Утомленное солнце. Триумф Брестской крепости - Валерий Белоусов

Исключительно живучую машину создал враг трудового народа товарищ Туполев![132]

А сыпать на немецкие головы у русских самолетов было что — казалось, их бомбовые отсеки бездонны, как бочки Данаид. Вниз сплошным потоком летели ФАБы, ЗАБы, РРАБы (последние с полным ассортиментом от бомб АО-2,5,8 до хрупких стеклянных шариков КС). Вся дорога с немецкой автоколонной скоро исчезла в облаке дыма и пыли, сквозь которое изредка взлетали в небо огромные языки алого пламени.

Когда в небе появилась пара немецких истребителей, стрелки бомбардировщиков встретили их дружным, яростным огнем. Нерушимый строй! Взаимная поддержка! Перекрытые многослойным огнем с соседних машин слепые, не простреливаемые сектора!

И скоро первый немецкий истребитель задымил, и в воздухе вспух белый парашютный купол. Однако второй немец все не успокаивался и начал добиваться успехов. Все-таки 2-см пушка — против фактически ручных пулеметов ДА…

ТБ-3 капитана Пляшечника был атакован первым. Были убиты оба воздушных стрелка, тяжело ранен бортмеханик, перебита бензосистема, на борту возник пожар. Но противник радовался преждевременно. Радист повел бой, отражая башенным пулеметом атаки «мессершмитта». Штурман Михайлов предотвратил распространение огня по самолету, зажав голыми руками поврежденную трубку бензосистемы. Из перебитой трубки горящее топливо плескало ему на грудь, лицо и шею, но он крепко держал ее горящими руками…

Сымитировав падение корабля и уйдя от преследования, экипаж через 40 минут после атаки перелетел линию фронта и произвел посадку в поле. Пожар потушили, после чего самолет в сумерках взлетел и вернулся на свой аэродром.[133]

А фашистский летчик выходил в новую атаку…

К счастью, в этот момент на помощь своим товарищам пришел одинокий МиГ-3 с ярким бортовым номером «7». И сбил фашиста! Но на смену ему прилетели уже шесть «мессершмиттов».

Спустя полчаса на аэродром Барановичи рухнул с неработающим мотором искалеченный истребитель с семеркой на борту — и завертелся волчком в конце пробега по полосе. Подбежавшие механики вынули из кабины уткнувшегося головой в приборную доску летчика. В глаза им бросилось молодое, будто выбеленное мелом лицо, повисшая на лоскуте кожи кисть правой руки. И прыгающая секундная стрелка часов… живая, на мертвой руке…

А еще полчаса спустя они увидели, как с Запада тянет на одном крайнем левом моторе гигант ТБ-3. Попутный ветер нес его через летное поле прямо на жилые дома военного городка. Бомбардировщик начал отворачивать в сторону, но его на одном моторе затянуло в крен, положило на спину. При ударе о землю взметнулся столб яркого пламени, затрещали в огне патроны, разлетаясь голубыми брызгами.

Больше из пролетевших над Барановичами воздушных гигантов никто не вернулся…[134]

Фон Меллентин записал в свою книжечку огрызком синего карандаша (серебряный карандашик, прошедший с ним Польшу и Францию, уже потерялся): «Русские перешли к применению старых тихоходных четырехмоторных бомбардировщиков. Около 20 неприятельских бомбардировщиков атакуют нас. Бомба за бомбой падают на нас, мы прячемся за танки. Бомбардировщики противника опять настигли нас. Взрывы раздаются со всех сторон. Наших истребителей не видно. Война с русскими будет тяжелой. Становится очень тяжело…»

Карандаш Меллентина опять сломался…

24 июня 1941 года. 13 часов 30 минут.

Гродненская область, Зельвинский район, село Деречин

Краснокирпичная колокольня готического собора стремительно вонзалась в синее-синее, до черноты в глазах, июньское небо. С этого ракурса колокольня была особенно высока и красива. Особенно когда лежишь на спине и смотришь в небесную безбрежную высь. Лежишь себе, неторопливо размышляешь…

— А ведь сегодня 24 июня. Вторник. Значит, что? Начинается срок моей путевки в Окружном санатории в Ялте…

Когда я звонил домой в последний раз — 21-го числа, около 16 часов — так и сказал Танюшке — мол, я быстренько приму дела и поедем вместе отдыхать. Еще комкор шутил, мол, зачем в Тулу да со своим самоваром едешь? Хороший мужик, мой однофамилец, генерал Егоров…

Где ты сейчас, Евгений Алексеевич? Видимо, там же, где остался весь наш геройский 4-й стрелковый корпус…

Господи, что же такое-то, а? Ни руками, ни ногами не двинуть…

Турманом ведь слетел с колокольни, ты скажи, а? Это меня взрывной волной сбросило. И ведь живой…

Совсем как тот сельский батюшка, который на Пасху вот также сверзился… его спрашивают: батька, как же ты жив остался? А он отвечает — чада мои духовные, у нас Светлая Пасха каждый год… привык уже!

Вот и я — еще повоюю — и привыкну с колоколен летать…

Ан нет, видно, уже не судьба…

Голоса. Чужие…

Подошли. На лампасы мои смотрят, чтоб им…

Подняли, несут. Как больно… больно как!!! — чернота.

… — Ну, ватку-то уже уберите, воняет… я в сознании. Что тебе от меня надо, урод?

Пошел на хуй!

Перед носом твоим собачьим — что? Не мое ли удостоверение личности? Читай, мудило! Там все написано!

Пошел на хуй!

За Финскую. И Звезду Героя тоже дали за Финскую…

Егоров Сергей Андреевич, 1899 года рождения.

Ты что, пушки на петлицах не видишь? И звезды на рукаве?

Пошел тогда на хуй…

Не знаю. А и знал бы — все равно вам, гадам, не сказал.

Пошел на хуй еще раз!

Резе-е-ервы? А как же!

Записывайте! Все военные округа Центральной России, а также Урал, Восточная и Западная Сибирь, Средняя Азия, и про Дальний Восток тоже не забудь…

Будет вам, сволочи, скоро больш-о-о-й пиздец!

Да, комиссар. Большевик, чем и горжусь!

Спасибо, не курю. Не хочу портить здоровье! Да и брезгую я вами, мерзавцами…

Ну надо же, на руках носят… до чего я дожил. Фашисты носят меня на руках!

Как меня сажаете, сволочи? К стене спиной меня сажайте! Не сметь мне глаза завязывать…

Стой! Не стреляй! Может, я еще встану… ну хоть попробую!

Ура! Встал! Стою!

Ну ладно. Все нормально. Дело-то насквозь житейское…

А вы, сволочи, не радуйтесь, мы еще верне…

Случай подлинный, сохранился протокол допроса с датой и временем, а также по-немецки тщательно записанными матюками. Детали расстрела приведены — как курьез, именно так немцами и записано. Потому что человек с такой травмой позвоночника встать не может! Это медицинский факт!

А совсем рядышком от этого места, в это же время, старшина А. А. Ющенко[135] зарыл в землю партбилет, документы и военную форму… Переоделся в гражданскую одежду и подался до хаты. Во время проверки в Особом отделе в 1944 году он заявил, что «командование ушло в неизвестном направлении»…

Как потом выяснилось, погибший командир 29-й мотострелковой дивизии генерал-майор И. П. Бикжанов был со своими бойцами до самого конца… Оклеветал Ющенко убитого командира, сука.

24 июня 1941 года. 13 часов 45 минут.

Молодечно. Аппарат «Бодо». Лента

«Здесь Богданов»

«Здесь Зам. Наркомвнудел С.С.С.Р. по войскам Масленников. Что там у тебя?»

«Доложить трудно ввиду большой неясности. Все, что сейчас имеет место быть очень похоже на начало Халхин-Гола подчеркнуто. Только значительно большем масштабе подчеркнуто. По дорогам едут машинах группы бойцов перепутавшихся родов войск и частей сильно измотанных деморализованных и подавленных. При звуке самолета, невзирая на то что свой или чужой машины прибавляют скорость и ни смотря на то что такое беспорядочное движение приводит панике. Слухи о десантах и диверсантах приводят частому убийству ни в чем неповинных людей особенно часто достается милиционерам. Чудом отбил сегодня летчика хотели расстрелять потому что бородатый. Полковника Бабаджаняна побили вольнонаемные санитарки из госпиталя Молодечно потому что лысый и фуражка не форменная. Твои из 9-й бригады ЖД чуть моего Старинова не рассчитали который осматривал мост на предмет подготовки к взрыву мандат за подписью Тимошенко и моей для них ничто»

«Сообщи кто там такой сверхбдительный»

«Не важно Старинов и сам хорош нечего было с охраной залупаться цаца какая. Сейчас контроль тылом в целом восстановлен но обстановка фронте представляется мне очень смутно. На основании слухов и сообщений командиров отступающих старой границе. Встретил большое количество буквально целых авиационных частей целиком потерявших вернее бросивших матчасть. Деморализация тылов произошла вследствие потери управления Сев-Зап Фронтом и незнания конкретной обстановки отсутствия связи. Большую роль играют в распространении паники бегущие горе-руководители спасающие так называемые архивы. Считаю что семьи руководства панически бежавшие Минск и распространяющие слухи и пораженческие настроения сослать Красноярский край без права возвращения оттуда конца войны.»