Из бездны - Герман Михайлович Шендеров

– Шкет, ты чего?

– Я к маме, мне не спится, – сонно ответил тот, бесцеремонно перелезая через Гендоса. Нырнул под одеяло.

– Иди сюда… Ой, холодный, как лягушонок! – прошептала Надька, прижимая к себе сына.

Наконец все затихло, но уснуть Гендос так и не смог. Остаток ночи провел на кухне, докуривая пачку.

До Заура добирался на двух автобусах – сначала с шахтерами до комбината, потом оттуда до Ростова. Заур оказался нормальным, деловым мужиком; не стал мучить вола – сразу определил Гендоса разгружать фуры; на перерыве угостил шаурмой за свой счет, в конце дня рассчитал без обмана.

Воодушевленный, под вечер Гендос сел на обратный автобус, поглаживая тоненькую стопку первых своих честно заработанных денег. Записи в трудовой книжке у Заура, конечно, не получишь, да и ездить далековато, зато платят нормально, а с учетом новых обстоятельств это сейчас самое главное.

Надька, правда, новостям о работе не обрадовалась – грузилась своими вопросами. За ужином снова робко подняла тему клиники, но Гендос так грохнул кулаком по столу, что разговор заглох, не начавшись. Валерка Гендоса тоже будто дичился, отвечал неохотно и невпопад. Так прошел день, второй, третий. Через неделю Заур безапелляционно заявил:

– Заутра не приэзжай. Уыхадной у тэбя.

На втором обратном автобусе Гендос опять ехал с шахтерами – возвращались из забоя. Все как один – черные, с потухшими глазами в пол. В целом, видок у них был какой-то «обсосный». Ехали молча, не переговаривались, даже пиво не пили. Гендос, сам с рабочего района, не раз видел такие рейсы у себя в Волжском, но там оно было как-то… поживее, что ли? А здесь создавалось ощущение, что на поминки едут, разве что покойника не хватало – на месте гроба, в самом центре, ехал Гендос.

«Мож, производство у них там вредное, вот они и такие опущенные… Свинец же вроде ядовитый. То-то и молодняк такой болезный. А Валерка, поди, того же роду-племени. Значит, батя – местный. Кто-то из этих?»

От безделья Гендос принялся всматриваться в лица шахтеров, пытаясь углядеть Валеркины черты, но никого похожего не приметил.

«Валить надо, к Ростову поближе. Пока сам такой же не сделался…» – подумал он.

Утром Гендос проснулся в отличном настроении. Алла Константиновна не доставала звонками, Валерка был в садике, Надька – на работе. До вечера он был предоставлен самому себе. Не спеша встал, покурил в форточку.

«Родится – брошу!» – успокоил он совесть.

Развел кофе в чашке, нарезал батона и докторской, уселся перед телевизором. По всем каналам шла какая-то муть; из любопытства включил региональный, наткнулся на рекламу:

– Приходите в магазин «Панда», – убеждала его раскосая тетка из телевизора.

– Приходил, даже грузчиком не взяли! – грустно хохотнул Гендос.

Он просидел почти до вечера, щелкая пультом. Не сказать чтоб изысканное развлечение, но после зоны даже свобода провести день перед телевизором ощущалась как роскошь. Когда начался выпуск новостей, Гендос заскучал, решил выйти – пробздеться, заодно и Надьку встретить.

Минут за десять добрался до магазина, встал неподалеку, закурил. Вот она вышла, усталая, с сумками. Гендос дернулся было перехватить ношу, как наперерез ему бросилась мелкая крысоватая бабенка, прилипла к Надьке, и он стушевался – не любил в женские разговоры лезть. А разговор меж тем происходил явно на повышенных тонах – бабенка шипела и чего-то требовала, Надька вяло отнекивалась. Вдруг бабенка размахнулась и со всей дури отвесила Надьке пощечину. Тут Гендос, конечно, подскочил, оттащил крысоватую в сторону:

– Ты чё, овца?!

– Ничё! Не твое дело. А ты, Надежда, делай, что должна, поняла? А то сама знаешь…

Вырвалась из хватки опешившего Гендоса и засеменила прочь. Надька терла покрасневшую щеку.

– Надюх, это чё было? Кто она вообще?

– Никто. Неважно. – Надька увернулась от объятий и сумок не отдала. – Я устала. Пойдем, надо Валерку забрать.

В детском саду воспитательница, увидев Надьку, едва ей в лицо не плюнула. Валерка, оказывается, целый день простоял в углу. Гендос хотел было включить «бычку», но Надька тихо сказала: «Не надо», и он подчинился – все ж не его пацан. Остальная малышня смотрела им вслед с холодной недетской злобой, и Гендос непроизвольно поежился.

На обратной дороге молчали. Гендос пытался балагурить, даже предлагал купить чего-нибудь вкусного, но эти двое как воды в рот набрали. В целом атмосфера была гнетущая. Казалось, фонари сегодня светят как-то тускло, и чудилось Гендосу, что один из них вроде как угрожающе к ним наклонился, когда проходили мимо.

Дома запиликала проклятая «звонилка»:

– Арзамасов? Ну что, как дела?

– Ну…

– Пока не родила? – хохотнули в трубке.

– А откуда вы знаете? – удивился Гендос. – Алла Константиновна, если по поводу работы, то я уже…

– Насрать мне на твое трудоустройство. Слушай сюда: Надюху завтра в охапку и в женскую консультацию. Ее там по-быстрому выскоблят, и вся недолга. Пока срок ранний – безопасно. Можно даже сказать, полезно. Не хер нищету плодить. Устроишься нормально, тогда и…

– Знаете, Алла Константиновна, мне кажется, это не ваше собачье дело! – рявкнул Гендос и, ошалев от собственной наглости, отключил телефон.

Из кухни высунулась голова Надьки:

– Кто звонил?

– Так, по работе. Не важно.

Смыв косметику, она казалась такой уязвимой, такой хрупкой, что сердце Гендоса буквально затопила несвойственная ему нежность.

«Полезет кто – прибью!» – решил он для себя.

Рабочая неделя прошла, как долгий муторный сон. Приходилось вставать засветло, а потом трястись на двух автобусах до Ростова и обратно. Надьке Гендос строго наказал, мол, если кто что тявкнет – чтоб ему жаловалась, а он разберется. Разумеется, она ничего не рассказывала, зато ее он, вернувшись раньше, едва утащил из отделения гинекологии. Долго распекал, наорал даже:

– Ты думаешь, я семью не прокормлю? Или у меня гены какие-то не такие? Ну, скажи, давай! Боишься от уголовника рожать, да?

– Не в этом дело, Геночка, не в этом…

– А в чем, блин? Ты можешь нормально сказать?

Надька отмалчивалась. А как-то ночью проснулся Гендос от странного ощущения: будто чего-то не хватает. Пощупал – и правда, Надька пропала. Вскочил, увидел полоску света из-под двери ванной. Дверь рванул так, что шпингалет не спас – повис на полутора болтах. А эта сидит над унитазом, ноги раздвинула и проволокой какой-то примеряется. Тут Гендос, ясное дело, не сдержался – залепил такую оплеуху, что аж голова мотнулась. И след от ладони во всю щеку.

– Только попробуй мне! Только попробуй, поняла?!

Надька плакала и кивала.

На следующий день Гендос не дождался автобуса. Ни через час, ни через два. Пришлось звонить Зауру извиняться, мол, сегодня приехать не получится. Уже дома, включив региональное ТВ, узнал, куда подевались автобусы:

– …В результате выброса газа числятся погибшими пять горняков, еще четверо госпитализированы, цифры уточняются. Больше пятидесяти человек оказались заблокированы в шахте, запасы кислорода стремительно тают. Ввиду спасательных работ движение транспорта по