Две луны (СИ) - Румянцев Евгений

— Во, во, только вам и вдалбливали, копать, пока коммунизм не выроете. И только через 100 лет стали задумываться, на хрена вам оно надо. Это, как в анекдоте: телеграмма из Тобольска в Москву. «Срочно пришлите хотя бы пару цистерн спирта. Народ протрезвел и интересуется, за что убили батюшку царя?»

— Во, дебилы. — беззлобно ругнулся Петр. Он хотел еще что-то добавить, но в этот момент запищал и заморгал красным налобник.

— Ни хера себе, Зов опять? Только ж восемь дней прошло. Глючит, наверно. — неверяще уставился на налобник Петра Муня. — Тут у него самого запиликало на голове, и он вскочил на ноги.

— Зооов! — протяжно закричал Выживальщик, выбежав из грота. — Все в укрытия!

Через десять минут форт дружно лежал на холодных камнях пещеры.

— Ну как же так! — жалобно стенал Муня. — Всего восемь дней прошло, а это опять началось. Уйди мы в рейд, сейчас бы лежали где-нибудь в болоте и дрыгались в смертных муках. Это ж как повезло, что все в лагере были. Трындец вообще.

— Говорили, промежутки от семи до двенадцати дней, вот и началось — заметил Хунг.

— Эвенк, да это трэш! — возмутился Муня. — Живем, как первобытные аборигены, драконы жрут, теперь из-за этой хрени толком по горам не погуляешь, вот что это такое?

— Заповедник. А назовешь меня еще хоть раз так, смажу стрелу…

— Да знаю я все. — отмахнулся от корейца Муня. — Смажешь скипидаром, засунешь в анал, прокрутишь пару раз. Но ничего не добьешься, мою сраку и не таким пугали.

— Теперь действительно, в рейд не сходишь. Разве что укрытия по дороге находить от этой дряни… — задумчиво сказал Петр. — Хунг, надо бы завтра, если погода наладится, сходить, прогуляться с охотниками. Если ящерицы здесь неподалеку шарились и их накрыло, может остались где-нибудь сдохшие. Или следы на мокрой почве увидите. Возьмешь три двойки?

— Конечно, командир. Надоело уже всем только камни таскать.

Ближе к вечеру следующего дня кореец вернулся со своими и молча протянул Петру три драконьих клыка. — Разведка была, крутилась совсем рядом, в часе ходьбы отсюда. Сдохли. У них отряды основные по восемь штук, а разведка по три, выходит. Начнут их искать, точно на нас выйдут.

— Значит, у нас в запасе еще дня два-три, — прикинул Петр. — Что ж, по крайней мере, теперь знаем, когда за нас возьмутся. Вечером сообщу всем, а то уже ныть вовсю начали. Вот пускай напрягаются, зачем их гоняли, как сидоровых ишаков. Самый маленький грот, там, где к руслу ручья узкий проход, надо целиком заложить, иначе всех не хватит обороняться.

После этого разговора он собрал отряд и сказал, что нападение на лагерь возможно в ближайшие дни и показал зубы найденных ящеров. После его слов уже мало кто сомневался, что это произойдет, да и охотники вечером в разговорах подтвердили его предположения. Когда наутро стали подготавливать на валу места для копейщиков и лучников, народ нервно посмотрел на это и стал подтаскивать камни еще ожесточеннее. Игорь предложил еще выставить часовых по периметру, чтоб могли предупредить о появлении врага, но тут их ждал грандиозный облом. Какая может быть видимость в горах, обильно покрытых лесом? Только звук рога мог предупредить о приближении хвостатых, а вот до этого додумались только что. У охотников было правда две громких дуделки, так что пришлось ограничиться двумя наблюдателями, готовыми в случае опасности предупредить лагерь. Отдельный вопрос был в том, успеют ли добежать дозорные обратно, не будучи сожранными по дороге. Но выхода не было, просто сидеть и ждать было тоже тоскливо.

Так, в ожидании неизбежного прошло еще два нескончаемых дня, пропитанных тревогой и запахом чего-то страшного, вселяющего неуверенность и появление какой-то тоскливой безнадеги, вновь всплывшей в их жизни после объявления там, на Земле, судебных приговоров, полностью изменивших их существование, как они тогда думали. Опять людьми овладевала апатия, несмотря на прошлые победы мало кто верил, что они и в этот раз выстоят, тем более насчет яда, полученного в подарок и ружей с дротиками, знали немногие, а их наличие удалось оставить пока в тайне, справедливо полагая, что узнав об этом, начальство Заповедника начнет проверять все подряд и запретит в подарках даже лечебные мази, как когда-то давно на Земле жидкости в самолетах. Да и насчет керамических заготовок под наконечники для копий и дротиков тоже наверняка появятся вопросы, их появление в тайне держать не стали. Петр с Выживальщиком, как могли, поддерживали боевой настрой, но достаточно тщетно. Теперь оставалось, как это ни странно, желать, чтоб нападение на лагерь произошло как можно раньше. Неизвестность всего происходящего вокруг оказалась одной из самых страшных проблем в жизни форта и решить эту проблему оказалось невозможно.

— Кому сидим? Чего ждем? — пытаясь напустить на себя веселость, спросил Петр, подойдя к костру, вокруг которого грелись бойцы в ожидании ужина.

— Троллейбуса ждем, а он все не идет, паскуда. Зеленого такого с гребешком на спине и нумером тринадцать — не раздумывая ни секунды, ответил Муня.

— Может, все же зря ждем? — спросил кто-то из бойцов.

— Не думаю. Но если хочешь, чтоб быстрее все произошло, можешь выйти навстречу, и, как тварей найдешь, то снимаешь штаны, показываешь голый зад, громко кричишь и бежишь сюда. Если зад целый прибежит, то это верный знак, что победим.

Кто-то негромко хохотнул, но быстро замолк.

— Интересно, а почему, если хотят оскорбить, всегда половые органы показывают, ну или намекают на них?

— Это не ко мне, это только психологи знают. Видать, в голове у человека постоянно присутствует тяга к размножению, вот он и показывает другому, что либо трахнет его всяким изощренным способом, либо намекает, что сам оппонент на это не способен.

— Тогда драконам это не понять. Они ж, как куры яйца кладут. Выходит, бесполезно им жопы и факи показывать. Может, подумают, что наоборот их закусить собой предлагаешь. — заключил Муня. — Для них надо такое оскорбление придумать, чтоб однозначно поняли. Например, взять яйцо и разбить, а потом на него показать.

— Где ты яйцо возьмешь здесь? — спросил Ежик. — Свое если только разобьешь.

— Накоплю денег и закажу в конторе ихнее. — уверенно ответил Муня. — Ради такого удовольствия никаких денег не жалко!

— Ах вот, на что ты копишь… — усмехнулся Игорь. — А я то думал, на бритву с зеркальцем, чтоб на иудейскую бородатую обезьяну не быть похожим.

— На себя посмотри, отпрыск росомахи, случайно залезшей в берлогу к медведю. — огрызнулся Муня. — А еще бы лучше найти то место, где они яйца откладывают и растоптать там все к чертовой матери.

— Не откладывают они яйца. — заметил Профессор. — Иначе уже расплодились бы. Скорее всего, они живородящие.

— Живородящие, живоумирающие, нам то какая разница. Землица в этих местах так себе, удобрять надо обильно, к весне готовиться. — высказался Пастух, добавив сучьев в костер.

— Чего же тут сажать? У нас и нету ничего. — спросили с другого края костра. Подтянувшийся на беседу народ там сидел уже в два ряда, не считая стоявших.

— Может пришлют семян, чай не разорятся. Закинули нас сюда, так пусть гуманитарку шлют. А то, как всегда, наконечники для оружия прислали, мол воюйте до последнего. А для мирной жизни опять хрен с маслом.

— Муня, для мирной жизни надо зеленых сначала изничтожить, а потом уже спокойную жизнь налаживать. — назидательно высказался Игорь.

— Ну да. Сначала этих, потом тех. Потом еще кому навалять найдем. Вы, имперцы, все такие. Потом уже в старости будете своим детям ваши вздохи про сытую и спокойную жизнь вещать. А им тоже будут сверху нашептывать, что еще чуток, еще немножко, а пока денег нет, и вы держитесь. И так столетиями, народ варежки раскрывает и ждет того, что никогда не случится. Задрало это все.

— Так иди завтра с утра, лапки растопырь вверх перед драконами. Объясни, что ты мирный, и чужих здесь видеть не хочешь. Потом спой про мирную старость с внучонками на коленях, и твари тебе ее мигом оформят, даже не подавятся.