Последнее прощение - Сюзанна Келлс

— Брат Слайз? — Скэммелл обрел дар речи и боязливо повернулся к своему мучителю.

— Смотри! Смотри! — Эбенизер взмахнул правой рукой, Для равновесия вцепившись в ворот Скэммелла. — Смотри!

Его нога пнула Кэмпион в лицо, разбив. Платье распахнулось, обнажив неприкрытую грудь. Рука Эбенизера тянула вниз.

— Смотри на нее! Разве тебе ее не хочется?

Сжавшись в углу эркера, она попыталась натянуть на себя платье, но нога снова ударила ее. Кэмпион охнула, одной рукой защищая лицо, другой хватаясь за порванное платье.

— Разве ты не хочешь ее, брат? Посмотри, какие груди дотронься до них! Дотронься! Ну же, бери ее! — Эбени зер пригнул Скэммеллу голову. — Дотронься же до нее!

Скэммелл попытался выпрямиться, но Эбенизер опять вытащил кинжал и коснулся острием шеи Скэммелла.

— Дотронься до нее, брат, дотронься!

— Ты сумасшедший!

— Я сказал, дотронься! — заорал он, пригибая голову Скэммелла.

— Я дотронусь! — Скэммел выставил правую руку. Дотронулся до волос Кэмпион. Та завизжала, пытаясь уклониться. Эбенизер упивался своим торжеством.

— Но ведь ты не женат, брат. Твое брачное свидетельство было сожжено шесть месяцев назад! А теперь я застал тебя глумящимся над моей сестрой. Ты удивляешь меня, брат! Я потрясен! Я думал, ты богобоязненный человек, но в тебе говорит лишь похоть!

Скэммелл попробовал выпрямиться, возразить, но кинжал уже оказался возле его горла, пронзая кожу, жир и кровеносные сосуды. Сэмьюэл Скэммелл попробовал оттолкнуть от себя Эбенизера. Он откинулся назад и поднял руку, но Эбенизер надавил на лезвие. На Кэмпион хлынула кровь. Она залила занавеску, окно, полированный пол. Захлебываясь кровью и задыхаясь, Скэммелл сделал последний отчаянный вдох и мертвый рухнул на Кэмпион.

Она закричала, придавленная тяжестью трупа и доспехов. Ей казалось, что она тонет, что с неба льются потоки густой, теплой жидкости. Она снова закричала, догадавшись, что все это сон, и крик ее постепенно замер.

Эбенизер безразличным взглядом окинул сестру. Скоро она очухается. Он уже видел, как это бывает. Придя в себя, она будет спокойнее, но только в том случае, если труп уже не будет давить на нее. Он наклонился и, кряхтя от натуги, оттащил тело Скэммелла.

Эбенизер снова тщательно вытер лезвие и руки, поплевав на них. Вид крови был ему неприятен. Сестра то ли стонала, то ли истерически всхлипывала.

Он подошел к столу. Сэр Гренвилл Кони наверняка захочет, полагал Эбенизер, чтобы печать была передана ему, и этому надо было как-то помешать. Он был молод и пока еще слишком мало вращался среди людей, облеченных властью, чтобы заручиться необходимой для борьбы с сэром Гренвиллом поддержкой, однако просто так он не расстанется с печатью святого Матфея. Знал Эбенизер и то, что если не передаст драгоценность хозяину, тот уничтожит его с такой же легкостью, с какой только что рукой самого Эбенизера был уничтожен Скэммелл.

Он расправил на столе лист бумаги. Взял свечу и поднес ее к красному сургучу. Сургуч почернел, закапал, и Эбенизер быстро прижал к нему изображение широкого топора. Получилось отлично.

Он работал быстро, сосредоточенно, не обращая внимания на всхлипывания сестры. Он сделал двенадцать оттисков, равномерно распределив их по листу бумаги, потом задул свечу, оросил в камин оставшийся сургуч и положил поверх первого второй лист плотной кремовой бумаги. Затем Эбенизер бережно сложил обе странички, убедившись, что сгибы попали на те места, которые он специально для них оставил, и убрал толстый бумажный квадрат к себе в кожаную сумку. Кэмпион по-прежнему рыдала, глаза были открыты, но их выражение было отсутствующим. Он и раньше наблюдал своих жертв в таком состоянии, когда, отдыхая от трудов, поднимался по каменным ступеням поглядеть на Темзу и размять затекшее тело.

Взяв печать, Эбенизер развинтил ее и принялся сосредоточенно рассматривать распятие. Он не знал, чего ждать, и предполагал, что внутри вполне может оказаться обнаженная женщина, как в печати святого Марка. В его пальцах маленькое серебряное изображение оставалось совершенно неподвижным.

Он снова бросил взгляд на сестру. Он размышлял.

Свинтив обе половинки печати, Эбенизер встал и неслышно подошел к сестре. Когда он приблизился, ее глаза дрогнули, но он знал, что она все еще не узнает его. Он нежно, успокаивающе проворковал что-то, склонясь над Кэмпион. Та не шевельнулась. Казалось, она понимала, что рядом кто-то есть, и ждала утешения, а руки его, когда он нагибал ее голову вперед и надевал на шею печать, в самом деле были на удивление нежны. Потом все с таким же успокаивающим, убаюкивающим мурлыканьем Эбенизер отошел прочь. Он открыл дверь в длинную галерею, выскользнул из комнаты и повернул ключ в замке. Он кивнул тем, кто ждал его появления, и поднес палец к губам.

— Полагаю, еще несколько минут.

Кто-то из его людей предложил вина, украденного из погребов замка, но Эбенизер отказался.

— Воды! Принесите мне воды! Но убедитесь, чтобы она была чистой!

Он прислонился к двери, закрыл глаза с чувством удовлетворения от хорошо сделанной работы.

Казалось, миновали часы, прежде чем Кэмпион очнулась, на самом же деле ее забытье длилось всего несколько минут. Она вжалась в угол эркера, как загнанный, испуганный зверек, остерегающийся всего. Сильно, тошнотворно пахло кровью. Она не сразу поняла, что слышит свои же отчаянные рыдания. Кэмпион прикоснулась пальцами к лицу, почувствовала что-то липкое и решила что либо сошла с ума, либо летит сквозь какую-то дыру не иначе как в ад. Эта мысль об аде побудила ее собрать ос таток сил.

Она пошевелилась, тряхнула головой. Заставила себя увидеть, где она, и первое, что бросилось в глаза, — это огромное черное отверстие в горле Скэммелла. Она ощутила, как сжимается желудок, услышала звук смешанной с рыданиями рвоты и отшатнулась от трупа. Ей не хватало воздуха, она задыхалась, но все же заставляла себя действовать последовательно. Сначала добраться до кровати потом вытереть лицо, потом облизать рану на большом пальце, которая все еще кровоточила. Краешком простыни она вытерла липкую от крови грудь. И обнаружила висевшую на шее печать.

Кэмпион смотрела на нее так, будто видела впервые. Вот она — причина всех ее несчастий. Золотая, с пятнами запекшейся крови, печать. Непонятно как оказавшись у нее на шее, печать грозила снова ввергнуть ее в пучину безумия, из которой она только что с таким трудом выбралась. Кэмпион зажмурила глаза, прислонилась спиной к кровати и зажала драгоценность в руке, словно желая спрятать.

Тоби. Сэр Джордж. Котенок. Скэммелл. Запах крови. Тошнота подступила к горлу. Она застонала, но внутренний голос заставлял ее двигаться, делать за один прием какое-нибудь одно дело. Она приподнялась, держась за кровать, опустилась на нее и подтянула к себе покрывало, которым были покрыты подушки. Она завернулась в него, как в шаль, прикрыв свою наготу, и лишь тогда задышала свободнее.