Последний из нас - Игорь Ветошкин

«— Эй, мужик! У тебя жена есть? Есть? Беги к ней, может, ещё успеешь! — лицо санитара как-то в памяти не отложилось. Он просто выхватил сынишку из рук, и положил на землю, накрыв простынёй. — Жену спасай! Ефрем бежал как в бреду, через весь город, охваченный огнём, паникой, смертью… Он бежал, не видя солдат, не замечая разрывающихся рядом снарядов. Она работала в больнице. Такая милая, молодая, добрая. Она была подобна ангелу, особенно в белом больничном халате.». Ефрем только и запомнил её той, какой она была в последний день. В день, когда все они умерли. Тогда перестал существовать Ефрем Дерягин, тогда появился капитан контрразведки НОР.

«Он был уже рядом. Почти успел. Как он жалел, что не хватило секунд, что бы забежать в здание и умереть. Огненный шторм налетел на больницу. Его откинуло, прибило к земле. Но он продолжал видеть, как рушится здание. В облаках пыли, дыма, охваченное огнём. Он рванулся туда, туда, где его ждала любимая. Но солдат ухватил его. Сказав, что там не безопасно. «А где безопасно? Разве там можно жить, теперь?» — орал Ефрем, его руки были в крови, в крови сына. Из бока сочилась кровь, и силы оставляли его.

За мгновения, до того, как он потерял сознание, он видел, как последние снаряды сравняли с землёй, то, что осталось от больницы.»

Кулаки капитана сжались, так, что побледнела кожа на костяшках. Он сжал зубы, вновь и вновь, повторяя себе: «Надо бороться, надо! Если я выжил тогда, значит, я должен бороться! Я отомщу за своих родных. Каждой Красной мрази, всем, кто воюют за них. И продам свою жизнь дорого!»

«С тех пор, он изменился. Начал тренироваться, пошёл добровольцем служить на фронт. Он делал всё, чтобы не вспоминать о том дне, никогда…»

Когда Артём вышел из купе, Борис стоял напротив, и смотрел в окно.

— Почему ты здесь?

— Я обязан отчитаться?

— Нет… Я просто, поинтересовался.

— Предпочитаю одиночество, — не оборачиваясь, ответил Тельцов.

— Моя компания тяготит?

— Одиночество, смысл в том, что бы быть наедине с самим собой.

Артём постоял немного, не зная как продолжить разговор.

— Я хотел поблагодарить тебя.

Борис ничего не ответил, тогда Грачёв продолжил:

— Ты спас меня уже второй раз… Я твой должник.

— Не стоит.

— Всё же…

— Просто постарайся глупо не подставляться, это понятно?

— Ты считаешь, защиту невинных глупым?

— В этом не было смысла. Ты ничего с этого не приобрёл.

— Это была бескорыстная помощь.

— Ты рисковал не только своей головой, но и подставил меня.

— Ты сказал: «меня». Но ведь я втянул и Ефрема, и Захара, ты по-прежнему держишься особняком?

— Так проще.

— Мы ведь, теперь команда, нравится тебе это или нет.

— Нет, командой мы не были, и никогда не будем. Все здесь работают лишь за деньги, я не доверяю наёмникам.

— Но… Я… Я же согласился за идею…

— Идею? — Борис усмехнулся, — Идею чего?

— Светлого будущего.

— Наивно.

Борис отвернулся, и равнодушно стал глядеть в окно.

— Почему ты держишься один? Разве можно выжить так в этом мире?

Он не ответил, по-прежнему стоял к Артёму спиной.

— Ты расскажешь. Не сейчас, потом, когда придёт время, но ты обязательно расскажешь, — возвращаясь в купе, закончил Артём.

Он уселся на кровать, подпёр голову рукой, посмотрел в окно.

«О чём он думает? Борис многое пережил, многое понял. Видимо для меня ещё рано. Моё понимание далеко от ума Бориса. При первой нашей встречи, я решил, что он глупый здоровяк. Без мыслей, без хитрости, без философии. Это было только первое мнение. Отец как-то рассказывал мне: Первое мнение о человеке самое верное, потому что он ещё не знает, что от тебя скрывать. Борис тоже не знал, потому первые недели молчал, изучал меня, Ефрема, тренеров. Не сказать, что потом он заговорил, просто он уже знал, что можно сообщить, а чего нельзя. Тогда, на уроке, Тельцов рассказал свою историю, что это было? Исповедь? Не похож он на человека, который сожалел бы о своих поступках. Тогда, хотел вызвать жалость? Нет. Однозначно. Или же, как говориться, «накипело»? Вероятнее. Да, нелегко ему пришлось. Признаться честно, мне его даже очень жаль. Это он выглядит, будто ему всё нипочём, но на самом деле это не так. Жизнь озлобила его, постоянно подкидывая новые испытания, она карала его. Когда Борис убивал зэков, я видел его лицо. Оно не было искажено яростью, злостью, ненавистью. Будто, его заставляли его убить. А ведь так оно и было, я, это я его заставил. Доведя, до такой ситуации, Борису не осталось выбора. Либо ты, либо тебя.

Так может потому он сейчас уединился? Он не хотел убивать. Или он по жизни такой. «Волк одиночка».»

Глава 33 Дороги судьбы

Дорога бесконечной нитью плелась вдоль железнодорожных путей. То, пересекая рельсы, то разветвляясь, и снова сходилась, терялась в лесу, но вскоре возвращалась. Артём смотрел на неё заворожено, он словно видел всю картину мира в этой дороге. Узенькая, вытоптанная множеством ног, она заслуживала лишь названия тропки. Но, Грачёв гордо именовал её дорогой. Он совсем не удивлялся, что простая тропка вызывает в нём такие высокие чувства. Сравнить дорогу с судьбой? Каких только мыслей не вертелось в этой юной голове.

«Дорога, как судьба, интересная, непредсказуемая. Жизнь людей начинается одинаково — с рождения, и завершается так же не двусмысленно — смертью. В чём смысл жизни? Могу ли я уже ответить на этот вопрос? Не думаю. Многие люди, прожившие больше, понявшие много того, от понимания чего я далёк. Но полагаю, смысл жизни — прожить жизнь достойно. Не важно, как ты умер, молодым солдатом в бою, или стариком в своей постели, главное — каким ты был человеком в своей жизни.

Твоя дорога могла виться не так, как хотелось тебе, в жизни могли встречаться трудности, как вон тот поваленный ствол дуба, который вплотную огибает тропа. Но виден след людей, которые срезают путь, перебираясь через ствол дерева. Так и в жизни, кто-то ищет обход, иной — идёт напрямик. Вот ещё пример, какое-то болотце, осталось позади, но я увидел, что дорога разделилась. Одна огибала по гравийке, вторая вела через мелководную трясину. Видимо, люди кто, идёт напрямик, либо спешат, либо не бояться запачкаться. А вот дорога резко увела в лес, но ещё одна более узкая продолжила сопровождать меня. В лес тропу протоптали грибники, а в жизни это можно сопоставить с тем, что кто-то устал от постоянного движения, и свернул на покой, в тишину «леса». Главное отличие, что нельзя остановиться. Твоя судьба всегда движется, и причём во все возможные стороны, кроме обратной. Человек может только оглядываться назад, на прошедшие минуты жизни, но никогда не переживёт именно их вновь.