Иллюзорна мгла. Часть первая. Довакина нет, но вы держитесь (СИ) - "Zarylene"

На самом дне к плотной ткани примёрз он – зуб ледяного привидения! На него можно было обменять хоть что-нибудь или взять у Квинта в долг, если он не согласится на обмен. Остальные ингредиенты те мародёры приняли за мусор и выкинули в ледяной пещере.

– Надо идти, – придерживаясь за стенку, я встала на ноги и осмотрела бедное убранство аргонианского блока. Над очагом висел котелок, откуда исходил резкий запах варёной рыбы, вдоль стен высились нагромождения ящиков, кучи мешков, старая мебель и ряд грубо сколоченных кроватей. Потолки низкие, словно аргонианам для жизни выделили старый погреб или заброшенный склад. Мрачные трущобы Серого квартала по сравнению с этим общежитием показались элитным районом. Судя по количеству кроватей, в блоке ютилось не меньше дюжины аргониан и, несмотря на тесноту, добрые ящеры все же нашли местечко для пострадавших, разместив наши спальники в углу.

– Тебе нужен новый капюшон, – Бегущая-по-Траве полезла в один из мешков и вытащила оттуда мятый капюшон-накидку. – Это мой, возьми, чтобы дойти до алхимической лавки.

Нерешительно приняв столь щедрый дар, я пристегнула его к рубахе, подпоясалась и, повесив на плечи пустой рюкзак, вооружилась Ваббаджеком. На всякий случай.

Не успела выйти за порог аргонианского блока, как в лицо ударила порывистая метель. Исцарапанная щека от холода задёргалась, я дотронулась до неё и пульсирующая боль от прикосновения заставила зажмуриться.

В порту Виндхельма было шумно. Аргониане дружно разгружали корабль, вынося ящики с палубы и расставляя их на пристани, а норды только наблюдали и командовали, не стесняясь в выражениях. Трое патрульных Братьев Бури бдительно следили за порядком.

Приступ паники, который не удалось проконтролировать, поглотил разум, сдавил грудь и заставил, сделав шаг назад, поспешно скрыться в общежитии аргониан, захлопнув дверь.

– Что-то не так? – забеспокоилась Бегущая-по-Траве, прекратив помешивать рыбную похлебку.

– Я… я… – не удалось внятно объяснить, что именно произошло, потому что мне и самой было непривычно испытывать такое. – Страшно.

– Отчего? – аргонианка, положив черпак на стол, подошла вплотную и наклонила голову набок. – Там много стражи, тебя не дадут в обиду.

Усевшись под дверью, я обняла себя за плечи так, что ногти впились в кожу даже сквозь две рубахи.

– Нет, не смогу. Страшно.

Аргонианка протянула руку, но я лишь подняла на неё отсутствующий взгляд и не приняла помощи.

– Пойдём, – Бегущая-по-Траве крепко взяла меня за запястье и повела к спальнику Эрандура.

Она присела рядом со жрецом и дотронулась пальцами до его век, приоткрыв один глаз.

– Смотри!

Прежде ясные рубины глаз данмера теперь словно затянуло мутной белесой пленкой.

– Яд убивает его, каждую секунду пожирая изнутри. И если ты не победишь свой страх, то твой друг не переживёт эту ночь! – с нажимом сказала аргонианка, впившись в меня пронзительным взглядом.

– Тебе легко говорить, – дрожа промямлила я. – Тебе не приходилось…

– Откуда ты знаешь, что мне приходилось переживать?! – неожиданно вспылила моя спасительница. – Читала ли ты ту ужасную книгу?! «Похотливую аргонианскую деву?»

Столь неуместный вопрос поверг в замешательство. Эту книгу в Сиродиле не читал только безграмотный. И до меня как-то дошёл экземпляр первого тома этого пошлого чтива о межрасовой любви графа и аргонианки Вертихвостки. Поэтому неуверенно кивнув, я испуганно уставилась на Бегущую-по-Траве.

– Люди, читавшие эту книгу, начинают думать, что все аргонианские женщины – доступные шлюхи! – она выкрикивала слова с яростной ненавистью. – Мою мать замучили и убили из-за какой-то проклятой книги! А раз в месяц мы с мужем вылавливаем из реки одну или двух сломанных девушек, которые не смогли смириться и спрыгнули с моста!

Поначалу онемев от такого откровения, я проглотила застрявший в горле ком.

– Почему ты называешь их «сломанные»?

– Насилие ломает дух и тело. Не каждый может выжить. Но ты не одна, тебе есть, кого спасать!

Простая мудрость аргонианки заставила крепко задуматься о дальнейшей жизни. Я тоже теперь из этих, «сломанных», или нет?

– Со мной такого не случится, – выдавив из себя эти слова, направилась к выходу, настойчиво твердя себе о том, что все уже позади.

На Виндхельм опускались ранние сумерки, я спрятала лицо под капюшоном и, наклонив голову, чтобы не видеть патрульных стражей направилась к портовым воротам города. К ним вела узкая каменная лестница, на самом верху которой тоже дежурили стражники. К счастью, их мало интересовала нелюдимая странница, они задали обыкновенные вопросы о цели визита в город, попросили назвать своё имя и после этого открыли ворота.

Пришлось назваться торговкой, и, похоже, Братья Бури решили, что я прибыла на одном из кораблей, что сейчас разгружались в порту.

За стенами теперь вовсе не казалось безопаснее. Виндхельм превратился в огромную ловушку. Из-за каждого угла на меня смотрела безликая маска глухого шлема, и от ужаса хотелось бежать прочь. Я сдерживалась с трудом – если начну бегать по городу, точно заподозрят неладное. Пройдя через трущобы к таверне, проследовала по кладбищу и вывернула к рыночной площади, откуда двигаясь вдоль стены, остановилась у дверей «Белого Флакона». Лавка ещё была открыта, и я увидела за стойкой старика Нурелиона, морщинистого древнего альтмера с жидкой седой бородкой, похожей на козлиную. Он глянул на меня подслеповатыми глазами и спросил:

– Чем могу помочь?

И чем же он мне поможет без денег?

– Где Квинт? – поинтересовалась я. – Мне нужно поговорить с ним.

Имперец, услышав свое имя, высунулся из подсобки и встретился со мной взглядом.

– Джулия? О боги! Что с твоим лицом?

Нурелион хмуро посмотрел на ученика и покачал головой. Решил, наверное, что Квинт слишком мало думает об алхимических практиках, раз к нему девушка заявилась.

– Ничего хорошего, как видишь… – я виновато посмотрела на альтмера. – Позвольте поговорить с Квинтом… наедине?

– Мастер, – Квинт замялся. Только после того, как Нурелион обречённо махнул рукой и, кашляя, удалился наверх, позволяя подмастерью личную встречу, тот подозвал меня к себе, но мы на всякий случай закрылись в тесной подсобке среди изготовленных зелий и многочисленных банок с ингредиентами.

В тишине алхимической лавки, среди запахов сушеных трав и снадобий, мне стало гораздо спокойнее.

– Что случилось? – шёпотом спросил Квинт.

Не пересказывать же ему весёлую историю, как я провела вчерашнюю ночь.

– Мне нужно противоядие. Эрандур умирает.

Имперец побледнел и провел ладонью по глазам.

– Какой яд? – отрывисто спросил он.

– Не знаю… Сильный.

– Какие симптомы?

– Лихорадка, кровавая пена изо рта, мутные глаза.

– Кто стрелял?

– Фалмер, – сказала я, припомнив, как обозвал слепых эльфов молчаливый Брат Бури. Странно, что запомнила. Страшно, что никак не получалось забыть.

– Наверняка, вирулентный на основе яда коруса. Очищенный. Хм, – мрачно пробормотал Квинт, сжал губы и наклонился к нижней полке с зельями.

– У меня нет денег, – произнеся эту фразу, заметила, как имперец на мгновение замер. – Только зуб ледяного привидения. Понимаю, это не равноценный обмен, но…

– Сойдёт, – бросил алхимик, продолжая поиски нужного противоядия. – Запомни, что с тебя ещё сотня, а пока… будем считать, что ты берёшь зелье в кредит.

– Нурелион не станет возражать?

– Станет, если узнает – Квинт дал мне запечатанный флакон с длинным горлышком, наполненный бледно-розовым снадобьем, и хитро улыбнулся. – Но я всегда могу соврать что-нибудь.

========== Глава двадцать седьмая. Чудные виндхельмские дети ==========

Выскользнув из лавки алхимика и надёжно спрятав зелье в рюкзак, я вновь была ослеплена снегом, попавшим в глаза. Ярая метель прекратилась, но безмолвные крупные снежинки плясали в серых небесах, точно сыплющийся с неба пепел. В их медленном танце раскачивался покой. Там, высоко в облаках, они родились, чтобы упав на стылую землю, когда-нибудь возродиться.