закончились, я ответила на тридцать шесть вопросов из сорока — не без помощи блондина — и чувствовала себя как выжатый лимон. Райли же, замешкавшаяся со сдачей бланка, расплылась в радостной улыбке.

— Ты слишком довольная для того, кто до последней секунды пытался решить тест, — с сомнением заметил Макс.

— Тест? Нет, его я за пять минут закончила, — отмахнулась от его предположений рыжая. — Мне потом одна интересная идея в голову пришла…