Светлым по Темной - Ксения Чайкова

Наконец умничка Инната сообразила, что просто от отвращения к жизни я краснеть и хрипеть, как на смертном одре, не буду, и первая разжала руки. Да заодно и женишка своего от меня оттащила. Просто так, на всякий случай — в состоянии, в коем я пребывала на тот момент, моим заморенным перебинтованным телом невозможно было прельстить даже стосковавшегося по женскому вниманию жреца-отшельника.

Опомнились и остальные. Покраснели, смущенно покосились сначала на меня, потом друг на друга, отвели глаза и дружным кружком уселись по обе стороны моей постели. Я почувствовала себя Темной Императрицей, недавно подарившей стране наследника — семь лет назад, когда произошло это знаменательное событие, все главы гильдий ходили засвидетельствовать свое почтение счастливой молодой матери и будущему темному властелину. Представляю, какая давка была в спальне Императрицы — гильдий-то в Темной Империи насчитывается чуть ли не под сотню!

Как выяснилось опытным путем, мое тело, прибитое заклинанием Света изначального (а это и впрямь не шутки) и полузадушенное светлыми объятиями, было далеко не в восторге от попыток принять если не вертикальное, то хотя бы полусидячее положение, и ответило на эти неразумные действия приступами головокружения и тошноты. Я, не желая демонстрировать свою слабость, откинулась обратно на подушки, силясь изобразить благородное желание возлежать поудобнее. Но это никого не обмануло: Шерринар тут же встревожился и принял такой вид, будто стоял у смертного одра лучшего друга, а Инната всплеснула руками.

— Ну, Дивейно, как ты? — похоронным тоном поинтересовался светлый искусник, пристально вглядываясь в мое лицо, как бы ища в нем признаки приближающейся Смерти. Увы, тут его поджидало разочарование — я, несмотря на жуткую слабость и общее отвратное самочувствие, так просто освобождать этот мир от своего темного присутствия не собиралась.

— Погано, — честно призналась я, дотрагиваясь до ноющего, невыносимо чешущегося виска. На пальцах остались три черные чешуйки, я с удивлением принялась рассматривать их и тут поняла, что это, собственно говоря, значит — Эй, я что, не до конца трансформировалась?

— Похоже на то, — осторожно подтвердил Айрэк. — Глаза у тебя по-прежнему какие-то жуткие, если ты про это. Да и клыки длинноваты.

— И вы молчите! вознегодовала я. — Я тут чудовищем лежу и хоть бы кто об этом заикнулся! И это светлые! Где же ваше благородство, любовь к ближним, чувство прекрасного, в конце концов?

— Ага! — восторжествовала Инната, хлопая в ладоши от избытка чувств. Наконец-то ты признала, что твоя вторая ипостась страшна, как все семь смертных грехов!

— Ничего подобного! — покачала я головой, пораженная до глубины души: вот оно, истинное лицо светлых — только что причитала, ковер слезами поливала, а теперь злобствует и ехидничает! Помереть, что ли, им назло? Но время, кажется, уже безнадежно упущено… — Обе мои ипостаси на редкость милые и симпатичные, лучших не сыскать в обеих Империях. А вот промежуточное состояние действительно подкачало, но это уже, так сказать, издержки производства.

— Скромности у тебя, как у темной! — вздохнул Айрэк, внимательно следя за тем, как я с трудом втягиваю клыки и возвращаю зрачкам привычные цвет и форму.

— А я и есть темная, — зевнула я в ответ, прикидывая, как бы повежливее попросить всех присутствующих убраться. Мне хотелось спать, а еще пить и кричать от отвращения к жизни, себе и окружающим. — И горжусь этим. А теперь вопрос: кто-нибудь из вас способен на подвиг во славу Света?

Услыхав про подвиг, делегация тут же оживилась, вдохновилась и выжидающе уставилась на меня.

— Принесите мне водички, — озвучила я условия славного деяния, достойного быть увековеченным в летописях и хрониках.

— И где же здесь подвиг? — недоуменно поинтересовался доселе молчавший Айлайто. Эльф вообще был как-то странно тих и задумчив, будто заклинание в грудь схлопотал он, а не я.

— А в очередной раз доказать превосходство Света над Тьмой? — невинно вскинула брови я, с тоской отмечая, что даже столь простое действо отняло у меня уйму сил. К тому же повязка сильно давила на грудь и живот, затрудняя дыхание, казалось, доброхоты, ее наложившие, решили доделать то, что не успело сделать заклинание. — Пусть все знают, что темные даже встать воды налить себе не могут, а пытаются повесить это нехитрое дело на светлые шеи!

Лица делегации медленно вытянулись, все присутствующие, кажется, пытались сообразить, говорю я серьезно или ерничаю. В конце концов Шерринар, даже слегка приоткрывший рот от умственных усилий, вычленил из моего провокационного предложения главное слово и громко вознегодовал:

— Вставать? Не вздумай! Тебе еще рано! И вообще, хочешь пить — пей лучше морс или укрепляющий травяной настой! Он полезен для здоровья и поможет тебе выздороветь.

— Да хоть воды из лужи! — обозлилась я, нетерпеливо прихлопнув ладонями по одеялу. — И у настоя, и у морса, и у вина, и у прочих напитков есть один общий, весьма существенный недостаток: все они находятся вне пределов моей досягаемости!

Надо было видеть, с каким трепетным благоговением Айлайто поднес мне серебряный кубок! Я опять почувствовала себя Темной Императрицей. Правда, это сладкое ощущение пропало, как только я сделала первый глоток — питье оказалось тягучим, зеленоватым и таким омерзительным на вкус, будто его готовили из дохлых жаб и гнилых водорослей. Если бы не мои хорошие манеры, я бы начала плеваться прямо в постели. А подлый Айлайто держал кубок так, что отпихнуть его в сторону, не облившись противным питьем, не было никой возможности.

Только когда показалось дно, эльф великодушно убрал бокал в сторону и поставил его на прикроватный столик. Я задумчиво проследила за посудиной взглядом. Красивая вещичка, дорогая, настоящее произведение искусства. Интересно, если бы я заболела просто так, скажем, гриппом или ангиной, а не разогнав восстание, поднесли бы мне что-нибудь столь же изящное, или пришлось бы довольствоваться простой глиняной кружкой? Буквально через секунду я почувствовала, как веки начали сами собой закрываться, а разум — медленно погружаться в сладкую пучину полудремы, предшествующей крепкому долгому сну. Судя по тому, с какой готовностью мне поправили подушки и подоткнули одеяло, все окружающие были в курсе действия этою напитка. А судя по понимающей улыбке Шерринара, который заботливым папочкой натянул упомянутое одеяло мне чуть ли не на уши и разве что в лоб не поцеловал, он этот гадский настой и готовил. Вот и верь после этого светлым! Как ни в чем не бывало, коварно усыпили девушку, воспользовавшись ее наивностью и доверчивостью! А я так хотела обсудить с ними животрепещущую тему гроба, венков и прочей похоронной атрибутики, которую желательно было бы приготовить к моей безвременной кончине!