Год ворона. Книга 1 (СИ) - Бояринов Максим

Алан пораженно пялится, застыв с вилкой в руке. Осторожно отбираю вилку, кладу на стол.

— Виктор, а твоя организация может обеспечить мою безопасность? — задает Жужик неожиданный вопрос.

— Враги везде, Беркович, — внушительно отвечаю. — В такой обстановке верить нельзя никому, даже себе. Мне можно.

В цитату Жужик не врубается, но кивает.

— Да, я отлично понимаю, что никаких гарантий в столь сложной обстановке давать не следует! — он трясет указательным пальцем и с неожиданно пафосным видом заканчивает, — вот если бы ты пообещал мне все и сразу, я бы тебе не поверил! — и пьяно хихикает.

Я молчу.

Текила «Текила» закончилась. Стою перед трудным выбором. Или ложиться спать, или отправлять несовершеннолетнего гонца женского полу в ближайший ларек за новым пузырем. Долго колеблюсь, но выбираю первый вариант. К явному облегчению Милы, которое она и не пытается скрыть.

Заканчиваем посиделки крепким чаем. Налив напоследок еще по кружке, перебираемся под телевизор.

Главная тема новостей — по-прежнему Руса. К концу дня появились версии о поджоге подрядчиками для сокрытия недостачи и о разборках преступных группировок. Командирским произволом, сразу же перед блоком спортивных новостей, приказываю вырубать ящик и готовиться ко сну.

Преодолев соблазн остаться в одной комнате с Милой, разрабатываю новую диспозицию. Вернее, закрепляю сложившуюся еще с утра. Пигалица в зале, Беркович на кровати, в комнате. Себя же, проклиная ту дурацкую шабашку на кладбище, которая довела до жизни такой, размещаю на раскладном кресле-кровати, перегородив выход из комнаты Жужика. Американец, несмотря на явное согласие на сотрудничество, пока что имел статус военнопленного, а стало быть, вполне мог среди ночи что-нибудь нафантазировать и учудить. Вскоре в квартире наступает тишина, которую изредка прерывает тревожное бормотание — бесстрашный агент ЦРУ зовет во сне маму.

Убедившись что команда «отбой!» в расположении выполнена всем личным составом, выбираюсь на кухню покурить. Возвращаясь назад, заглядываю в туалет и, выходя оттуда, нос к носу сталкиваюсь с Милой.

Оказывается, позавчера при покупке шмоток девчонка не ограничилась одним неформальским нарядом. Сейчас на ней узкая серебристая шелковая, едва прикрывающая бедра ночнушка, под которой топорщатся вполне ощутимые грудки. Под ночнушкой нет ничего — если бы плоский животик и начинающуюся под ним ложбинку обтягивало даже самое тонкое белье, не заметить его никак не вышло бы. Я, стесняясь своих семейных трусов, вжимаюсь спиной в дверь, девчонка, тоже застигнутая врасплох, застывает на месте.

Первой приходит в себя гребаная (уж не знаю, в прямом или переносном смысле) нимфетка. Скользнув по мне теплым атласом и обдав горячим запахом чистого девичьего тела, скрывается за дверью гостиной, бросив на меня какой-то странный — то ли испуганный, то ли обиженный взгляд.

— Спокойной ночи!

— Спокойной… — машинально отвечаю, возвращаясь на кухню для внепланового перекура…

Здесь, наверное, самое время было бы задаться сакраментальным и уже вполне традиционным вопросом — так было между нами что-то или не было? Но я слишком устал, так что курю просто и без единой сторонней мысли. Хотя нет, одна мысль все-таки имеет место быть — вот она, жизнь. Потерянная бомба, инфантильный ЦРУшник, полная путаница и бардак со всех сторон. И нам надо как-то извернуться, но выжить. И по ходу пиесы получается, что на балансе и содержании уже не две персоны, а три…

* * *

К позору своему безбожно просыпаю — на часах уже без чего-то одиннадцать. Натянув джинсы и футболку — хватит и вчерашних конфузов — выбираюсь в коридор и, стараясь не привлекать внимания, шмыгаю за дверь туалета.

Уже в ванной, соскребая модную щетину, прислушиваюсь сквозь шум воды к происходящему в квартире. Моя инвалидская команда ведет себя так, словно сегодня обычное субботнее утро. Беркович встал сразу же вслед за мной и теперь сопит у телевизора. Любителю дефективных романов повезло — рана не опасная и быстро обработанная. Даже воспаления нет. Мила хлопочет на кухне. Ну, просто семейная идиллия! Стало быть, верят они мне, как Рембо-какому-нибудь, или актеру Пореченкову из смешного сериала «Агент национальной безопасности». А верят, между прочим, зря!

Потому что их надежа и опора, их каменная стена, фыркающая под душем и терзающая десны жесткой щетиной зубной щетки, на самом-то деле просто испуганный отселенец-алкаш, выброшенный на обочину жизни именно за то, что пытался принимать самостоятельные решения как офицер и патриот своей многострадальной державы…

Полная версия романа вскоре будет доступна в магазине «Литмаркет». Уже сейчас открыта предпродажа — можно, заплатив вдвое меньше, получить полный окончательный вариант сразу же после его публикации.

Если вам понравилась рассказанная история и вы желаете узнать «чем дело закончилось» — поддержите автора.

notes

1

На Ту-95 нет прямого доступа из кабины пилотов в бомбоотсек.

2

В романе по «Московскому договору» 1963 г. между США, СССР и Великобританией была оговорена квота на три воздушных ядерных взрыва в год при ограничении мощности, места и высоты подрыва.

3

Министерство среднего машиностроения. В числе прочего, обеспечивало разработку и производство ядерных боезарядов.

4

Джонни Доу — на американском правоохранительном сленге так называют неопознанный труп мужчины

5

Цитата из сериала «Дикие пальмы», где знаменитая актриса, заскочив в бутик, попросила разрешения воспользоваться туалетом

6

«Мiцне» от пивоваренной компании «Славутич». Отличается выдержанной в черном цвете этикеткой, высокой крепостью и относительной дешевизной. Дабы не быть обвиненным в рекламе автор предупреждает — гадость редкая…

7

Фамилиями американских президентов в первой половине 20 века было модно называть детей у чернокожих. Квартерон — человек имеющий на четверть африканскую кровь. Использование термина характерно для «расистского юга».

8

Юридический факультет Гарвардского университета является наиболее престижной и элитной школой юриспруденции в США.

9

Hole-in-one — в гольфе попадание в лунку с первого удара. Вероятность у «среднего» игрока оценивается как 1 к 46 000. Часто на соревнованиях за хоул-ин-уан устанавливают специальные (и немаленькие) призы

10

Слова, начертанные на стене таинственной рукой во время пира вавилонского царя Валтасара незадолго до падения Вавилона. Обычно употребляются в предзнаменование смерти

11

 Bullet(англ.) — пуля

12

 Вдова Клико — всемирно известная французская компания — производитель шампанских вин

13

 Паттер — клюшка, предназначенная для завершающего удара

14

 Фервей — участок с травой средней длины, занимающий большую часть игрового поля, гринкипер — служитель, ухаживающий за газоном, раф — участок с высокой травой

15

 Дивот — кусок дерна, выбитый при ударе

16