Почти леди - Джейн Фэйзер

Полковник пожал плечами:

– Просто ощущение, Жиль. Ничего, что я мог бы доказать. Спокойной ночи, Жиль.

Его собеседник не удивился тому, что его так внезапно отсылают. Полковник не славился хорошими манерами. Адъютант осушил свой бокал и встал.

– Спокойной ночи, сир.

Монтень не торопясь прошел по коридору к генеральским апартаментам. Дверь в гостиную была открыта, и камердинер генерала приводил комнату в порядок. Полковник остановился в дверях.

– Генерал Бонапарт уже лег, Клод?

– Нет, сир. Он уехал верхом полчаса назад.

– Уехал верхом? Но уже за полночь.

– Да, сир. Он сказал, что ему нужно подвигаться.

– Кто его сопровождает?

– Думаю, один из дежурных офицеров, полковник.

– Понятно. – Монтень задумался. – Я хочу просмотреть дневник генерала на завтра. – Он прошел через гостиную и вошел в кабинет, как всегда, ярко освещенный. Генерал мог приняться за работу в самое неожиданное время, поэтому свечи горели всю ночь.

Монтень оставил дверь слегка приоткрытой и подошел к полкам за письменным столом, на которых хранились переплетенные в кожу дневники генерала, которые он легко мог доставать. На корешке каждого тома был указан год, и полковник неуверенно поднял руку. Он поступил в личный штат генерала весной прошлого года. Он не встречал женщину, похожую на мадам Живерни. Жиль тоже не может вспомнить такую женщину, а он поступил в штат генерала на шесть месяцев раньше, чем полковник.

Он открыл дневник за январь 1796 года, в этом году генерал женился на Жозефине Богарне. Монтень мрачно улыбнулся. Бонапарт обожал свою жену, но был так занят военными сражениями, что редко видел ее. Следовательно, ему были нужны временные связи. Монтень пролистал записи за месяцы, прошедшие сразу после того как генерал был назначен командовать Итальянской армией. Здесь были методичные отчеты о различных сражениях в итальянской кампании, перемежающиеся с оценками генералом своих собственных решений, и случайные описания светских событий. И тут его взгляд упал на запись в конце страницы:

«Апрель, 30-е. Сегодня вечером Джованни Морелли представил меня графине Эйне Лебен, восхитительно рыжеволосой, маленькой и очаровательной, хорошо образованной. Увлекательная собеседница. Снисходительный муж, похоже. Стоит добиваться?»

Монтень ткнул в запись пальцем. Это – оно? Генерал добивался графини Лебен? А точнее, получил он графиню? Полковник полистал страницы, но больше упоминаний об этой даме не было, значит, скорее всего добиться не удалось. Это, конечно, могло быть простое совпадение: женщина, похожая на ту, что Бонапарт заметил в Милане, вдруг появилась неизвестно откуда. Но есть и такая вероятность, правда, слабая, что некто намеренно направил сюда графиню Живерни, чтобы она привлекла внимание влюбчивого генерала.

Полковник сунул том назад на полку и застыл при звуке голосов в соседней комнате. Дверь широко распахнулась, и на пороге показался Бонапарт, похлопывая хлыстом по высоким сапогам для верховой езды.

– Ты здесь, Ален, – заметил он, похоже, не удивившись.

– Я зашел, чтобы посмотреть ваш дневник на завтра, генерал, – ответил полковник, отлично понимая, что Бонапарту никогда не придет на ум усомниться в таком объяснении. – Бригадные майоры попросили созвать людей, чтобы обсудить текущую политику.

– Боже мой, старина, это не требует моего присутствия, – сказал генерал. – Ты и сам справишься, правда?

– Да, конечно, сир, – ответил Монтень. – Но я хотел быть уверен, что в это время я вам не понадоблюсь.

– А, понимаю, – кивнул генерал с довольным видом. – Кстати, завтра вечером я уйду, Ален. Вы можете взять увольнение на завтрашний вечер, мне не понадобится никто из моих людей.

– Позвольте спросить, куда вы пойдете, сир?

– Нет, не позволю, – заявил Бонапарт, усаживаясь за свой письменный стол. – А теперь оставь меня. Мне нужно поработать.

Монтень пожелал генералу доброй ночи и ушел, погруженный в раздумья. Он спустился по лестнице и потребовал к себе дежурного офицера, который сопровождал генерала на верховой прогулке.

Младший лейтенант быстро явился на вызов.

– Полковник. – Он отдал честь, застыв перед старшим офицером.

– Куда вы ездили сегодня вечером с генералом Бонапартом?

– Мы выехали из города, и генерал остановился у коттеджа. Он велел мне подождать, а сам зашел внутрь. Потом он вышел, и мы поскакали назад.

– Генерал зашел внутрь? Кто-нибудь открыл ему дверь?

– Думаю, да. Но я не мог никого разглядеть. Он велел мне ждать на дороге.

– А теперь отведи меня туда.

Спустя час полковник Монтень смотрел на ничем не примечательный беленный известкой дом, стоящий в стороне от дороги за низким каменным забором. Он узнал его. Неделю назад они с Бонапартом и группой офицеров проезжали здесь, и пожилая женщина, половшая сорняки в своем саду, выбежала, чтобы радостно приветствовать их. Она всучила им куски свежеиспеченного пирога с вишнями, и Наполеон, который никогда не отказывался пообщаться с простым народом, спешился и пошел в сад, где съел пирог и поговорил с ней и ее мужем несколько минут.

Так что же заставило его вернуться сюда так поздно ночью? Почему он поднял старых людей с постели? Что ему от них было нужно?

Что бы то ни было, Монтеню это не нравилось. Не нравилась ему и сама мысль о том, что его генерал завтра вечером уйдет куда-то один. Может быть, Бонапарт собирается прийти сюда? О чем он договорился со стариками?

Тайное свидание с мадам Живерни. Такое объяснение напрашивалось само собой.

Монтень ехал назад, погруженный в свои мысли. Он знал, что Бонапарт, не послушает его, если он расскажет о своих сомнениях относительно вдовы, поэтому ему придется принять меры предосторожности, не ставя в известность генерала. Если он ошибается, то последствия для него будут самые неприятные, но если он прав и ничего не сделает, то последствия для Бонапарта– для самой Франции... трудно вообразить.

На следующее утро Мег пробудилась от очень глубокого и тяжелого сна, и ей потребовалось некоторое время, чтобы понять, что же так тяжело давит на грудь. Девушка села, опираясь на подушки, и мрачно задумалась. Они подошли к концу игры, и, по существу, свою роль она уже сыграла. Но в действительности эта пьеса никогда не кончится. Она никогда не сможет забыть свою роль в смерти человека.

Дверь отворилась, и вошла Эстелла с утренним шоколадом для Мег.

– Доброе утро, мадам. Утро опять прекрасное, – весело сказала горничная. – Надеюсь, теперь вы чувствуете себя лучше. – Она поставила поднос на столик у кровати и раздвинула портьеры, впустив в комнату поток солнечных лучей.