Король Островов - Дебби Маццука

Эванджелина перевела взгляд на мужа. Ей безумно хотелось утешить его, погладить по золотым волосам, в которых играл свет от камина.

Прежде магия была для Эванджелины единственной опорой в жизни, единственным, на что она могла положиться, единственным, что приносило ей успокоение, но теперь все изменилось. Теперь ничто не было для нее важнее, чем Лахлан, ничто не приносило ей больше радости, чем он. Лахлан заполнил внутри ее пустоту, в которую никогда не могла проникнуть ее магия. Без своих способностей Эванджелина сможет прожить, а без Лахлана — нет.

Он правил народом, который она поклялась защищать, и теперь будет руководить им под защитой ее магии, но ему многому придется научиться. Энергия Эванджелины была такой мощной не только благодаря ее магии, но и благодаря ее знаниям. Эванджелине понадобится время, чтобы научить Лахлана всему.

Поставив локти на колени, Лахлан сжимал руками голову. Господи, он так волновался за своего сына, так мучительно снова переживал свои кошмары, что даже не понял, что заставляет Эванджелину так же переживать ее собственные. Он не мог мыслить здраво, когда вошел в комнату. Все было так, словно Урсула и Ламон знали о его кошмарах и в точности воспроизвели ту ночь, когда Александр пытался его убить.

Его атаковали воспоминания, когда он увидел, как Урсула держит над озером его сына. В течение мгновения Лахлан не мог отличить прошлое от настоящего. Он чувствовал, как Александр сильной рукой раздавливает его руку и волочит его по скользкому от дождя торфу к утесам, как его мокрая ночная рубашка прилипла к тощему, как палка, телу, как рокот морских волн, разбивающихся о скалы внизу, отдается у него в голове, а соленый колючий воздух наполняет ноздри. Выругавшись, Лахлан отбросил воспоминания. Он и Эви обязательно найдут способ решить это — решить так, чтобы она не оказалась в руках Урсулы и Ламона.

Лахлан поднял голову и увидел, что Эванджелина добралась до его кинжала.

— Нет! — выкрикнул Лахлан, мгновенно поняв, что она собралась сделать, и бросился к ней.

Эванджелина провела лезвием по кремовой коже, и кровь, наполнив открывшуюся рану, закапала на тонкое белое кружево сорочки. Лахлан выхватил кинжал из ее дрожащих пальцев и бросил его на сундук.

— Зачем? — встряхнул он Эванджелину, придя в ужас от того, что она сделала.

Зная, что сейчас, при виде ее крови, в нем проснутся неутолимая, одурманивающая жажда и желание получить магию, Лахлан отодвинулся от Эванджелины.

Он ни за что на свете не примет от нее такой жертвы.

— Лахлан, для меня это единственный способ помочь тебе. Без моей силы им не удастся воспользоваться моей магией, чтобы открыть дверь. А ты сможешь использовать ее, чтобы спасти своего сына, чтобы спасти… нас.

На последнем слове Эванджелина запнулась.

— Неужели ты думаешь, что я не спасу тебя? — Он хмуро всматривался в ее лицо, пока Эванджелина не опустила взгляд, и тогда Лахлан, выругавшись, взял в руки ее лицо и потребовал: — Посмотри на меня!

И, дождавшись, чтобы она выполнила его приказание, сказал:

— Я отдам за тебя жизнь, и не сомневайся, что ты очень много для меня значишь. Именно поэтому я не возьму твою кровь. Если я это сделаю, то на этот раз ты навсегда лишишься своей магии, а я не хочу, чтобы это случилось с тобой.

Слабая улыбка заиграла на губах Эванджелины, как будто его слова утешили ее, как будто его чувства к ней отражались в его глазах. Поднявшись на цыпочки, она потянулась своим душистым ртом к его рту.

— Ты должен, — шепнула она и прижалась губами к его губам.

— Эви, до полуночи мы сможем придумать план. Ты не должна этого делать.

— Пожалуйста, мне необходимо, чтобы ты сделал это ради меня. Я не могу оставить в своей крови хотя бы ничтожное количество магии.

Лахлан посмотрел ей в лицо и увидел там отчаяние и страх. Господи, что же ему делать? Будет ли она на самом деле в большей безопасности, если у нее не останется магии?

— Дорогая, я не могу этого сделать. У нас еще есть время, мы придумаем что-нибудь.

— Нет, — она решительно замотала головой, — это единственный выход!

Он заставил себя подчиниться ее желанию. Как только они победят врагов и заберут ребенка, он попросит у нее прощения. Его больше не привлекала ее кровь, его притягивала сама Эванджелина, ему хотелось оказаться в тепле ее плотных ножен и избавиться от страха, что он может потерять ее.

Лахлан уложил ее на кровать и последовал за ней; Эванджелина выгибалась и извивалась под ним, как будто старалась быть еще ближе; он нужен был ей так же, как она ему. Лахлан не хотел лишать их обоих удовольствия, которое они получали от секса, но и не хотел оставить Эванджелину без сил.

— Пожалуй, следует подождать до возвращения. Дождаться, пока все закончится.

— Я не хочу ждать. Возможно, мы не…

Она прикусила зубами нижнюю губу и повернула голову на подушке, чтобы спрятать от него взгляд, но Лахлан все же успел заметить влагу, собравшуюся у нее в глазах.

— Нет. Я никому не позволю обидеть тебя, моя очаровательная жена, никогда.

Он покрывал поцелуями нежную линию ее подбородка, решив прогнать ее страх и своими ласками и своим телом показать Эванджелине, как много она для него значит.

Глава 29

Эванджелина дожидалась, пока Лахлан повернется к ней спиной, чтобы выбраться из постели. Она не хотела, чтобы он увидел, как она слаба — а она едва могла пошевелить руками и ногами. В глубине души Эванджелина знала, что Иский прав, ее магия не вернется.

Решив не предаваться печали, она посмотрела на мужа: уже одетый в штаны и рубашку он, поставив ногу на кресло и нагнув голову, тщательно прятал в сапог свой кинжал. Огонь камина освещал его мистическим светом, как будто напоминая Эванджелине, что главное — это его безопасность, а все остальное не имеет значения. Она знала, что ее жертва не была напрасной. Лахлан будет хорошо защищен, и Ламон и Урсула не смогут использовать ее, чтобы открыть дверь в преисподнюю.

Медленно передвинувшись к спинке кровати, Эванджелина обхватила пальцами толстую дубовую стойку спинки и с трудом встала, но ноги у нее подкосились, и она, испуганно вскрикнув, упала на пол.

Злобно выругавшись, Лахлан быстро подошел к ней, помог подняться и, усадив на кровать, положил ладони ей на щеки.

— Мне хотелось бы иметь время, чтобы ты хоть немного восстановила силы, но у нас его нет.

Взмахнув рукой, он одел Эванджелину в штаны и рубашку.

— Когда мы вернемся в Острова, ты целый месяц будешь оставаться в постели, — пообещал Лахлан.