Бывший муж моей мачехи (СИ) - Либрем Альма

Но знала, нам с нею больше никогда не столкнуться.

Мы подъехали к многоквартирному дому, где сейчас жила мама. Уговорить её переехать в старую квартиру Олега, ту самую двухэтажную, где я впервые ночевала у него ещё тем давним, почти забытым летом, было не так уж и просто, и я до сих пор не представляла, как нам всё-таки удалось это сделать.

Но удалось же!

Поднимаясь по ступенькам, заходя в лифт, я улыбнулась воспоминаниям. Всё же, если б не та ночь, немного сумбурная, совсем не такая, о которой я мечтала, наверное, когда всё ещё грезила о своем прекрасном принце, подарила мне мою дочь.

Мама открыла почти сразу, стоило только позвонить в дверь, и с порога расплылась в довольной улыбке, принимая Элю на руки. Та мигом ухватилась за бабушку и уже её потянула за волосы, заставляя маму ответить мягким светом.

— Что, всё-таки решили доверить мне малышку на день? — хитро щурясь, поинтересовалась Алевтина. — А то всё такое впечатление, что я страшно ненадежная.

— Ну ма! — усмехнулась я, отмахиваясь от собиравшегося вставить свои пять копеек Олега.

— Конечно же, ты самая надежная на свете! Просто, ну ты же понимаешь, нам не хочется оставлять её даже на полчаса.

— Ну, иногда всё же нужно, — усмехнулась мама. — Вы же совсем ещё молодые. Может быть, у Эли появится братик или сестричка? — она хитро подмигнула мне, но я только закатила глаза.

Мы не планировали больше детей — по крайней мере, в ближайшие полтора года. Хотя я знала, что если вдруг забеременею, конечно же, буду рожать — мы были богаты, и мой ребенок одинаково ни в чём не будет нуждаться, когда б он ни родился.

А планы, какими б они ни были, подождут.

Но всё же, нам с Олегом хотелось, чтобы Эля стала чуточку старше. Да и я намеревалась всё-таки сначала закончить университет, а не откладывать учебу ещё на год или гонять на сессию с младенцем на руках. Можно было нанять няню, да чуть ли не кормилицу, вот только я не доверяла всем этим посторонним людям.

Ребенка должна растить родная мать. И делиться этими драгоценными минутами, которые хочется провести с малышом, я не собиралась ни с кем, тем более, с посторонней женщиной, каким бы профессионалом не была эта гипотетическая няня.

Мне нравилось обнимать своё солнышко, прижимать к своей груди, наслаждаться этим единением с ребенком… И с мужем, который, кажется, полностью разделял моё мнение.

— Может быть, когда-то чуть позже, — улыбнулась я маме, любуясь ею.

Всё же, Эля была похожа на меня больше, чем на Олега — а значит, похожа и на свою бабушку, мою маму. Алевтина, казалось, помолодела ещё сильнее, и я любовалась своей матерью, зная, что такой красивой, такой молодой и свежей мамы больше ни у кого нет. Всё же, эти годы, что мы сражались с болезнью, не прошли зря. Мама была живым подтверждением победы.

Счастливым, сияющим подтверждением.

— Зайдете? — поинтересовалась она. — Или поедете?

— Поедем, — покачала головой я, чувствуя, как Олег ещё крепче обычного обнимает меня за талию. — Завтра утром заедем? Элюш, — я склонилась к дочке. — Не скучай, солнышко. Слушай бабушку!

Малышка только заулыбалась. Мне казалось, что она, такая маленькая, уже всё прекрасно понимала. Хоть Эле не было и года, она уже и разговаривала куда лучше детей того же возраста, и ходила, и, кажется, была взрослее, чем её одногодки. Наша врач смеялась, что это всё от родительской любви — и от хорошей генетики…

Мне, как и всегда, было тяжело оставлять дочку даже на один день. Но я знала, что могу доверять маме, к тому же, искренне желала провести эти несколько часов наедине с Олегом. Позволить себе расслабиться, забыть обо всем, что в принципе невозможно, когда в доме находится ребенок. Вновь растворяться в его объятиях, наслаждаться каждым поцелуем.

Судя по взглядам, которые бросал на меня Лавров, пока мы ехали домой, он думал о том же. И наши мечты, возможно, совпадали.

Мы подъехали к дому, по привычке дожидаясь, пока автоматически откроются ворота. Я позволила Олегу выйти из машины первой, дождалась, пока он откроет дверцу со стороны пассажирского сидения, подаст мне руку, помогая выйти из авто. Конечно, я могла выбраться и сама, без проблем, но знала, что моему мужу нравится оказывать мне такие маленькие, казалось бы, незначительные, но составлявшие настоящий фундамент отношений знаки внимания.

Он на мгновение притянул меня к себе, касаясь губами скулы, потом отпустил, только потянул за запястье за собой в дом.

— Маленький сюрприз, — улыбнулся он, хитро подмигивая мне, и я подумала, что, наверное, всё же не всё знаю о тех заговорах, которые моя мама и мой горячо любимый супруг плели вокруг сегодняшнего вечера.

Только злиться, пусть даже в шутку, мне совершенно не хотелось.

Олег помог мне раздеться, чуть задержав руки на плечах, и легонько подтолкнул в направлении спальни. Я толкнула дверь и расплылась в улыбке, любуясь горящими свечами

— не восковыми, способными поджечь что — то, а декоративными, совершенно безопасными, с мягким электрическим огоньком, так напоминающим самый обыкновенный огонь, — пышным букетом роз и тарелками с моими любимыми блюдами на подносе, устроенном на крохотном журнальном столике.

— И откуда всё это? — хихикнула я. — Ну Олег.

— Стараюсь, — усмехнулся он. — Прошу, моя королева.

Я закатила глаза, но ругаться на эту милую привычку называть меня королевой не стала. Знала, откуда это повелось — всё Алекс виноват с его феями-богинями, вот уж неуемный! — но, если честно, каждый раз краснела от смущения, наслаждаясь таким обращением к себе.

Олег помог мне сесть, устроился рядом, и я потянулась к бокалу вина.

— За тебя, — Лавров и сам взял свой бокал.

— За нас, — поправила его я.

Для меня уже как-то привычно было, что не существовало никаких отдельных "он" и "я" — только "мы", такое родное, простое и понятное, что даже спорить смысла не было.

Олег расплылся в улыбке, кажется, наслаждаясь моими словами, радуясь, что я сама б этом сказала — как будто у него был повод во мне сомневаться.

.. Сегодня я первой потянулась к его губам. У поцелуя был легкий винный привкус, какой — то такой немного пьяный, бесшабашный, словно мы наново знакомились с Олегом, и это вновь был наш первый поцелуй. Только правильный первый, а не такой, как случился у нас при знакомстве.

Я наслаждалась его прикосновениями, с удивлением ощутив, насколько соскучилась по возможности быть в самом деле страстной. Вздрагивала, скользя ладонями по его обнаженной коже, и замерла только на секунду, когда коснулась пальцами короткого шрама у него на груди, того самого, который остался после выстрела Викки.

Викки-Виктория, победа, только на этот раз не на её стороне. Сейчас, когда прошло столько времени, больше года, я была ей благодарна. Конечно, не за выстрел, но за те испытания, без которых наши чувства, наверное, были бы не такими яркими, не настолько сильными. Не настоящими. Теперь можно было запросто отбрасывать в сторону все "но", закрывать глаза на все сомнения — для них просто не осталось места. Мы с Олегом любили друг друга, наверное, так, как могут любить только люди, которые очень многое вместе преодолели.

Я помнила, как ждала у операционной, отмахиваясь от Алекса, пытавшегося утащить меня прочь — потому что беременным нельзя нервничать. Как не могла ничего сказать маме, потому что ей тоже лучше б не волноваться. Помнила, как бросилась к Анатолию Игоревичу, проводившему операцию, хотя это была не совсем его специфика — и как ждала его вердикт.

Как рожала нашу дочку, и Олег всё это время был рядом, даже когда я орала, чтобы он убрался куда подальше, что я больше никогда, никогда не решусь на роды! Это всё теперь казалось такой ерундой. Припорошенное временем, оставшееся там, в прошлом, позапрошлом, ещё каком-то далеком году.

Теперь осталось время только для вознаграждения — для нашего счастья, безусловного, безграничного и наполнявшего нас изнутри.