Сталин и заговор военных 1941 г. - Владимир Мещеряков

Да, судя по всему, этот факт с командующим не остался без внимания и Сталина, и окружающих его соратников. Да, действительно, вскоре назначили (или заменили) командующего Московским округом, но человеком, не из Наркомата обороны, как сомнительного, с точки зрения надежности военного органа, а из аппарата Л.П.Берии, к наркомату которого, как видно, доверия со стороны Сталина было больше. О чем косвенно, и подтверждается в рассказе Бережкова. Скорее всего, сам Берия и предложил эту кандидатуру. Артемьев, в своих воспоминаниях пишет:

«Общее руководство комплектованием ополченских дивизий ГКО поручил Военному совету Московского военного округа, командование которым с 28 июня было возложено на меня».

«Все врут календари» — утверждал классик. Не знал, что и энциклопедии подвержены нашествию «паразитов», которые искажают события.

Кстати, заменили и начальника штаба МВО, предложив на этот пост, тоже человека из органов. Предположительно, им стал заместитель начальника Управления войск НКВД генерал-майор Д.П. Онуприенко. Главное, на тот момент было, не потерять контроль над округом. А когда стало чуть спокойнее, то назначили, видимо, более сведущего в штабных делах генерал-майора И.С.Белова. А Захаркина Ивана Григорьевича, позднее, перевели командовать 49-й армией Резервного фронта. В первых числах октября, когда под Москвой остановка сложилась крайне тяжелой, с этой армией тоже произошла очень странная история.

Если же читатель думает, что автор намеренно сгущает краски в отношении действий «заговорщиков» в июне 1941 года, то снова возвращаюсь к книге В.Лескова «Сталин и заговор Тухачевского»:

«С планом военного переворота оппозиция носилась, по крайней мере, с 1934 года. Думали устроить его прямо в период ХУ11 съезда партии. Но тогда дело сорвалось: сами руководители поняли, что благополучный исход сейчас будет сомнителен. Затем переворот планировали на ноябрьские праздники 1936 года, на Новый год, на 23 февраля, на 8 марта и 1 мая 1937 года…

Теперь, однако, в мае 1937 года, больше невозможно было отступать и колебаться — в силу смещения Ягоды с поста главы НКВД и многочисленных арестов, в том числе Путны и Примакова, видных руководителей заговора…

План переворота предусматривал следующие пункты:

1. Серия вооруженных конфликтов на границах — с целью создать напряженную атмосферу в стране и столице.

2. Захват Кремля, с убийством Сталина, Молотова, Ворошилова — ведущих политических фигур режима.

3. Захват здания НКВД на Лубянке, с убийством Ежова.

4. Взятие отрядами оппозиции зданий Наркомата обороны и Московского военного округа.

5. Захват городской телефонной станции и всех телеграфных отделений, чтобы помешать сторонникам Сталина вызвать помощь из соседних городов.

6. занятие своими людьми всех городских вокзалов и жесткий контроль движения.

…Убийство вождей предполагалось свалить на «акции контрреволюции», под этим предлогом объявить военное положение, запретить всякого рода собрания и митинги, оттеснить сторонников Сталина от власти, сформировать новое Политбюро и Правительство — из троцкистов и «правых», а также сторонников М.Калинина, с которым надеялись поладить. Затем думали вызвать в Москву Тухачевского, объявить его на время диктатором, а позже провозгласить президентом! После этого предполагалось провести чистку партии от сторонников Сталина и наполнить ее элементами вполне буржуазными и послушными. Программа и Устав подлежали быстрой переработке. Намечалось, что после завершения переворота Якир и Уборевич вернутся со своими людьми назад, чтобы в Киеве и Минске также быстро «провернуть» подобную операцию».

И где здесь можно увидеть среди «белых и пушистых» заговорщиков, верных ленинцев? Вполне, очень серьезные ребята, с определенным чувством долга, по отношению к своим собратьям по тайной организации. Без особых угрызений совести, жестокие и расчетливые «бойцы», своеобразного, «невидимого фронта». Правда, уже нет в живых Якира и Уборевича, но зато им подготовлена, видимо, неплохая замена. Так что, вполне можно сказать напутственные слова участникам новой военной оппозиции: «В долгий путь, господа-товарищи!», разумеется, без пожелания им жизненных удач на этом нелегком пути.

Глава 21. Кто бы мог подумать?!

Часть 1. Мемуары «без купюр»

Когда предыдущая глава была уже готова к «употреблению» читателем, в руки автора попались мемуары И.В.Тюленева «Через три войны» изданные в 2007 году издательством Центрполиграф. Из предисловия к книге узнаем, что при жизни автора вышли, оказывается два издания мемуаров: в 1960 году и в 1972 году. Последнее, и было приведено в данной работе. Особенно интригующе в данной книге выглядела надпись на обложке «Впервые без купюр». Быстро находим интересующую нас главу о первом дне войны. Разумеется, восстановлены изъятые цензорами части текста рукописи автора, но это всего лишь, в очередной раз и показывает, и доказывает все то, о чем мы рассуждали ранее. Скрывается важный момент начального периода войны в руководстве военного ведомства, как впрочем, и в верхних эшелонах власти.

Итак, предлагаемый вниманию читателя изъятый текст из мемуаров Тюленева: выделен курсивом, жирным шрифтом и подчеркнут.

«Позднее снова зашел в Генеральный штаб к Г.К.Жукову.

— По донесениям штабов округов, — сказал он, — на границах как будто бы все спокойно. Тем не менее, я звоню всем командующим приграничных округов и предупреждаю их о возможном нападении со стороны фашистской Германии. Эти предположения подтверждаются данными нашей разведки, о которых вы знаете».

По мысли цензоров-редакторов следует, что если автор зашел один раз в Генштаб и достаточно. Незачем привлекать внимание читателей к Генштабу. Пусть будет нейтральное, просто «зашел к Жукову», тем более что ехал в Кремль. Ведь, Жуков, как явствует из его мемуаров, в Кремле был не последним человеком. Мог, «прямо с аэродрома — к Сталину» в кабинет, в нечищеных сапогах явиться. Может быть, в тот момент, именно, там Георгий Константинович и оказался. А почему бы и нет?

Вопрос о связи с командующими округов головная боль надзирающих органов. Ведь решили же, что связи, особенно с Западным округом, не было. А здесь, в этом эпизоде, за несколько часов до нападения, как видите, функционирует исправно. (Убрать!)

Вопрос о данных нашей разведки. Если ее знает Тюленев, как командующий Московским округом, то почему эти данные не могли знать командующие приграничных округов? Значит, командующие округов заблаговременно были предупреждены о сосредоточении у границы немецких войск? Тогда, как понимать внезапное нападение? (Убрать!)

«Вместе с наркомом мы докладывали обстановку товарищу Сталину, но он одернул нас, сказав, что мы поднимаем панику, принимая провокации за войну. Осторожность не мешает, поэтому предупреждаю командующих войсками».

Вы чувствуете, как все это не стыкуется с мемуарами Жукова. Первое издание мемуаров Тюленева вышло в 1960 году, практически, как и у Болдина. Цель, как говорилось выше, создать негативный облик вождя, якобы запретившего открывать огонь по врагу, до особого его распоряжения. Своего рода, подготовка к ХХII съезду партии. И для противовеса, «нерешительному» и «сверх осторожному» Сталину, таким образом лепится, образ «смелого» и «мужественного» Жукова. Георгий Константинович крайне озабочен тревожной ситуацией на границе, поэтому и берет на себя ответственность по предупреждению наших командующих о нападении. Не его, якобы, вина, что там произошло на самом деле.

«… Итак, реальная опасность войны возникла совершенно отчетливо. Надо было немедленно, и впоследствии это стало очевидным, дать командующим приграничных военных округов короткий, четкий оперативный план. К сожалению, этого не было сделано».

Это явная крамола, насчет короткого, четкого, оперативного плана. Глядишь, и до упоминаемого нами кодированного сигнала в войска, рукой подать. А по поводу срочности передачи информации в округа, так кто же этим больше озабочен? Как видим, автор мемуаров Тюленев — не Жуков же? (Убрать!)

«В 3 часа ночи 22 июня меня разбудил телефонный звонок. Срочно вызывали в Кремль… Сразу возникла мысль: «Война!..»

Помните, выше говорилось, насчет неглупых редакторов, которые убирали из уст высокого военного руководства слово: «Война». Даже мыслей таких не должно было быть! Не их уровень был решать, что началась именно война, это могло быть что-то и другое. (Убрать!)