Иллюзорна мгла. Часть первая. Довакина нет, но вы держитесь (СИ) - "Zarylene"

Под мёртвым чудищем я затаила дыхание, закрыла глаза, и крылатый корус почуял лишь смерть. Вскоре, его жужжание удалилось вглубь пещеры, оставив за собой оглушительную тишину.

Некоторое время было страшно сдвинуться с места. Лёжа под смердящим трупом, я заплакала. Слёзы вперемешку с кровью обожгли разодранное лицо.

Ветер взвыл, словно пёс над могилой погибшего хозяина. Резкий порыв погасил наш костер, смахнул пламя, точно пыль, быстрым пронизывающим вихрем.

– Эрандур… – шёпотом позвала я.

Данмер не ответил.

========== Глава двадцать пятая. Нет чернее душ, чем людские ==========

«На наших новых берегах война

За право быть избранным и любимым.

В ней всякий хороший, и всякий – мнимо,

У каждой победы своя цена.

У счастья и бед, что пророчат нам,

У мира, разорванного на части,

Объятий, расторгнутых в одночасье,

Цена – забытые имена…»

Ясвена – Имена

Удушливый запах смерти повис в ледяном воздухе пещеры. Израненный жрец лежал среди поверженных тварей, оставляя меня перед мучительным выбором. Я не знала, чем могу помочь ему – исцеляющие чары не дали нужного эффекта, а страх за свою жизнь гнал прочь с места смертельной битвы.

Наклонившись к спутнику, схватила его за руки и поволокла подальше от кучи убитых тварей. Спустя пару метров выдохлась – скинуть бы с него латы, возможно, получилось бы чуть быстрее. Зато согрелась, пока тащила. С несколькими перерывами удалось достичь нашего привала и перекатить Эрандура на его спальник.

Мышцы отяжелели, не давая сдвинуться с места – я некоторое время просто сидела и смотрела на погасший костер. Чёрная зола, оставшаяся от сгоревшего хвороста, обозначала его место даже в кромешной темноте скайримской ночи. Холод скоро обжёг мои немеющие пальцы, напомнив о необходимости поддерживать огонь. Развести костёр означало привлечь к себе внимание, но без него мы умрём.

Я переползла к спальнику Эрандура и проверила состояние жреца. Он ещё не пришёл в сознание, а его пылающий лоб указывал на начало лихорадки.

Мысль подобная молнии пронзила невыносимым ужасом – стрелы были отравлены!

Некоторое время я потратила на бесполезное исцеление. Слишком поздно принялась творить чары, яд уже просочился в кровь, и магия могла разве что замедлить его действие. Требовалось срочно отыскать противоядие, но мне было точно известно, что у нас ничего подобного нет.

Порывшись в рюкзаке Эрандура, нашла сильное целебное зелье. Оно могло бы помочь ему протянуть чуть дольше, но если эффект отравы долговременный, то это лишь отсрочит неизбежное.

Думать о неизбежном пока не хотелось – если мы пережили такой кровавый ужас, значит и с этим справимся! Я напоила жреца зельем, лихорадка постепенно утихла, но он не очнулся. В панике перерыв все вещи в поисках ещё одного, поняла, что больше у нас нет ничего такого, что могло бы помочь.

Меня забила крупная дрожь – неужели всё закончится вот так? А я-то дура! Хотела, чтобы он исчез, а теперь, когда друг бродит на границе Этериуса и Нирна, молюсь Маре, не помня ни единого слова молитвы, чтобы спасла своего скромного слугу.

Мороз и ветер ворвались в убежище, которое наверняка станет теперь и нашей могилой. Мне была неизвестна короткая дорога в Виндхельм. Я могла следовать по тракту целый день и в лучшем случае выйти к постоялому двору или вернуться в Винтерхолд, но отправляться в путь одной, всё равно, что отдаться слепым чудищам на растерзание.

Я попробовала призвать магию и развести костер. С рук сорвалась вспышка и тут же угасла, но её хватило, чтобы поджечь ветки.

«Мало хвороста, нужно ещё… Буду поддерживать огонь и исцелять жреца, пока яд не растеряет силы!» – идея была, наверное, не самая удачная, но единственная, и поэтому я выглянула из пещеры в поисках ближайшего куста. На всякий случай захватила с собой Ваббаджек.

Тьму слабо разгоняла белизна снега, от чего всё кругом казалось серым. Набежавшие облака сулили снегопад. Осмотревшись на пустынном тракте, я поёжилась от мороза, наломала веток и вернулась к костру.

Слепые твари, которые могли прислать подкрепление из крылатых корусов, меня сейчас волновали меньше, чем умирающий Эрандур.

Я впала в глубокий целительный транс, превращая свою энергию в его жизнь, но либо мне не хватало умения, либо без противоядия действительно нельзя обойтись. Из-за состояния жреца совершенно позабыла о том, что моё лицо разодрано когтями монстра, а саднящие раны на щеке сочатся сукровицей.

– Эй, ты! – грубый голос отвлёк меня от заклинания. Я вздрогнула и резко повернулась.

Трое Братьев Бури в глухих шлемах стояли в гроте с факелами и заглядывали в пещеру.

– Помогите! – выдохнула я, чувствуя, как на плечи ложится слабость от сотворения чар.

– Так, – один из солдат по-хозяйски прошёл к лагерю и уселся к костру на мой спальник. – Кто это у нас здесь? Имперка и серокожий… Талморские шпионы, небось?

Двое смело шагнули вслед за ним, один из них схватил меня за шиворот, поднял на ноги и поставил перед главным. Третий слегка пнул жреца, проверяя, жив он или нет.

– Мы не шпионы, клянусь! – выкрикнула я. – Мы попали в беду… Там… – указывая на коридор, чувствовала одновременно и радость, и страх.

– Сходи, проверь, что там, – распорядился главный, глядя на одного из солдат, который быстро скрылся за поворотом, устремившись в ледяной зал. Когда Брат Бури вернулся, он чётко басом доложил:

– Полдюжины дохлых фалмеров и один корус.

– Понятно, – главный стащил перчатки и, погрев руки над огнем, продолжил отдавать приказы. – Этих в расход. Шпионы они или нет, выяснять некогда, а рисковать не хочется.

После слов Брата Бури, я дернулась вперёд, пытаясь освободиться.

– Мы не шпионы! Помогите! Я заплачу! У нас есть золото! – мой крик обратился в мольбы, и главный глянул на меня снизу вверх.

Тот, что держал за шиворот, рывком повернул меня к себе и, схватив рукой за лицо, точно принялся сквозь забрало вглядываться в мои честные серые глаза.

– А ничего такая, если от крови отмыть, – скрипучим голосом произнёс он. – Может не надо сразу в расход? Пригодится ещё.

– И зачем же она тебе пригодится, придурок? Не в лагерь же мы её притащим?

– Нам нужно в Виндхельм, – подала я голос, пока пальцы Брата Бури властно поглаживали мой подбородок и шею. – Мы целители.

– Из Легиона? – подозрительно спросил скрипучий.

– Нет. Я… из Винтерхолда!

Пока двое решали нашу судьбу, третий стоял в тени и помалкивал.

– Ну, допустим, ты не врёшь… А эльфийский кинжал у тебя откуда? – его гулкий бас заставил меня вздрогнуть.

– Нашла, – промямлила, пытаясь разглядеть в прорезях шлема глаза Брата Бури, но забрало и полумрак пещеры надежно скрывали их непроницаемой тенью.

Скрипучий крепче прижал меня к себе и ухватил за зад, не отпуская моей шеи. Застыв в его объятиях, я не знала, как себя вести. Осознание того, что может случиться, парализовало сильнее ужаса перед слепыми эльфами.

– Пожалуйста… в Виндхельм, – прошептала я. – Заберите все деньги, оружие, только прошу вас, помогите!

– Хватит этого нытья, – сурово высказал главный. – Деньги мы, само собой, заберём. Только скажи, какой нам резон тащить тебя в Виндхельм? Мы разве похожи на провожатых? А вдруг ты всё-таки шпионка?

Поняв, что переубедить их словами не получится, я разрыдалась от бессилия и пропищала что-то невнятное в слабой попытке оправдаться.

– Ну! Ты глянь, какая артистка! – ухмыльнулся скрипучий, продолжая меня лапать. С каждой секундой он становился всё наглее.

– А данмер похоже окочурится скоро, – мрачно заметил третий, остающийся в стороне от бурного обсуждения моей судьбы.

– Нам… надо в… Виндхельм, – прорыдала я. – Возьмите всё, только помогите!

– Умоляешь, стало быть? – хищный тон скрипучего царапнул слух точно лезвие кинжала.