Подделка - Дженнифер Крузи

Тильда сунула картину в конверт, прежде чем Дэви заметил, что на ней нарисовано.

– Господи, какое облегчение! – выдохнула она с фальшивой улыбкой. – Не знаю, как и благодарить тебя. Надеюсь, ты вернул свои деньги, и мы можем уходить? – Не дождавшись ответа, она спросила еще раз: – Так ты вернул деньги?

Дэви взглянул на нее, но она не смогла различить выражение его лица в темноте.

– Нет. Придется придумать что-то другое.

– Мне очень жаль, – вырвалось у Тильды. На этот раз она не покривила душой. – Я тебе помогу. Чего бы это ни стоило.

– Рад слышать. А что в другом пакете?

– Сувенир для Гвенни. Едем домой?

Они благополучно вернулись в галерею, и Дэви занес Скарлет в офис. Он так и не смог добиться от Тильды, что с ней, но что-то, несомненно, произошло. И не слишком хорошее. Наверняка связанное с той картиной, которую она несла. Еще один завернутый в парусину квадрат. Может, это седьмая Скарлет? И теперь понадобится красть еще с десяток? Похоже, ему еще рано уезжать.

Почему-то это обстоятельство не вызывало у него раздражения, как следовало бы.

Тильда подошла к Гвенни, а стоявшая в противоположном конце комнаты Надин заметила Дэви и махнула ему рукой. Он жестом подозвал ее к себе.

– Добыли картину? – спросила она, подойдя. – Это она?

– Да, – рассеянно кивнул Дэви, продолжая следить за Тильдой. – Мне нужен твой ноутбук.

– Сейчас принесу.

Надин пулей взлетела по лестнице и вернулась с компьютером.

– Подключись к Интернету, – велел Дэви.

Надин поколдовала с телефоном и нажала несколько клавиш.

– Что-нибудь еще?

– Спасибо, все, – кивнул Дэви, садясь. – Ну, как тут у вас дела?

– Ваш папа – потрясный мужик, а Мейсон – ослиная задница.

– Завтра я тоже помогу, – пообещал Дэви. – Слушай, я соврал, мне нужно от тебя еще одно – скажи, где Гвенни держит банковские счета?

– А зачем вам?

– Хочу украсть твои деньги на колледж.

– Ну да. Можно подумать, у меня есть деньги на колледж Счета в верхнем левом ящике стола.

– Спасибо. Иди играй.

Когда дверь за Надин закрылась, Дэви проглядел свои счета и подвел окончательный итог. Два с половиной миллиона, чудесное круглое число. Правда, на счету у Клеа было немного больше, но он любил круглые числа.

По какой-то причине радости ему это не доставило. Без денег было куда веселее.

«Некоторым людям богатство не на пользу. Некоторым людям необходим риск. А некоторым – деньги на образование».

Дэви ухмыльнулся и начал переводить деньги.

– Ну, как тут? – спросила Тильда у матери, когда та продала разрисованный утками стул какой-то восторженной особе.

– Совсем неплохо, если не брать в расчет Мейсона. Конечно, толпы покупателей нас не осаждают, но все же…

Тильда молча поднесла к ее глазам картину. Гвен задохнулась от неожиданности.

– Где ты ее взяла?

– В хранилище Мейсона. А что? Выглядит знакомо?

– Конечно, – кивнула немного пришедшая в себя Гвен. – Это Гомер Ходж.

– Ошибаешься, это Гвен Гуднайт.

– Нет. Я рисовала воздушных змеев, а это рисовал Гомер.

– Гвенни, я знаю… – начала Тильда, и тут ее осенило.

– О черт, Гомер – это твоя Луиза!

– Не совсем так, дорогая. Гомер никогда не занимался сексом.

– Дэви был прав, – обреченно заключила Тильда. – Групповая терапия. И немедленно.

– Это вместо кроссвордов. Место, куда можно было бы уйти от реальности. А потом он мне надоел, и я с ним покончила.

– Отец, должно быть, очень расстроился.

– Еще бы, – улыбнулась Гвен.

– И ты не сказала мне! – вдруг обиделась Тильда. – Позволила уехать, оставив в полной уверенности, что Гомер был настоящим.

– Я не слишком им гордилась. Все эти чертовы рисунки, которые я выдавала десятками… В один прекрасный день Тони решил, что я великий примитивист, но этого ему показалось недостаточно. Он вообразил себя Бригидо Дара и вознамерился создать собственную династию. Все твердил, что получит эксклюзивные права на наши работы. И даже не позволил Гомеру быть женщиной, черт бы его побрал!

– А что произошло на самом деле? – с любопытством спросила Тильда. – Отец сказал, что поссорился с Гомером.

– Так оно и было. Он явился ко мне с идеей ввести в игру дочку Гомера, и я поняла, что он и тебя собирается втянуть в очередное мошенничество. Можно подумать, он и без того не превратил твою жизнь в ад этим проклятым наследием Гуднайтов.

Я все повторяла: «Почему бы не сказать людям правду»? А он отвечал: «Потому что правда не сделает нас богатыми, Гвенни». Он неплохо зарабатывал на Гомере, но ему все было мало. Он решил создать Скарлет.

– Значит, ты устранилась, а я начала. Поэтому он и не велел ничего тебе говорить.

– Я ничего и не знала, пока ты не ушла из дома. Пока не поднялась наверх и не нашла последнюю, смазанную картину, Он подписал ее за тебя и продал.

– Поверить не могу, что ты так и не призналась мне насчет Гомера. Посылала деньги, чтобы мне не пришлось возвращаться с поджатым хвостом, но так и не сказала, что ты и была Гомером.

– Не была я Гомером. Все это только маска. Неудачный костюмчик, как говорит Эндрю. И он не слишком хорошо на мне сидел. Я просто не создана для роли мужчины.

– Да. Но молчала ты не потому. Понимала, что если я узнаю, то непременно останусь и буду продолжать рисовать Скарлетов.

– Не поднимай меня на пьедестал, я этого не заслужила. Я не сумела защитить тебя. Ты рисовала чудесные картины, но отец заставлял тебя подписывать их чужим именем, а я не остановила его. Еще одна сторона кошмара Гуднайтов.

– Ну не все было таким уж кошмаром, – запротестовала Тильда.

Гвен вздернула подбородок:

– Ты станешь учить своих детей рисовать?

– Обязательно. Но не подделывать картины. С этим покончено. Я была последней.

– Значит, ты снова уедешь, – решила Гвен.

– Ни за что. Я остаюсь. Это одна из многих вещей, которые Дэви сделал для меня. Вернул галерею. Мы сможем работать по-новому. И я хочу начать писать картины. Свои картины. Постараюсь брать заказы на фрески поближе к дому. Я хочу жить здесь.

– А я – нет. Хочу уехать.

– Уехать? Что же, это твое право.

– Я провела здесь тридцать пять лет.

– Самое время сменить обстановку.

– Я вернусь.

– Все в порядке, мама. Правда, все хорошо, – убежденно сказала Тильда.

– Правда, я еще не знаю, куда отправлюсь.

– Наверное, туда, где есть яхты и корабли.

– Яхты – все равно что Гомер, – вздохнула Гвен. – Нереальны. Реально это.

Она улыбнулась женщине, державшей в руке картину, и Тильда неприлично вытаращила на покупательницу глаза, разглядев, что это такое.

– Мы продаем Финстерс? – шепнула она матери.