Весь Роберт Шекли в двух томах. Том 1. Рассказы и повести - Роберт Шекли

Я подробно рассказала про воображаемую двоюродную сестру Айрис. Кончив, я принялась яростно раскачиваться; Аллан же запустил пальцы в шевелюру — верный признак, что он приходит к каким-то выводам. На протяжении нескольких жутких мгновений мне казалось, что он вот-вот произнесёт: «Леа, не хочу тебя огорчать, но ты действительно свихнулась». Вместо этого он произнёс:

— Леа, ты мне нужна.

От этих слов у меня затрепыхалось сердце. Я уже решила, что он мне нравится. И знала, что нравлюсь ему. Но не подозревала, что настолько.

— Ах, Аллан! — сказала я. — Зачем?

— У тебя самый высокий пси-потенциал на Клаксоне, выше, чем у всех нас, военных и гражданских. Твой сон окончательно меня в этом убедил. Я думаю, он крайне важен.

Я не знала, возгордиться или обидеться, но я начала работать у Аллана Бантри, в отделе инопланетной психологии.

Я всегда записываю свои сны в дневнике. А потому точно знаю, когда какой видела. Но даже и без дневника я помню, что каждый сон предшествовал катастрофе. Первый привиделся мне накануне обрушения нового здания. Потом была мукомольня, а потом гараж. Я уже со страхом подумывала, не являются ли мои сны причиной всех этих ужасов. Однако Аллан меня разубедил.

— Забудь эту чушь, — сказал он. — Никаких сомнений в том, что происходит, нет. Каким-то образом возник контакт между тобой и теми, кто устраивает диверсии. Во всяком случае, с одной — с Айрис.

— Но ведь того, что я вижу во сне, на самом деле не происходит.

— По-моему, происходит, но не так, как тебе вспоминается. Образы в твоих снах — попытка подсознания облечь смыслом увиденное.

— Аллан, неужели ты серьёзно считаешь, что я нахожусь в телепатическом контакте с людьми, которые устраивают диверсии на нашей базе? И ведь даже не доказано, что это вредительство, а не цепь несчастных случаев!

— Статистически очень маловероятно, что это несчастные случаи, — сказал он. — Нет, за этим явно стоит интеллект.

— Тогда это кто-то из наших. На планете ведь нет никого, кроме персонала Флота — военного и гражданского. Или, по-твоему, кто-то прячется там? — И я махнула рукой в сторону безжизненной каменной пустыни, посреди которой лежала Ксанаду.

— Нет, — ответил Аллан. — По-моему, это вовсе не предательство, не саботаж и не диверсии. Кажется, мы столкнулись с иноинтеллектом, который борется с нами по каким-то своим причинам.

— То есть, по-твоему, тут где-то прячутся инопланетяне? — спросила я.

— Другого объяснения нет, — сказал Бантри. — И они могли быть здесь ещё до нашего прибытия. Не забывай: планету обследовали наспех. Мы исходим из того, что тут нет разумных живых существ, а ведь это означает лишь, что разведка их не обнаружила.

Да, это была мысль. Причём страшная. Если Айрис и ей подобные действительно существуют, то где они?

Всё это выглядело очень серьёзным, но тут я кое-что сообразила и засмеялась.

— Моя гипотеза об инопланетянах кажется тебе смешной? — спросил Аллан довольно-таки холодным тоном.

— Вовсе нет, Аллан! Но согласись, именно такой гипотезы и следовало ждать от инопсихолога.

Он было насупился, но тут же ухмыльнулся. Я обрадовалась: по-моему, очень хорошо, когда у мужчины есть чувство юмора, особенно если я рядом.

— Знаешь что? — сказал он.

— Что — что?

— Ты жуть наводишь, Леа, ну просто жуть!

Тут я окончательно убедилась, что нравлюсь ему.

Честно говоря, мне очень не хотелось заниматься пси-тренировками. Было о чём подумать, кроме них. Аллан и я только что обрели друг друга. Вот об этом стоило подумать. Хотя Аллан как будто не вполне сознавал, что мы обрели друг друга. Вот и об этом очень стоило подумать. А главное, мне вовсе не хотелось думать. Я влюбилась и хотела просто наслаждаться этим чувством, сладкой такой безмятежной ленью. Поэты называют это томностью. В обществе Аллана меня охватывала томность.

Но моё общество вроде бы не настраивало Аллана на романтичный лад. По правде сказать, я не думаю, чтобы это входило в его репертуар. Он был серьёзным молодым фанатиком от науки и хотел, чтобы я занималась пси-тренировками.

Мне приходилось надевать на голову какие-то металлические штучки и смотреть на шарикоподшипники, лежащие на стекле. Идея заключалась в том, чтобы я заставила их покатиться. Нет, вы только вообразите!

Честное слово, я старалась, толкала их всей силой своих мыслей. Иногда даже казалось, что ещё чуточку — и я прикоснусь к ним. Я ощущала холод стали… нет, не своим настоящим лбом, естественно, а лбом, который проецировала на стальной шарик.

Но не заставила ни один даже качнуться. Я видела, что Аллан разочарован. После недели тщетных потуг он, по-моему, был уже готов отказаться от своей затеи, но тут я поняла, в чём фокус.

Я назвала это фокусом, но Аллан сказал, что это просто моя индивидуальная манера сосредотачиваться. Я вообразила крошечный ломик, подсунула его под шарик, толкнула… и он покатился! После этого стало легче толкать моим воображаемым лбом. Но не могу утверждать, что это всецело моя заслуга. Усилитель пси, который я надевала на голову, тоже помогал. Спасибо, усилитель пси!

После подшипников Аллан захотел, чтобы я поворачивала ключи в скважине на расстоянии. Это оказалось просто, когда я научилась как бы закручивать силу. Ну а потом мы перешли к установлению контакта.

В моём следующем сне я шла по городской улице, которая задним числом показалась мне очень странной, но во сне всё выглядело привычным и нормальным. По сторонам было много зданий белого и голубого цвета, но без дверей, вообще без входов. Аллан сказал мне позже, что многие частности, скорее всего, не имели никакой связи с реальностью, а были плодом поисков аналогий —